Спешащие во тьму. Урд и другие безлюдья - Адам Нэвилл
Мать Клео дополняла собственную трактовку познаниями в области науки о Земле. Джудит страстно утверждала, что если бы мы ползали по этой Земле в меньшем количестве и не скапливались в местах богатых углеродом культур, не устремляли к звездам свое высокомерное, легкомысленное присутствие, если бы не отравляли и не разрушали почву, не сливали нечистоты и отходы в черные бездны, не опутывали кабелями дно океанов и горные хребты, чтобы транслировать свою инфернальную болтовню, не истощали запасы пресной воды и не вызывали таяние ледников, не меняли направление ветра и не влияли на выпадение осадков, не нагревали недра Земли и не растопляли полярные шапки, не сокращали популяции рыб и млекопитающих… если бы… мы не расплодились до девяти миллиардов мозгов и не создали на одной маленькой планете столь высокую концентрацию сознания, нейронная активность которого распространилась далеко за ее пределы… если бы ничего из этого не случилось, Пришелец, пребывавший в спячке там, на глубине, возможно, никогда даже не приоткрыл бы свой единственный глаз.
В предисловии к «Темному, медленному Потопу» Амелия Киркхэм писала: «Хоть все Боги и проспали наши Безбожные деяния, любой из них еще способен пробудиться».
Последние слова Амелии священнику, проводившему соборование, предположительно были следующими: «Что мы наделали? О боже, что же мы призвали? Неужели та тварь является Богом? Не просто „богом“, а „Богом“ с большой буквы: высшим Творцом».
Джудит раньше спрашивала Клео, почему нашему виду хватило ума создать необходимые условия, при которых истощенная, умирающая планета и то, что на ней погибло, смогли призвать это имя. Теперь Земля возвестила о пробуждении; Джудит сказала об этом Клео еще до того, как той исполнилось десять.
Незадолго до смерти мать даже умоляла ее не заводить детей. «Ради бога, – кричала она с кровати, к которой ее нередко привязывали, – не продолжай это!»
Клео предполагала, что под «этим» она подразумевала наследственное психическое расстройство, но впоследствии осознала, что Джудит имела в виду нас. Всех нас, человеческий род. Джудит хотела положить конец нашему гнету на внешние слои этой маленькой планеты в Солнечной системе, в которой обитал столь древний житель, тот, которому снилась такая мерзость, как огромные ящерицы, пищевая цепочка, вирусные формы жизни, тлен и смерть. А еще мы, окружающие его вечную сущность, жившую столько миллиардов лет, что наше понимание времени совершенно не совпадало с его. Клео послушалась матери и осталась бездетной.
И Джудит всегда следила за тем, чтобы Клео записывала свои сны.
* * *
Умолкнув, Клео осознает, что понятия не имеет, как долго говорила и что из сказанного произносила лишь мысленно. Лекарства у нее очень сильные.
Сиделка уже надевает свою летнюю шляпку.
– В пятницу мы будем вместе наблюдать затмение, отсюда, да? С балкона. Я приду пораньше.
– Лучше б ты провела этот день со своей семьей, дорогая моя.
– О, Клео! Вы все еще думаете, что во время этого затмения наступит конец света? – смеется Иоланда.
Нет, Клео думает, что будет не так. Не совсем так.
– Конец света коснется только нас, моя дорогая, а не всего вообще.
Хотя часто задается вопросом, станет ли грядущее затмение предвестником всеобщего вымирания. Разве она не задумывалась об этом после всех снов? И будет ли это преображение тверди небесной предвестником катаклизма, как сказано в Библии.
Клео не согласна полностью ни с этой идеей, ни с мыслями ее предшественниц, ни с воззваниями новых церквей, которые чересчур уж полагаются на «Темный, медленный Потоп», а также на другие, более старые, почитаемые ими тексты из новоанглийского Провиденса.
– Я считаю, что нас ждет почти полное уничтожение, Иоланда, но те, кто выживут, получат частичные эволюционные преобразования. Я не могу назвать тебе ни сроков, ни какой-то конкретной даты, но это произойдет довольно быстро относительно продолжительности жизни Земли. И по жуткой нарастающей, как последствия климатических изменений, сопровождающиеся вымиранием, которого мы не видели со времен эпидемии бубонной чумы в Европе и Азии. Так что я отвожу нам как минимум еще два столетия жизни среди руин нашей цивилизации. Но это будут времена, с которыми нам до сих пор не приходилось сталкиваться. Например, кто из нас умеет дышать под водой? В большинстве мест на Земле может потребоваться это умение.
– О, Клео! Вы меня смешите.
– Мир меняется стремительно и непостижимо, приближаясь к критической массе, Иоланда. Ты же это наверняка заметила? И я считаю, что старый добрый Торбей должен сыграть в этом эпохальном событии особую роль.
Иоланда со смехом вешает сумку себе на плечо.
– Как скажете, Клео! У вас в голове столько всего творится. Но вы делаете большие успехи. Если будет одолевать беспокойство, вам придется принимать релаксанты. Так говорит врач.
– Ты, возможно, спросишь, – не унималась Клео, хотя сиделка уже выходила в дверь, – почему я не перебралась в район, расположенный на возвышенности. Но если посмотреть на открытия, сделанные моими родственницами, кому захочется пережить то, что грядет?
* * *
(Выдержки из дневника Клео Харви)
18 июля 2055 года
Моя дорогая Иоланда!
Я могу забыть и не сказать тебе это. Могу отвлечься или проспать твой следующий визит. Но поскольку я сегодня радуюсь временной ясности ума, мне кажется, я должна дать тебе кое-какие пояснения, чтобы ты лучше могла понять те хаотичные истории, которые я рассказывала тебе на протяжении последних двух лет; истории о моей семье и нашей работе здесь, в бухте.
Моя прабабушка Амелия Киркхэм, о которой я, возможно, упоминала во время нашего общения, была уверена в следующем: то, что она называла Древним, или Великим Древним, прибыло на нашу планету в эдиакарский период, пятьсот тридцать пять миллионов лет назад, во время последних издыханий докембрийской эпохи.
Ее методы построения этой временно́й шкалы были сложными и требовали не только научного подхода, но и воображения; либо погружения в мир грез, где объединялось и то и другое. Даже с закрытыми глазами, во сне, пребывая в иных местах и временах, она продолжала выискивать увиденные ею ландшафты и очертания существ, оставивших отпечатки, найденные ею в скалах.
Амелия предполагала, что прибытие произошло во времена крупных бесскелетных обитателей. Они существовали сотни миллионов лет, постоянно поедали друг друга и перерабатывали свои изменчивые формы. Эти коренные жители молодой Земли не оставили охотникам за окаменелостями почти ничего, поскольку у них не было ни костей, ни раковин, ни зубов. Но еще Амелия узнала, что в эдиакарские времена
