Гастон Леру - Призрак Оперы
— Так вы его знаете?
Перс не ответил, но Рауль услышал еще один вздох.
— Слушайте, сударь, — разволновался Рауль, — мне не известны ваши намерения, но я хочу знать: можете ли вы помочь мне? Я хотел сказать — Кристине Даэ?
— Надеюсь, господин де Шаньи, поэтому-то я и остановил вас.
— Что вы можете сделать?
— Попробовать отвезти вас к ней… и к нему.
— Я уже делал такую попытку сегодня вечером, но увы… Но если вы мне окажете эту услугу, моя жизнь принадлежит вам! Еще одно слово, сударь: комиссар полиции только что узнал, что Кристину Даэ похитил мой брат, граф Филипп…
— Ох, господин де Шаньи, не верю я в это…
— Вы полагаете, что это невозможно?
— Не знаю, возможно ли это, но судя по способу, каким она была похищена… Насколько я знаю, господин граф никогда не подвизался в качестве фокусника…
— Ваши аргументы неоспоримы, сударь, а я — глупец! Тогда бежим, не будем терять времени! Я целиком полагаюсь на вас. Как могу я не поверить вам, когда мне никто не верит! Когда вы — единственный, кто не смеется, услышав имя Эрик!
С этими словами юноша непроизвольно схватил Перса за руки. Его горячие пальцы ощутили ледяное пожатие маленькой темной руки.
— Тихо! — остановил его Перс, прислушиваясь к далеким звукам и бесчисленным скрипам, которые раздавались за стенами в коридорах. — Не будем больше произносить это имя! Будем говорить просто «он»! Так будет меньше риска привлечь его внимание.
— Вы думаете, что он где-то неподалеку?
— Все может быть, сударь… Если только в этот момент он не находится вместе со своей жертвой в доме на озере.
— Ага, вы тоже знаете это место!
— Если он не в своем жилище, он может быть под этой сценой, за этим потолком. Кто знает? Может, сейчас он наблюдает за нами через замочную скважину или подслушивает из-за этой балки. — И Перс потащил Рауля в коридоры, которых юноша никогда прежде не видел, даже когда гулял с Кристиной по этому лабиринту.
— Только бы пришел Дариус, — озабоченно прошептал Перс.
— Кто это Дариус? — спросил на бегу юноша.
— Дариус — мой слуга.
В этот момент они были в центре настоящей пустынной площади — громадной залы, которую скупо освещала одна-единственная чадящая свеча. Перс остановил Рауля и совсем тихо, так тихо, что Рауль едва его расслышал, спросил:
— Что вы рассказали комиссару?
— Я ему сказал, что Кристину Даэ похитил ангел музыки, он же Призрак Оперы, а его настоящее имя…
— Тсс! И комиссар вам поверил?
— Нет, конечно.
— И не придал никакого значения вашим словам?
— Абсолютно никакого.
— Он, наверное, счел вас сумасшедшим?
— Вот именно.
— Тем лучше! — вздохнул Перс.
И они поспешили дальше.
Поднявшись и спустившись по нескольким лестницам, незнакомым Раулю, оба оказались перед дверью, которую Перс открыл маленькой отмычкой, вытащенной из жилетного кармана. Я уже упоминал, что Рауль был в цилиндре, а Перс в шапочке, напоминавшей турецкую феску, что было явным вызовом правилам хорошего тона, царившим за кулисами театра, где непременно требовался цилиндр, однако во Франции иностранцам позволяется все: дорожная кепка — англичанам или восточная шапочка — персам.
— Сударь, — заметил Перс, — цилиндр будет вам мешать там, куда мы направляемся, так что лучше оставить его в комнате.
— В какой комнате? — удивился Рауль.
— В артистической Кристины Даэ.
Перс пропустил Рауля через открытую дверь в темный коридорчик и показал напротив артистическую уборную певицы.
Рауль и не знал, что к Кристине можно попасть другим путем помимо того, которым он ходил обычно.
Теперь они находились в самом конце коридора, через который он всегда проходил, прежде чем постучать в дверь артистической Кристины.
— Ого, сударь! Вы хорошо знаете Оперу!
— Хуже, чем «он», — скромно откликнулся Перс и втолкнул юношу в комнату.
Она была в том же виде, в каком оставил ее Рауль.
Заперев дверь, Перс направился к тонкой перегородке, которая отделяла артистическую от просторного чулана. Он прислушался, потом громко кашлянул.
Тотчас за стенкой послышалась возня, и через несколько секунд в дверь постучали.
— Входи!
Вошел человек в такой же восточной шапочке, одетый в длинный широкий плащ. Он молча поклонился Раулю в знак приветствия и вытащил из-под плаща перевязанную веревками коробку. Поставил ее на столик, снова поклонился и пошел к двери.
— Никто не видел, как ты заходил, Дариус?
— Нет, хозяин.
— Смотри, чтобы никто не видел, как ты выходишь.
Слуга выглянул в коридор и незаметно исчез.
— Сударь, — сказал Рауль, — я вот о чем думаю: нас здесь могут застать и помешать нам. Комиссар не замедлит сделать обыск в этой комнате.
— Фи! Нам надо бояться не комиссара.
Тем временем Перс уже открыл коробку. Там лежала пара длинноствольных пистолетов с удивительно красивой отделкой.
— Сразу после похищения Кристины Даэ я сказал слуге, чтобы он принес мне эти пистолеты. Они у меня самые надежные.
— Вы собираетесь драться на дуэли? — спросил юноша, удивленный прибытием этого арсенала.
— Действительно, сударь, мы идем на дуэль, — ответил тот, проверяя оружие. — И еще на какую дуэль! — Он протянул один пистолет Раулю и добавил: — На этой дуэли мы будем двое против одного, но будьте готовы ко всему, потому что не хочу скрывать, что нам придется иметь дело с самым страшным противником, какого можно себе представить. Вы ведь любите Кристину Даэ?
— Вы еще спрашиваете! А вот ваши мотивы мне непонятны; объясните мне, почему вы собираетесь рисковать ради нее своей жизнью? Вы, должно быть, ненавидите Эрика?
— Нет, сударь, — как-то грустно сказал Перс, — ненависти у меня нет. Если бы я его ненавидел, он бы давно перестал творить зло.
— Он причинил вам зло?
— Зло, которое он мне причинил, я давно ему простил.
— Тогда просто удивительно, как вы говорите об этом человеке! Называете его чудовищем, рассказываете о его преступлениях, говорите, что он принес вам несчастье, и вдруг я слышу в вашем голосе ту жалость к нему, которая приводила меня в отчаяние, когда я слушал Кристину.
Перс ничего не ответил. Взял табурет и поставил его к стене, напротив которой висело огромное зеркало. Потом влез на табурет и, уткнувшись носом в обои, принялся что-то высматривать.
— Ну что, сударь! — Рауль сгорал от нетерпения. — Я вас жду. Пойдемте же скорее!
— Куда? — откликнулся Перс, не поворачивая головы.
— Искать злодея! Вы же сами сказали, что поможете мне.
— Я и помогаю. — И он снова зашарил по стене. — Ага! Вот это где!
Нажав пальцем над своей головой, он спустился с табурета.
— Через минуту мы последуем за ним. — Он прошел через всю комнату и ощупал большое зеркало. — Нет, пока не поддается, — сокрушенно пробормотал он.
— Так, значит, мы пройдем через зеркало! — догадался Рауль. — Как Кристина…
— Вам известно, что Кристина Даэ выходила таким путем? — повернулся к нему Перс.
— На моих глазах, сударь! Я прятался вон там, за ширмой, и видел, как она исчезла, но не через зеркало, а прямо в нем!
— А вы что сделали?
— Мне показалось, что у меня галлюцинация, сударь… Я подумал, что схожу с ума.
— А может быть, подумали о каком-то новом фокусе призрака, — усмехнулся Перс. — Ах, господин де Шаньи, — продолжал он, не опуская рук с зеркала, — если бы только мы имели дело с Призраком! Тогда эти пистолеты могли бы оставаться в своей коробке! Снимите цилиндр, прошу вас… А теперь запахните как следует ваш фрак, поднимите воротник, чтобы не видно было манишки, — нам надо быть как можно незаметнее…
После короткого молчания, продолжая нажимать на зеркало, он добавил:
— Когда нажимают на пружину изнутри комнаты, противовес срабатывает медленно. Зато за стенкой можно надавить прямо на противовес. Тогда зеркало поворачивается мгновенно и уходит в стену с невероятной скоростью.
— Какой противовес?
— Ну тот, что заставляет поворачиваться на своей оси всю эту часть стены. Вы же не думаете, что она перемещается сама по себе, по волшебству.
Перс одной рукой притянул к себе Рауля, а другой, державшей пистолет, непрестанно нажимал на зеркало.
— Сейчас вы увидите, если будете достаточно внимательны, как зеркало приподнимется на несколько миллиметров и одновременно чуть сдвинется слева направо. Таким образом оно встанет на шарнирную ось и повернется. Люди до сих пор не осознали, чего можно добиться при помощи противовеса! Один ребенок своим маленьким пальчиком может повернуть дом. Когда часть тяжеленной стены переносится противовесом на свою ось и устанавливается в равновесии, она весит не больше, чем кисточка на феске.
— Что же она не поворачивается? — нетерпеливо проговорил Рауль.
