Черное дерево - Мерседес Рон
– Марфиль…
– Убирайся, – очень серьезно произнесла я.
– Марфиль, – печально повторил он, делая шаг ко мне.
– Отвяжись от меня! – выкрикнула я. – Ты понятия не имеешь, что со мной произошло, что он со мной сделал…
Себастьян с силой сжал руки, и тревога в его глазах почти смягчила мое сердце.
– Расскажи, – потребовал он. – Я поступлю с ним в десять раз хуже, чем он с тобой.
Глаза наполнились слезами, и я еще больше разозлилась на него, на себя, на весь мир…
– Что бы ты с ним ни сделал, это не изменит того, что он сделал со мной.
Себастьян подошел ко мне и погладил по щекам.
У меня не было сил оттолкнуть его.
– Мне жаль, – искренне произнес он. – Мне очень жаль, но это было единственным способом сохранить тебе жизнь, пока не минует угроза.
– Нет…
– Если ты мне позволишь…
– Мне нужно побыть одной, – перебила его я, стараясь взять себя в руки.
Себастьян кивнул и отпустил меня.
– Если захочешь поговорить – я в главном зале, – сказал он.
Я не двинулась с места, и он направился к двери.
Себастьян не был злодеем из кино, как можно было предположить. В таком случае почему он казался мне самым отвратительным из всех злодеев?
У меня ничего не было: ни пижамы, ни туалетных принадлежностей, ни даже мобильного телефона. Ко всему прочему, меня одолевал страх, что с моими друзьями и родными что-то случится.
Через пару часов я решилась выйти из комнаты, в одной лишь толстовке Себастьяна. Я понятия не имела, куда иду, просто шла по коридору, который привел меня в тот огромный зал с камином.
Открыв дверь, я услышала, как Себастьян с кем-то говорит по телефону.
– Даже не думайте! – сердито сказал он. – Охраняйте периметр, но, во имя всего святого, не привлекайте внимания: пусть и дальше думают, что это были…
Я вошла в зал, и Себастьян тут же уставился на меня.
– Позвони, когда все будет под контролем, – сказал он и отключился. – Привет!
Я села с ногами на диван и обхватила колени.
Себастьян посмотрел на меня и развернулся в сторону кухни.
Мне много о чем хотелось его расспросить, многое хотелось узнать, выплеснуть ему в лицо всю ярость, которая разъедала меня изнутри, сжигала, уничтожала. Это он во всем виноват, он оставил меня в руках врага.
– Возьми, – сказал он, протягивая мне дымящуюся чашку. – Молоко с медом.
Я смотрела на него, пока он не вздохнул и не поставил чашку на подлокотник дивана. А сам сел напротив в одно из многочисленных кресел.
– Я понимаю, ты рассержена. Понимаю, что тебе больно. Понимаю, сейчас я последний человек, которого ты хочешь видеть. Понимаю, что…
– Я тебя ненавижу.
Мои слова заставили его замолчать.
– Мне тяжко это слышать, потому что я тебя люблю.
Нижняя губа предательски задрожала, и я прикусила ее, чтобы сдержать слезы.
Он поднял руку, и от этого простого движения я вздрогнула.
– Что он с тобой сделал?
– Лучше тебе этого не знать…
– Слоник, пожалуйста… – начал он, опершись подбородком на скрещенные руки и глядя на меня увлажнившимися глазами. – Ты права, – сказал он, пристально глядя на меня. – Я не хочу этого знать. Не хочу слышать, что он сделал с тобой, потому что боюсь собственной реакции, боюсь потерять контроль над собой и поставить под угрозу операцию, ради которой столько лет работал…
– В таком случае больше не спрашивай меня об этом, потому что, если я расскажу, пути назад уже не будет.
Себастьян сжал зубы и встал.
– Тебе надо поспать, – сказал он.
– С моей сестрой все в порядке?
– Да, конечно. Все очень беспокоятся за тебя, а Маркус ищет по всему городу. Но пока они думают, что тебя похитили те же люди, что и в прошлый раз.
– Он не дурак, Себастьян. Твое имя уже засветилось.
Он молча кивнул.
Конечно, он это знал. Ведь Уилсон тоже слышал, что сказал Новиков.
– А как насчет Уилсона? – спросила я. – Не слишком ли подозрительно, что он тоже исчез?
– Пару часов назад он вернулся, – признался Себастьян. – Он должен обеспечить себе алиби. Он расскажет о том, что видел, и Маркус ему поверит. Он ему доверяет.
– Доверяет, как отец доверяет тебе?
– Как я уже сказал… Потребовались годы работы.
– Эти годы работы будут потеряны, если мы не восстановим прежнее положение дел, до чертова отеля! – произнес чей-то голос за нашими спинами.
Обернувшись, я увидела вошедшего в зал мужчину с черной бородой и внешностью викинга. Он стоял с бокалом в руке, привалившись к стене и пристально глядя на нас.
– А ты кто? – невежливо спросила я.
Мне не понравилось, как он на меня смотрел. Я не собиралась вновь позволять кому бы то ни было так на себя смотреть.
Тип с бородой поставил бокал, подошел к диванам и сел напротив нас, сложив руки на коленях.
– Тот, кто боролся с людьми вроде Козела, прежде чем ты появилась на свет, красотка, – ответил он.
Себастьян сердито и напряженно посмотрел на него.
Но меня его слова заинтриговали.
– Ты тоже работаешь в ФБР?
Он покачал головой.
– Эти придурки только вертятся под ногами. Нет, я работаю в АНБ. Знаешь, что это такое?
Конечно, я не знала, и его откровенно забавляло мое невежество.
– Именно поэтому девочки вроде тебя не должны здесь находиться.
– Я тебе не девочка…
– Молчи уже, Рэй, – сердито рявкнул Себастьян.
– Почему я должен молчать? – возмущенно заявил он, опускаясь на диван. – Вся операция под угрозой, черт побери!
– Я сказал, замолчи! – приказал он ледяным тоном, от которого по спине у меня пробежал холодок.
– Скажи это женщинам и детям, которые каждый день гибнут от рук этого сукиного сына! Прикажи им молчать!
Это привлекло мое внимание.
– Ты о чем? – спросила я с бешено бьющимся сердцем.
– Ничего, – поспешил ответить Себастьян, вставая и глядя на Рэя сверху вниз. – Убирайся отсюда!
– Мы были так близко… – сказал тот, вставая. – А в итоге расплачиваться за то, что ты хотел ее спасти, будут они.
– Заткнись, – с угрозой в голосе произнес Себастьян.
Я тоже встала.
– Вы мне скажете, наконец, о чем идет речь?
Себастьян хотел уже ответить, но Рэй перебил его, злобно глядя на меня:
– Это Агентство национальной безопасности. Наша работа заключается в том, чтобы разоблачать маршруты торговли людьми. Несколько лет я пытаюсь покончить с одной из крупнейших сетей проституции в стране, а из-за тебя все может пойти насмарку…
Его слова меня потрясли. Мне вспомнилось, что я пережила в доме Маркуса, что
