Черное дерево - Мерседес Рон
– Он убьет мою сестру, отца, моих друзей.
– Нет, не убьет.
– Откуда ты знаешь?
Вот черт…
В дверях появился Уилсон, посмотрел на нас и уставился на меня.
– Времени мало, – сказал он.
Я повернулся к Марфиль.
– Пожалуйста, идем со мной. С твоими родными ничего не случится, обещаю.
Хотя я не был уверен на сто процентов, это не имело значения. Никто не имел для меня значения.
Только она.
Она растерялась, и я воспользовался этим преимуществом. Схватил ее за руку и потащил по коридору вслед за Уилсоном. Коридор вывел нас прямиком к служебным лифтам.
Внедрить Уилсона в охрану Марфиль было единственной возможностью все провернуть.
Мы вошли в лифт и, когда двери закрылись, я позвонил Суаресу.
– Мы в пути, – сообщил я.
– Жду у заднего выхода, – сказал он. – Поторопитесь!
Я отключился и, как только лифт спустился в подвал и его двери снова открылись, схватил Марфиль за руку и потащил за собой. Ее туфли явно не годились для бега, и потребовалось больше времени, чтобы добраться до машины Суареса. Марфиль чуть не заплакала от облегчения, когда мы миновали прачечную, открыли дверь пожарного выхода и увидели ожидавший нас черный «Рэндж-ровер» с открытыми дверцами.
Уилсон уселся рядом с водителем, а мы с Марфиль устроились на заднем сиденье.
Едва я закрыл дверь, Суарес дал по газам. Колеса зашуршали по асфальту, и я наконец вздохнул с облегчением.
Марфиль выдернула руку из моей. Мой взгляд скользнул к ее лицу.
Она положила руку на колено и молча посмотрела в окно.
– Мар?..
– Нет! – перебила она и в ярости посмотрела на меня. – Не смей со мной разговаривать! Не смей на меня смотреть! И уж тем более не смей ко мне прикасаться!
Каждое ее слово вонзалось гвоздем в сердце.
Руки чесались от желания проделать то, что она запрещала.
Но она была права.
Какое право я имел к ней прикасаться?
15
Марфиль
Машина на безумной скорости пересекла весь город, а я представляла сестренку и отца. Одна моя половина хотела выскочить из машины и вернуться за ними, но другая… Другая половина ощущала себя заключенным, выпущенным из тюрьмы. Да, я провела там всего два месяца, но прошли как будто долгие годы. И за эти годы я перестала быть прежней беззаботной девушкой, потеряла себя в паутине, полной мерзких тварей, только и мечтающих высосать меня до капли.
А кроме того, это ведь Себастьян. Именно он должен был вытащить меня в самый неожиданный момент.
Но как ему удалось обойти охрану?
Нет, постойте…
Значит, все это время Уилсон работал на Себастьяна?
Минуточку…
– Мой отец в курсе? – спросила я Уилсона, даже не взглянув на Себастьяна.
Я просто не могла на него смотреть, и не спрашивайте почему.
Уилсон взглянул на Себастьяна в зеркало заднего вида, и мне пришлось тоже посмотреть на него, вопреки желанию.
– Я должен многое тебе рассказать, Марфиль… – уклончиво начал он, хоть и очень серьезным тоном. – Твой отец убьет меня, если узнает, что я похитил тебя со дня рождения. Не говоря уже об этом придурке Козеле.
– В таком случае почему ты это сделал? – спросила я таким же серьезным и холодным тоном. – Зачем идти на такой риск, когда ты ясно дал понять, что тебе плевать на меня?
В его глазах мелькнуло удивление, а затем гнев.
Он хотел что-то ответить, но тут все погрузилось в темноту – Суарес загнал машину в гараж. Он остановился и велел нам выйти.
Я поспешила открыть дверцу и выбраться из машины. Меньше всего мне хотелось оставаться рядом с ним, смотреть на него. Я не хотела даже приближаться к нему.
Было совершенно непонятно, где мы находимся, и когда я обнаружила, что здание далеко не в лучшем состоянии, мне стало страшно.
Я никому больше не доверяла, тем более Себастьяну.
Он встал у меня за спиной, и мне неприятно было ощущать, что он рядом, и осознавать, что все изменилось и никогда уже не будет как прежде.
Я подошла к Уилсону. Он тоже лгал мне все это время?
Но он знал, что Маркус со мной сделал, все происходило у него на глазах.
Мы вошли в лифт, и меня охватил приступ клаустрофобии. Все это мне очень не нравилось, я не хотела здесь оставаться. Внезапно меня охватило желание вернуться. Но куда, Марфиль?..
Вернуться – значит вернуться к Маркусу. Вернуться – значит снова оказаться в его спальне, опять стать его игрушкой, во всех смыслах этого слова. Но, по крайней мере, я знала, как себя с ним вести, чего от него ждать.
– Куда вы меня привезли? – нервно спросила я, вдруг вспомнив, что Коля Новиков перед смертью назвал имя Себастьяна.
Я не могла забыть, что он тоже преступник. Почему, черт побери? Почему все вокруг играют с законом? Почему все убийцы хотят быть со мной?
– Скоро я тебе все объясню, – начал Себастьян, но тут открылись двери лифта, и мы оказались в длинном и темном подвальном коридоре с цементным полом.
Мы вышли из лифта, и я последовала за остальными. Мой пульс участился.
– Мне это не нравится… – сказала я, остановившись, и обернулась.
Я больше никому не верила. Да и как я могла кому-то верить, если все мне лгали?
– Идем, прошу тебя, – с тоской в голосе произнес Себастьян.
Он не сводил с меня глаз, как будто я бомба, готовая вот-вот взорваться. Или я и впрямь была такой бомбой?
Впереди открытая дверь. Суарес и Уилсон вошли в нее.
Я последовала за ними и оказалась в огромной гостиной. В центре вокруг электрического камина в форме цилиндра стояли диваны. В дальнем углу помещалась кухня из нержавеющей стали. Уилсон налил стакан воды и повернулся, виновато глядя на меня.
– Мне очень жаль, Марфиль, – осторожно произнес он.
Я выдержала его взгляд. Мне столько хотелось ему сказать, но меня захлестнула ненависть, не давая подобрать слова. Я отвела взгляд и осмотрелась.
Взгляд наткнулся на человека, которого я никогда раньше не видела. На поясе у него висела кобура с пистолетом, а смотрел он холодно, почти злобно.
– Так значит, из-за этой девицы мы рискуем десятилетней операцией? – сказал он, отпивая из бокала.
Я посмотрела на Себастьяна, а затем снова на него.
– О чем это он? – спросила я.
– Пойдем, я все объясню наедине, – ледяным тоном произнес Себастьян, не сводя глаз с этого человека.
Себастьян развернулся, ожидая, что будет дальше. Мне не хотелось оставаться с ним наедине,
