Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
— Хорошо, тогда я завтрашний день посвящу сватовству, а послезавтра пойдем на службу и сдадим отчёт. А ты чем планируешь заняться?
Сюаньжень уклончиво ответил, что у него есть кое-какие дела.
Когда Ван Шэн вернулся вечером от Лу Юншэнь уже счастливым женихом, он обнаружил Сюаньженя в бане, причем оттуда раздавались странные визги и лай. Ван Шэн нисколько не обеспокоился этим, начав сервировать ужин в беседке над озером, однако тут услышал повизгивания из спальни Сюаньженя. Это снова не заставило его заволноваться, тем более что скоро в беседке появился сам Сюаньжень.
— Ну и как сватовство? — задумчиво осведомился он у Шэна, наливая себе вина.
— Надо выбрать счастливый день и можно сыграть свадьбу. При этом у моей невесты нет родных, у меня здесь — тоже, можно ограничиться скромной церемонией в ямыне.
— Это можно сделать вдвое дешевле.
— В смысле?
— Если сыграть две свадьбы разом, расходы уменьшатся.
— Не понял тебя…
Сюаньжень пожал плечами.
— Не помню, я говорил тебе, что не чувствую никаких запахов от себя самого? И оттого иногда не понимаю своих чувств. Но, наверное, я тебе позавидовал? Или нет? Наверное, я тосковал. Да, я подумал, что когда ты женишься, придя со службы, ты будешь проводить время с красавицей Юншэнь, и мы не будем больше ужинать вместе, не будем смотреть на звёзды, пить вино и сочинять стихи. Тоскливо…
— Но почему? Я могу… Мы все вместе можем…
— Искусство внутренних покоев третьего не терпит, и потому… я тоже решил жениться. Почему у тебя есть красавица, а у меня нет? Так что сыграем две свадьбы разом.
— Но на ком ты собрался жениться?
— На Сюли.
Ван Шэн молча поднял глаза на Сюаньженя.
— На Ли Сюли?
Он никак не мог назвать Сюли красавицей, не говоря уже о том, что лет девчонке было едва ли десять или двенадцать.
— Почему нет? Сюли! Принеси нам чаю!
Вечерний теплый воздух покачнулся, и Ван Шену неожиданно показалось, что он напоен не только ароматами цветов и трав, но и пение цикад тоже заполняет его, отягощает и напитывает сладостью вина из розовых лепестков. В беседку вплыла девушка удивительной красоты, закутанная в розовый шёлковый халат, яшмовые заколки в гладких волосах тихо позвякивали при каждом её движении, а поднос с дымящимся чайником окружал её лик незримым благоуханием цветов магнолии и лимонной цедры.
Девица поставила чайник на стол и исчезла. Ван Шэн оторопело покачал головой.
— Это… как? Как она стала такой?
Сюаньжень пожал плечами.
— Купил ей десяток платьев и ящик безделушек, отмыл в чане, еле расчесал колтуны в волосах, вот и всё.
— Но сколько ей лет? Не рано ли ей замуж?
— Говорит, что родилась в год красной огненной Лошади, и ей четырнадцать, — в голосе Сюаньженя проступили насмешка и сарказм.
— Ты ей не веришь?
— Ну, в этой жизни ей может и впрямь четырнадцать. Но вообще… Ты же сам понимаешь, я не могу жениться на обычной девице: я просто вытяну из неё все силы за считанные дни.
— Что?
— Я — хулицзин и могу жениться только на женщине с лисьей родословной.
— Так Сюли — лиса?
Сюаньжень усмехнулся.
— Ты что, забыл, где мы её нашли? Два и два сложить не можешь?
— Где нашли её? В Суяне. Что? — глаза Ван Шэна округлились. — Так она что — Суянская лиса? Та самая?
— Ну, та или не та — вопрос почти неразрешимый. Я стал лисом из-за согласия, данного во сне, быть названным сыном своего старого лиса Сяо Ху. Её я нашёл в Суяне по запаху, шедшему от княжеской могилы. Ну а сколько ей на самом деле лет? Прости, но когда я купал её, я получил когтями по морде, когда расчесывал — мне влетело по уху, а решись я спросить, сколько ей на самом деле лет — и где гарантия, что я не лишусь глаза? Истинный возраст Небесной Суянской лисы? В мире есть совершенно излишние знания, Шэн. Я обойдусь без них.
— Тебе виднее.
Тут, однако, оказалось, что в небесном механизме что-то снова разладилось, и планы друзей вновь оказались под угрозой. Точнее, логика-то в событиях прослеживалась, и весьма четкая, но она была непредсказуема и прихотлива, как людские чувства и капризы погоды. Дело в том, что к этому времени Сунь Цзун уже получил первые известия от родни из Суяна. Известия страшные, ибо они не только достаточно достоверно передавали картину случившегося на вилле Фей Ян, описывая откусанные головы префекта и его присных ирассказывая о растерзанных телах и пожарище.
Нет, людская молва приписала гибель Юй Мо и его людей небесной каре за постоянные злоупотребления, и немного дополнила картину этой гибели порождениями живой народной фантазии: а именно — проклятием бога преисподней Яньвана и огненным дождём с небес! А некоторые даже выдвинули предположение, что покарать негодяев явился сам небесный Синий Лев Шиливан, который, как известно, возил на себе бодхисатву Веньшу. И правильно! Нечего воровать из имперской казны!
Сунь Цзун был разумен. Он сам умел сочинять любые сплетни и сеять подозрения в головах начальства. И ему ничего не стоило отделить в известиях из Суяна жемчужины истины от пыли и накипи людских выдумок. Но и в этом очищенном виде новости пугали. Сорок мертвецов на внутреннем дворе и не с отрубленными, а откусанными головами, на что особенно упирал его племянник Сунь Мин, канцелярская крыса, полностью лишенная воображения?! Случайность? Стая голодных бешеных тигров?
Но, в общем-то, Сунь Цзуна тут удивляли и заставляли задуматься только два обстоятельльства: необычно большое число жертв и… присутствие в Суяне в этот момент ревизоров Ченя Сюаньженя и Ван Шэна. Им, во-первых, удалось беспрепятственно добраться до Суяна, миновав засаду, а, во-вторых, им также удалось благополучно покинуть Суян, собрав все нужные сведения о деятельности местных властей.
Нет, предполагать, что этим двоим удалось расправиться с четырьмя десятками вооруженных до зубов людей префекта Юй Мо — это было, разумеется, слишком фантастично. Однако уже то, что они вернулись назад и сейчас наверняка готовили отчёт для Сю Баня, сулило Сунь Цзуну немало проблем. Докопались ли эти щенки до имени Ду Цишаня? Сам Сунь, отправляя этих двух юнцов к Юй Мо, просто послал их на верную смерть: его бесило их усилившееся влияние в магистрате, и покровительство канцлера Юань Цаньяо этим двоим.
