Черное дерево - Мерседес Рон
Я молча кивнула и позволила ему снова себя поцеловать.
Когда он отпустил меня, я пошла прямиком в комнату сестры.
Мой двадцать первый день рождения грозил обернуться кошмаром.
13
Марфиль
Платье для этого вечера выбрала не я, равно как туфли и украшения. Нейти помогла мне причесаться, а я озабоченно оглядывала себя в зеркале.
Я выглядела веселой и всячески изображала воодушевление, которого совершенно не чувствовала, только чтобы порадовать сестру. У меня не было желания праздновать день рождения, не хотелось устраивать вечеринку, но, прежде всего, не хотелось притворяться влюбленной в человека, которого я ненавидела всеми фибрами души.
Конечно, я злилась на него, но злилась также и на себя за слабость, за то, что позволяю мужчинам контролировать все самое важное в моей жизни.
– Какая же ты красивая! – воскликнула Габриэлла, входя в комнату и восхищенно глядя на меня.
Она тоже была прекрасна – с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост из завитых локонов, и в платье фасона «принцесса» цвета топленого молока.
Мое платье на самом деле было черным комплектом из двух частей: длинной юбки с высоким разрезом до бедра, и топа, который затягивался на спине при помощи тонкой шнуровки, сплетавшейся в красивый узор. На ногах у меня были черные босоножки с тонкими ремешками, на безумно высоких шпильках.
Несомненно, Маркус будет в восторге. По крайней мере, в большинстве случаев можно было сказать, что у него хороший вкус, хотя, конечно, когда платье выбирают за тебя, пусть даже ты и сама его выбрала бы, процесс теряет все очарование. Каким бы красивым ни было платье, я ненавидела его уже за то, что не имела возможности выбрать сама.
Маркус показался на пороге комнаты и окинул меня похотливым взглядом.
– Оставь нас на минутку наедине, – сказал он Габриэлле.
Сестра покосилась на меня, затем кивнула и вышла.
Маркус закрыл дверь и привалился к ней спиной.
– Выглядишь потрясающе! – сказал он, уставившись на мою обнаженную ногу в разрезе юбки, а затем – на грудь. – Нервничаешь?
– Почему я должна нервничать?
Он отошел от двери и направился ко мне.
– Или объявление о нашей помолвке ничего для тебя не значит?
Он стиснул пальцами мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Я не маленькая девочка, которую так легко взволновать, – уклончиво ответила я.
– Сегодня веди себя как подобает, – произнес он очень серьезно. – Не заставляй меня пожалеть, что я пригласил всех твоих друзей и знакомых.
Зачем он это говорит? Может, боится, что я расскажу обо всем кому-нибудь из них? О том, как он угрожал убить моих родных?
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, – сухо произнесла я.
– Я ревнив. Что мое – то мое.
Так вот в чем дело?
Меня так оскорбило это замечание, что я повернулась к Маркусу спиной и собралась выйти, но он удержал меня, схватив за руку.
– Ответь, ты моя?
Я судорожно вздохнула, и перед глазами встал образ сестры.
«Ты должна защитить ее…»
Я набрала в легкие воздуха и снова кивнула.
– Да, твоя.
Он улыбнулся, но я отвернулась, когда он хотел меня поцеловать.
– Ты испортишь макияж, – сказала я с беззаботной дружелюбностью.
Он кивнул и наконец отпустил меня.
– Как только будешь готова, можем ехать.
Я кивнула и обрадовалась, когда он вышел за дверь.
Посмотрела на себя в зеркало и сказала себе, что все делаю правильно, что должна помочь родным. Что выхожу замуж за этого человека, чтобы защитить младшую сестру, а также отца, пусть я его и ненавижу.
У выхода из здания нас ждала машина с затемненными стеклами. Маркус и мы с сестрой устроились на заднем сиденье; впереди сел Уилсон, а за рулем был Нуньес.
Я понятия не имела, куда мы едем, но порадовалась, когда оказалось, что не слишком далеко.
В «Плазу», конечно, куда же еще.
Из всех мест, где мне хотелось праздновать день рождения, это было последним в списке.
Тот самый отель, где отец продал меня Маркусу. Именно в этом отеле я узнал, каким он может быть безжалостным.
Охранники открыли дверцы машины. Маркус выскочил первым, чтобы помочь выйти нам обеим. Он без колебаний встал между нами, взяв обеих под руки. Сестра была очарована им; она смотрела на него как на Санта-Клауса, а я сомневалась, что он сохранит эту маску на протяжении всей вечеринки.
Мы поднялись на крышу отеля; там было жарко, и над головами сияла полная луна.
Едва мы вышли из лифта, как меня оглушил многоголосый хор:
– С днем рождения!
Я удивилась при виде стольких знакомых лиц; здесь собрался весь мой факультет и даже те, имен которых я не могла вспомнить. Террасу заполняли серебристые воздушные шары; стены были увешаны моими фотографиями, а над ними красовался плакат с ярко-красной надписью: «21 год». Перед ним выстроилась шеренга официантов в строгих костюмах, приготовившихся разносить закуски. Я ни на минуту не сомневалась, что все это организовала сестра. Маркус наверняка дал ей свободу действий, выделил деньги, и она приложила все усилия, чтобы устроить праздник моей мечты. На столиках даже разместили миниатюрные кадры из моих любимых фильмов и подарки – годовую подписку на кабельный телеканал. Когда Габриэлла в воодушевлением показывала мне все это, я невольно рассмеялась.
– Теперь все станут такими же киноманами, как мы с тобой! – весело улыбнулась она.
Я крепко обняла ее, горячо поблагодарив.
– И такими же, как я, разве нет?
Когда я услышала голос Лайама, у меня замерло сердце. Подняв взгляд, я увидела его – он стоял возле барной стойки и улыбался.
Недолго думая, я бегом бросилась к нему, и он крепко обнял меня с тем же энтузиазмом, с каким обнимал, если мы не виделись всего три часа. Поднял меня, оторвав от пола, и закружил на руках.
– Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучилась! – сказала я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Меня окружили гости, чтобы поздравить, но мне совсем не хотелось покидать объятия одного из немногих людей, рядом с которыми я чувствовала себя в безопасности в этом городе. Не говоря уже о тех, кого мы оба знаем.
Я поздоровалась с Лизой и Стеллой, которые сердечно обняли меня и зашептали на ухо, как шикарно я выгляжу и как пугающе красив мой новый бойфренд.
Услышав эти слова, я огляделась и увидела у бара
