Египтянин - Лейтон Грин
Мимо промчался БМВ, прошла лошадь, которая тянула за собой длинную плоскую телегу. Возница остановил лошадь, подцепил вилами кучу мусора на обочине и забросил ее в свою повозку.
Вероника открыла меню. Первым пунктом значилась «Пицца номер один», в состав которой входили «пахучка, томатный сок, желтый сыр и подневольное мясо». Переведя взгляд от меню к человеку в телеге, Вероника издала несколько истеричный смешок и открыла карту вин.
В итоге она заказала пиццу, состав которой показался наименее загадочным, и внушительный стакан вина «Мелник», а потом позвонила по сотовому в Нью-Йорк. Моник отозвалась после третьего гудка:
– Дорогая, ты где?
– Ем пиццу с подневольным мясом среди дня и смотрю на мусорщика, который попал сюда прямиком из Средневековья.
– Погоди, дай я это письмо отправлю… вот так. Прости, и где же ты? С мусорщиком?
Вероника сделала большой глоток вина.
– Вер? Ты тут? Как моя статья?
Журналистка понизила голос, хотя в пиццерии больше никого не было.
– У меня тут намечается кое-что грандиозное. Речь о нечистоплотных ученых, тайных лабораториях, слежке в ночи, нелегальных операциях и прочем в таком духе. Это грандиозно, Моник. И потрясающе.
– И что же это такое?
– В том-то и проблема. По сути дела, я даже абзаца тебе написать не могу. Знаю только, что все это касается «Сомакса» и что тема важная. Но я уже подбираюсь к главному. Мне известен основной игрок, и я, кажется, выяснила, где находится лаборатория.
– Тайная лаборатория? – уточнила Моник.
– Совершенно верно.
– Значит, не такая уж она тайная?
Вероника отняла от уха телефон и нахмурилась, глядя на него.
– Я последовала за парнем, о котором тебе рассказывала, бывшим военным следователем. Он хорош. Из тех, кто на мелочевку не разменивается. За несколько часов разведал, где должна находиться та самая лаборатория. Она точно там.
– Как насчет плана статьи? Чего-то такого, под что можно выделить финансы. Я бы с удовольствием субсидировала твои путешествия и миссии по спасению мира, но мне нужно организацией управлять.
Вероника замялась.
– Ты же говорила про десять дней, так? План будет готов через три. Может, не всей статьи, но кое-что точно сделаю, обещаю.
– На следующей неделе в Атланте, где Центр контроля за заболеваниями, устраивают акцию протеста, а в Лондоне сбор средств на ВОЗ. И то и другое нужно освещать.
– По сравнению с тем, на что я тут наткнулась, эти два мероприятия покажутся школьным семинаром по биологии.
– Неужели? Ты вроде бы сказала, что у тебя ни абзаца нет.
– Поверь мне, Моник, дело стоящее. Я прославлю нас обеих.
– Мне, дорогая, слава ни к чему, с меня хватит и хорошего вина. Как там с вином? Слышала, оно у болгар просто превосходное.
– Я остановилась на красных винах «Мелник». Представь себе союз «Напа-вэлли» и «Мальбека». Ты получишь план статьи через три дня.
– И протесты в Атланте тоже начнутся через три дня, – сухо напомнила Моник. Она никогда не давила, просто тонко, но настойчиво высказывала свой взгляд на ситуацию. – Там есть хорошие рестораны. Не исключено, что я тоже приеду. Может получиться славно. Представь, мы с тобой в «Интерконтинентал Бакхед» и симпатичный чек на расходы!
– Три дня, а потом уже как решишь, так и будет.
– Конечно, дорогая.
Вероника пробормотала слова прощания, и официантка поставила перед ней пиццу. Что входило в ее состав, Вероника не имела ни малейшего представления.
* * *
Джакс знал, что большинству преступников требуется аудитория, такова уж человеческая природа. Все, от карманников и угонщиков до серийных убийц, испытывают потребность так или иначе делиться с другими своими впечатлениями, провоцируя на сочувствие, хвастаясь или откровенничая, и это научный факт.
Но у нескольких по-настоящему опасных людей такое желание отсутствует. Холодные, как булыжники, социопаты рождаются бездушными, у них не бывает даже детских травм, из-за которых спотыкаются многие серийные убийцы. Они делают свою работу, переходят к следующему заданию, и никто ничего о них не слышат. Они – ночной кошмар полиции и вопрос для Бога.
Себя Джакс не относил ни к одной из этих категорий. Аудитория требовалась ему не больше, чем венерическое заболевание. У него не было ни неврозов, ни проблем с уверенностью в себе, ни подспудного желания причинять боль, ни странных голосов в голове. Конечно, оказавшись на другом конце света за бутылочкой пива в обществе друга, он мог бы, изменив кое-какие имена, рассказать несколько историй, просто чтобы развлечь собеседника. Но при необходимости умел притихнуть, как заброшенный реактор. Проще говоря, Джакс любил свой образ жизни и был готов на все, лишь бы его сохранить. Дело, в которое он оказался замешан, вышло из-под контроля, а значит, пришло время исчезнуть. Найти хорошую берлогу в глубинке, залечь на годик и стать неприметным, как комар в Новом Орлеане.
Ведя машину по шоссе I-68, Джакс усмехался. Убегать и прятаться – вот две его специализации наряду с поиском по всему земному шару лучших заведений, где подают «Куба либре». Он не знал никого, кто справлялся бы с любой из этих задач лучше него.
Перед нью-йоркским отелем, где остановился Джакс, выставили еще одного человека. Когда во время побега пленник выскочил на улицу, тот тип попытался его задержать, но упал, получив хороший удар в пах и апперкот прикладом пистолета: какая-никакая подготовка у охранника имелась, но до Номти ему было далеко. Из отеля выскочили еще четверо, и Джакс побежал.
Никто, кроме олимпийского спринтера с навигатором, не смог бы поймать его на улицах большого города. Пробираясь через Нью-Йорк, он нырял, петлял, прятался, бежал, ехал на такси и на метро. Преследование было недолгим: добираться до конечной станции «Таймс-сквер» предстояло еще полчаса, а Джакс уже не видел вокруг никого подозрительного. Если не умеешь оторваться от преследования в Нью-Йорке, нечего и пытаться пускаться в бега.
Джакс взял такси и доехал до маленького проката автомобилей в Бруклине. Там он по фальшивым правам арендовал на неделю «шеви»-седан с тонированными стеклами. И сразу же поехал в Западную Виргинию.
Почему в Западную Виргинию? А почему нет? Он открыл атлас и подумал, что этот штат ему подходит. Не слишком далеко,
