Бюро темных дел - Эрик Фуасье
Тогда я медленно и очень осторожно протянул к ней руку. Землеройка была слишком далеко, чтобы я мог ее коснуться, но это и не входило в мои намерения. Я просто хотел посмотреть, какова будет ее реакция.
Едва заметив мое движение, она задрожала, но осталась на месте. Я боялся ее вспугнуть, поэтому протянул руку чуть дальше еще медленнее, миллиметр за миллиметром.
Взгляд ее по-прежнему был прикован ко мне, а хвост, замерший в неподвижности на несколько секунд, снова принялся спокойно покачиваться.
Пусть это покажется полнейшей глупостью, но меня охватило безудержное ликование. Я понял, что мало-помалу, не жалея времени и терпения, мы с ней сумеем друг друга приручить… Именно это мне и требовалось в тот момент…
Времени у меня было хоть отбавляй.
Глава 16. Фиаско и всякие пустяки
После знакомства с инспектором Верном Аглаэ Марсо никак не могла забыть его ангельский облик. Девушку покорило совершенство черт его лица и благородная стать, но еще больше взволновала сумрачная аура, окутывавшая этого молодого человека. В нем чувствовалась какая-то ледяная отстраненность, тревожащая замкнутость – это одновременно влекло и отталкивало ее. Ей хотелось встретиться с ним еще раз, чтобы попытаться разгадать тайну его двойственной натуры. И в то же время она упрекала себя за любопытство, истинный смысл которого был ей вполне очевиден в моменты откровенности с собой: это всего лишь жалкий способ оправдать физическое влечение к Валантену Верну, испытанное ею с первых секунд, когда она оказалась наедине с обворожительным полицейским за столиком в кафе.
«Дуреха! И стоило строить из себя Клэр Демар[39], чтобы вот так запросто поддаться чарам первого попавшегося пижона!» – изничтожала себя Аглаэ.
При этом приступы самобичевания не мешали ей время от времени воображать, что она почувствует, если в один прекрасный день обольстительный эфеб заключит ее в объятия. По крайней мере, это помогало ей забыть о гнусных приставаниях и беззастенчивых заигрываниях, которым регулярно предавались ее партнеры по сцене, пользуясь теснотой проходов за кулисами, а среди означенных партнеров были не только исполнители ролей героев-любовников.
В тот вечер терпение Аглаэ лопнуло. На сей раз ее бессовестно облапал не кто иной, как муж мадам Саки, владелицы театра, в чью труппу Аглаэ приняли восемь месяцев назад, то есть наглец, от которого не отделаешься пощечиной или добрым пинком в голень, а девушке очень хотелось проделать и то и другое. Чтобы избавиться от старика, она не придумала ничего лучше, как пригрозить ему местью «жениха», уважаемого инспектора из бригады «Сюрте». Руки у означенного «жениха», дескать, длинные, нрав крутой, и ему довольно будет щелкнуть пальцами, чтобы «Театр акробатов» в тот же миг закрыли навсегда. Месье Саки, услышав это, спешно ретировался. Если он чего и боялся в нашем низменном мире, кроме гнева супруги, так это призрака банкротства. И прелести юной актрисы, какими бы манящими и упругими они ни были, решительно не стоили для него полного зала и стабильного дохода. Это, впрочем, не помешало престарелому сатиру возмутиться тем, что ему дали от ворот поворот, и он пообещал себе проследить за обидчицей и ее кругом общения. Если эта свистушка его обманула, уж он ей обеспечит веселую жизнь! И посмотрит, как она будет строить из себя недотрогу, когда окажется без работы на улице!
Аглаэ, не подозревая о том, что творилось в голове ее нанимателя, наслаждалась легкой победой. И напрасно. Скорость, с которой она выдумала себе настоящий роман со своим прекрасным инспектором, доказывала, до какой степени он занимает ее мысли. Со своим инспектором?! Нет, решительно нужно было сей же час призвать себя к порядку! Да что такого необычного в этом блондинчике, из-за чего она так на нем помешалась? Со вчерашнего вечера и часа не прошло без того, чтобы она не погрузилась в сладостные мечтания, представляя себе то его зеленые глаза, то четко очерченный изгиб рта. Пора уже было выбросить месье Верна из головы, во-первых, потому, что Аглаэ сомневалась в перспективе когда-нибудь еще раз с ним увидеться, а во-вторых, потому, что она в данный момент была занята делом, которое требовало полной сосредоточенности.
Решив больше не позволять себе отвлекаться, девушка приникла ухом к двери, возле которой терпеливо ждала удобного случая уже несколько минут. Когда стало ясно, что можно переходить к действию, она осторожно повернула дверную ручку и на цыпочках переступила порог. Комната была тускло освещена единственной свечой. Дрожащее пламя рисовало зыбкие тени на стенах и возвращало к жизни потертую позолоту на переплетах книг, которыми полнились шкафы величественной библиотеки. Аглаэ взяла подсвечник и принялась внимательно изучать названия на корешках, выстроенных ровными рядами. Пока ее пальчик скользил по вытесненным названиям, на выразительном лице одно за другим сменялись выражения: любопытство, нетерпение и неумолимо нарастающая тревога.
Наконец девушка, едва заметно вздрогнув, остановилась и несмелой рукой открыла застекленную дверцу книжного шкафа. Дальше рука на ощупь устремилась в темноту полки. Раздался громкий щелчок – и целый ряд фальшивых книжных корешков отъехал в сторону, явив взору глубокую нишу. Аглаэ достала из этого тайника перевязанную стопку листов. Одного взгляда хватило, чтобы удостовериться: это те самые документы, которые она искала. Теперь у нее в руках было неопровержимое доказательство заговора, сплетенного с целью убить короля и развязать кровавую войну против великих европейских держав.
– Я была права! – вырвалось у нее, когда она клала свою находку на геридон[40], чтобы повнимательнее ее изучить. – Это поможет мне вызволить моего бедного отца из узилища, куда его бесчестно бросили враги!
Не медля более, девушка погрузилась в чтение документов.
Едва она приступила к этому занятию, у нее за спиной бесшумно открылась дверь. Порог переступил одноглазый человек, на чьем лице отражалась вся беспросветная тьма его черной души.
На вошедшем были замызганные панталоны, латаный редингот, лихо заломленная шляпа и галстук сомнительной чистоты, криво завязанный высоко под подбородком. Левый глаз его скрывала черная повязка; на сильно выступающем вперед подбородке, похожем на башмак, чернела трехдневная щетина. Зловещий вид одноглазого напугал бы кого угодно. Чего уж говорить о том, что у него в руке поблескивало обнаженное лезвие длинного кинжала?..
Стараясь ступать неслышно и при этом гротескно задирая ноги, как осторожная цапля, одноглазый начал подкрадываться к девушке, которая была так поглощена чтением, что не замечала угрожавшей ей смертельной опасности. Злодей приближался неумолимо, как сама судьба, а когда оказался у будущей жертвы за спиной, его рука с кинжалом начала медленно, мучительно
