Я жила в плену - Флориан Дениссон
Борис издал вздох, превратившийся в глухой рык, и присоединился к Максиму. Они поднялись по каменистой дороге, обогнули взгорок и увидели огромную площадку с двумя зданиями вроде ангара для скота с гигантской металлической дверью-гармошкой. Вдалеке стоял домик, обложенный темным пластинником. Фосфоресцирующая желтая лента полицейского ограждения резко контрастировала с темными тонами окружающей обстановки.
Они обогнули первый зерносклад, и Максим ткнул пальцем в выступ, уходивший в топкую землю.
– Взгляни-ка, здесь есть цокольный этаж, – продолжил он, замедляя шаг, как тигр, преследующий добычу. – Виктория говорила, что ее держали в подвале.
– Ты же не думаешь, что мы прямо сейчас найдем место ее заточения? – Борис покачал головой. – Коллеги из Управления по борьбе с наркотиками наверняка все здесь прошерстили.
– Помнишь, как выглядел тайник Марка Дютру?[18] Во время первого обыска бельгийские полицейские так его и не нашли.
Борис картинно всплеснул руками:
– Даже если мы по невероятной случайности найдем место, где этот тип прятал других девушек, живыми их не застанем.
Максим больше не слушал – он стоял перед узкой деревянной дверью, с которой уже сорвал печать. Никакого уважения к протоколу! – недовольно подумал Борис.
Монсо повернул круглую ручку и толкнул дверь. Скрип почти сразу затих в плотном воздухе комнаты, темнота поглощала весь свет из открытой двери. Максим включил фонарик на телефоне и вытянул руку вперед. Потемки отступали, гонимые лучом, в котором танцевали пылинки. Максим попытался понять, чем пахнет прогорклый воздух, – запах был ему знаком, но откуда?
Максим сделал несколько шагов по узкому коридору в прямоугольное помещение, забетонированное от пола до потолка. Борис молча следовал за ним. Единственным предметом обстановки был старый растрескавшийся эмалированный бидон у дальней стены; к крышке прилипли три белые восковые лужицы от прогоревших толстых свечей. Максима осенило – он вспомнил этот запах: так пахнут свечки, которые зажигают прихожане в церкви, молясь об исполнении просьб.
Он направил свет фонарика на левую стену. Луч робкими бликами скользнул по тусклому металлу стальной двери. Сердце забилось чаще, и в царившей вокруг мертвой тишине Максим услышал стук в висках. Если за этой дверью комната, полиция наверняка уже перевернула там все вверх дном, но Монсо почему-то хотелось войти и проверить самому. Он осмотрел металлическую поверхность, но факт оставался фактом – ручки не было. Борис вытянул шею и только что не приклеился носом к притолоке.
– Все заварено, – сказал он и провел пальцем по стальному шву, крепившему дверь к раме.
От адреналина зрачки Максима расширились, и он несколько раз ударил кулаком в дверь. Борис вздрогнул.
– Здесь есть кто-нибудь? – завопил Максим, не переставая колотить в дверь. Эхо рвалось прочь и разлеталось по долине.
– Что ты творишь? Прекрати! – гаркнул Борис, схватил напарника за руку и попытался оттащить.
Максим был бледен, как жертва вампира, его взгляд стал безумным, а перекосившееся лицо, подсвеченное фонариком, напоминало маску одержимого.
– Перестань тарабанить, переполошишь всю деревню! Здесь много недель никого нет, сам видишь.
Максим издал тяжкий вздох и вышел, оставив напарника в полной темноте.
Издалека, со стороны гор, донесся собачий лай. Павловски догнал коллегу и спросил ровным тоном:
– Зачем мы здесь, Максим?
– Только эта деревня связывает Викторию с ее палачом.
– Что мы на самом деле тут забыли?
Максим чуть запрокинул голову и устремил взгляд на величественную панораму гор. Солнце нырнуло за скалистый утес, оставив после себя бледный ореол света.
– Ты ведешь себя как человек, пытающийся исправить какую-то ошибку.
Максим резко повернул голову и встретился взглядом с Павловски:
– Откуда такие мысли?
– Ниоткуда, просто показалось… – Борис пожал плечами. – Что мы здесь делаем? Потратили два часа на дорогу, чтобы обозреть заброшенный перевалочный пункт торговцев героином. Как он связан с нашим делом, можешь объяснить?
– Зачем ты в таком случае поехал со мной?
Собачий лай прозвучал ближе.
– Я выше тебя по званию, Максим, это во-первых, а во-вторых, ты находишься под моим надзором.
Монсо непроизвольно сжал кулаки:
– Мог бы приказать мне остаться в отделе и работать над чем-нибудь другим.
– Одного у тебя не отнимешь – твоего нюха. Сам знаешь, я не поклонник твоих методов, но с малышкой Викторией ты оказался на высоте… Шестое чувство у тебя точно есть.
Продолжая говорить, Борис сделал несколько шагов к дому, последнему строению огромной усадьбы. Максим не сдвинулся с места, и Борису пришлось остановиться.
– Не хочешь еще раз нарушить итальянский закон и сорвать печати с дверей этого дома? Раз уж мы приехали, давай рассеем все твои подозрения, а? – предложил он.
Максим с тяжелым вздохом последовал за напарником. По большому счету коллега был прав.
В нескольких метрах от дома они переглянулись, одинаково озабоченные опасной близостью рычащего пса.
– Здесь кто-то есть, – шепнул Павловски.
Прогремевший выстрел оглушил жандармов.
Не медля ни секунды, Максим опрокинул Бориса на землю и прикрыл собой. Собака лаяла надсадно и зло, как будто надеялась, что вот-вот прольется кровь. Максим узнал механический звук перезаряжаемого помпового ружья. Раздался второй залп, и он вскрикнул от боли – свинцовая дробь попала ему в ногу, но Борис остался невредим и, шевельнув бедрами, не без труда вытащил оружие, вытянул руку как можно дальше и выстрелил в воздух, вслепую.
– Полиция! Polizia! – взревел он, выбираясь из-под Максима.
Слева снова залаял пес, а метрах в десяти зашелестели кусты.
– Я могу тебя оставить, все будет в порядке? – спросил он, наклоняясь к Монсо.
– Давай, за меня не бойся, – прошипел тот сквозь зубы, стараясь не касаться раненой ноги.
Борис рванул с места, как спринтер, и его длинные ноги преодолели расстояние до стрелка в мгновение ока. Человек с длинными седыми волосами рвался к лесу, естественной границе этих мест. Борис ускорился, напрягая все силы, и через несколько секунд расстояние между ними сократилось в разы. Павловски то и дело вертел головой, ища взглядом собаку. Он не был знатоком кинологии, но рискнул предположить, что это пес средних, но вполне достаточных размеров, способный вывести его из строя.
Через несколько метров он снова крикнул:
– Стоять! Полиция! Стоп!
«Стоп» – универсальное слово, беглец не сможет сослаться на языковой барьер.
Борис выстрелил в воздух, человек рухнул на землю и прокатился вперед по ковру прошлогодних листьев. Собака, похожая на австралийскую овчарку, подбежав к хозяину, повернула голову к жандарму и ощерилась; с клыков капала пена. Псина готовилась напасть, ее хозяин пытался нащупать оружие, так что Борису следовало поторопиться. Тяжело переводя дух, он наставил «зиг-зауэр»
