Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
Не успел я о ней позабыть, как в мой дом ворвалась группа вооруженных людей. Они скрутили меня и бросили в багажник машины. Как мне потом сказали, моя жена и ребёнок не пережили этого нападения. Как объяснила потом она, семья мне была послана дьяволом, чтобы отвлечь меня от моей миссии. Вот так во имя бога и счастья всего человечества они убили мою семью.
Из багажника меня вытащили в лесу. Убедились, что я живой и со мной все в порядке, затем сделали укол в руку… Когда я очнулся в следующий раз, я был заперт в келье заброшенного монастыря на задворках страны.
Каждый день меня навещала эта шизофреничка в сопровождении здоровенного детины, иначе, клянусь, я разорвал бы её на части голыми руками. По несколько часов в день она врубала меня в свою веру, убеждая одновременно, что так или иначе моё семя послужит делу возрождения вселенной. И когда наступит предписанный божеством день, я, так или иначе, стану папочкой её ребенка.
И вот этот день настал. Сначала меня заставили сутки поститься. Затем обрядили в какой-то карнавальный костюм, затем отвели в храм. Как и полагалось, там были крест, свечи, иконостас… Они благословили наш союз, объявив меня Адамом, а её Евой нового человечества, а потом…
Потом они решили, что я всё ещё нахожусь в плену у демонов, и что жертва очищения вырвет меня из их лап и позволит узреть лик господа. Жертва очищения… Они привели мою жену и ребёнка. Они обманули меня, сказав, что те умерли. Увидев свою семью живой, я готов был им простить всё. Но семью они вернули только для того, чтобы окончательно её отнять. На моих глазах они сначала убили жену, а потом и ребёнка. Я кричал, а они водили вокруг меня хоровод, распевая свои молитвы. Когда я затих, эти маньяки решили, что я освободился от демонов. Эти уроды обратились ко мне за благословением. Они искренне верили, что после того, что они сделали, я стану их благословлять. Благословлять за убийство любимых людей!
О да, я их благословил! Я проклял их, их потомков и бога. Это настолько их удивило, что я сумел вырваться – все это время меня крепко держали. Не долго думая, я схватил сосуд со священным маслом и бросил на алтарь, где горели свечи. Начался пожар. Я схватил здоровенный деревянный крест и начал разить всех направо и налево. Каким-то чудом мне удалось выбраться из храма. Тогда я закрыл дверь, придавив её крестом.
Позже я узнал, что эти твари сгорели в огне вместе с новоиспеченной Евой. Единственное, о чём я жалею – что они сдохли слишком лёгкой смертью.
Потом были следствие, суд, череда психиатрических клиник. И по мере того, как я приходил в себя, я всё больше убеждался, что должен сделать всё, чтобы очистить землю от таких духовных извращенцев.
– Поэтому я всех вас ненавижу. Всех. Будьте вы прокляты! – выкрикнув это, он резко поднялся из-за стола и бросился прочь из столовой, но Клименок загородил собой дверной проём.
– Пустите меня! – закричал Свидригайлов, пытаясь убрать Клименка со своего пути.
– Только после того, как вы скажете, что намерены делать.
– Я собираюсь убраться из этого дома. Пустите!
– Мне нужен ваш телефон и обещание не покидать город.
– Хорошо. Только пустите. Я задыхаюсь среди этих скотов. Или вы не видите…
Что Клименок не видит, я не услышал из-за поднявшегося за столом переполоха. Клименок же криво усмехнулся и произнёс:
– Минус один.
Или мне показалось?
Глава тринадцатая. Минус два
– Что скажешь, Ватсон? – спросил меня Клименок.
– Даже не знаю. Настолько противно, что не хочется верить.
– А ты не верь.
– Что ты хочешь сказать?
– Лишь то, что ничего из сказанного господином Свидригайловым на самом деле не происходило.
– Хочешь сказать, что он все это выдумал?
– Выдумал, а потом искренне в это поверил. В более объективной реальности, чем его больное сознание, все происходило иначе. Он ехал с семьёй на море на свежекупленных «Жигулях». Захотелось ему отлить. Он остановился на обочине, вышел из машины и… Его «Жигули» у него на глазах вместе с женой и двумя детьми снес в пропасть грузовик. Предположительно, водитель заснул за рулём. Нелепо, но это так. «Жигули», а заодно трехкомнатную квартиру он получил в благодарность от органов за то, что помог очистить общество от Братьев Белого Наставления, в молельный дом которых он подложил антисоветскую литературу, после чего был проклят Братьями вместе с семьёй. Вот такая не лишенная мистического налёта история. После этого он действительно проходил лечение в психиатрической клинике, что потом умело выставлял напоказ, объявляя себя жертвой коммунистических репрессий.
– Получается, его ненависть к сектантам не более, чем симптом болезни?
– Отнюдь, Ватсон. У этого типа нет, и не может быть никакой ненависти, как ты говоришь, к сектантам. Дело в том, что в Орден он подался по тем же соображениям, по каким начал стучать в КГБ. Не будучи идиотом, он вовремя осознал, что религия – это более прибыльный бизнес, чем проституция, торговля наркотиками или оружием. Люди ни за что так охотно не платят, как за возможность быть обманутыми.
– Но почему он так себя повёл?
– Потому, что после моего разоблачения вряд ли удержался бы на своём месте. А посему предпочёл уйти как идейный борец с магическим мракобесием, а не как стукач и предатель.
– У меня это в голове не укладывается.
– Поработал бы в органах с моё, и не такое бы укладывалось.
Совсем потерявшись, я бросился на поиски Веры. Она была у себя в комнате и собирала вещи. Судя по тому, как собирала чемоданы, было видно, что её решение уехать не было внезапным. Неожиданным оно стало лишь для меня. Да и то поскольку не сочла нужным мне сообщить.
– Ты что делаешь? – спросил я.
– Собираю манатки.
– Зачем?
– Завтра я уезжаю.
– Надолго?
– Навсегда.
– Но зачем?
– Я получила разрешение выехать в Германию на ПМЖ.
– А?..
А как же я? – хотел спросить я, но вовремя остановился. Разумеется, я не входил в её планы. Она не то чтобы Германию, а комнату в коммуналке не променяла бы на возможность побыть какое-то время со мной. Да я этого и не требовал. Но то, что она не удосужилась сказать заранее, что уезжает, говорило, чего я стою в ее глазах…
На
