Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
Как оказалось, в прошлой жизни на нем было клеймо советского инженера, с которым было так же прекрасно жить в Стране Советов, как с еврейским именем в Третьем Рейхе. В свободное от никому не нужного труда время он пропадал на даче, и дачником, по его словам, был великолепным. Такая советская жизнь кончилась для него в конце девяностых, когда он на своём «Москвиче» въехал в зад «Бэхи» Гроссмейстера, тот тогда был рядовым экстрасенсом международной категории и Магистром парапсихологических наук. Денег у господина инженера не было, квартиру он оставил сбежавшей к другому жене, вот и пришлось продать дачу Магистру, в чью машину он имел неосторожность въехать.
Магистр, увидев, как на даче все растет, словно она находится в пригороде Чернобыля, предложил Ивану Александровичу работу с годовалой зарплатой в месяц.
– Вот и выходит, что счастье своё я нашёл через задницу, – философски подытожил он, – и вообще у нас в стране все надо делать всё через задницу. И знаешь, почему?
Я не знал.
– Потому, что мы здесь живем под покровительством святого Проктолога.
– Ну и как, не скучаете по роли технического интеллигента? – спросил я после того, как он прочитал мне лекцию о том, как выращивать розы.
– Да что я, дурак? Здесь я как у бога за пазухой. Занимаюсь любимым делом, как хочу и когда хочу. Никто над душой не стоит, мозги мне не трахает. А там… как вспомню, страшно становится.
– А как вам Гроссмейстер с Магистрами?
– Да мне что? Они люди магические, по астралам шляются. А я на земле в саду. Если бы я им астрал вскапывал, тогда конечно, а так… Один Солодилов с отчётами за потраченные деньги цепляется, а остальным дела нет.
Судя по тону, Солодилова он не любил.
Расстались мы с ним если не друзьями, то приятелями.
– Вам книги надо писать, – искренне сказал я ему на прощанье.
– Это разве зимой, да и то есть чем заняться, – отмахнулся он.
Как оказалось, служанка Елена Арсеньевна жила не где-то в городе, как я искренне считал и написал об этом ранее, а в небольшом домике на краю угодий Гроссмейстера. Зачем-то этот дом был окружен забором. Скорее всего, в нем жили какие-то селяне. Потом землю скупили богатеи, дома снесли, а дом служанки снести позабыли. Возможно, в нем жили строительные рабочие, а может его оставили как сарай для всякой хрени. Не в этом суть. В конце концов в нем завелась служанка, и дом решили оставить.
Мне пришлось целую вечность колотить рукой в дверь, прежде чем из-за неё послышался испуганный женский голос:
– Кто там? – спросили из-за двери.
– Я веду расследование. Вы должны знать.
Этой информации оказалось достаточно, чтобы входная дверь открылась.
– Здравствуйте, входите, – радушно пригласила меня женщина чуть старше 40 лет. Крашеная блондинка; стрижка каре; полная, но миловидная. Она источала запах алкоголя и, судя по цвету лица, это было её естественное состояние. На ногах держалась трезво, да и с дикцией проблем я не заметил.
– Мы тут с сыном. Чай пьем, – сообщила она доверительным тоном, пока мы шли с ней на кухню. – Присоединитесь?
– С удовольствием, – ответил я, покривив душой. Если честно, мне не хотелось перебивать вкус чая, который мы пили с поваром, какой-нибудь народнолюбимой отравой. С другой стороны, отказывать этой женщине мне тоже не хотелось.
То, что я увидел на столе, заставило меня замереть на пороге. Скажу только, что самым банальным угощением была икра, и не баклажанная, а самая настоящая чёрная. В качестве чая на столе стояла бутылка дорогущего французского шампанского, а ещё одна ждала своей очереди.
За столом сидел парень 19 лет.
– Познакомьтесь, это мой сын, Руслан.
– Очень приятно.
Мы пожали друг другу руки.
– Только не говорите, пожалуйста, никому, что видели его тут. Эдвард Львович еще ничего, а этот козел Солодилов на говно исходит, когда его видит. Вы почему, кричит, посторонних мужиков сюда водите? А какой он посторонний, если это мой сын? А один раз, вообще… Как-то Руслик привёл в гости свою невесту познакомиться. У них, кстати, свадьба скоро. Так тот стал выступать! Мало того, орал, что сюда ходишь, хозяйские харчи тягаешь, так и девок водишь!
– Мама! – недовольно буркнул Руслан.
– А чего мама? Пусть знают, что Солодилов за человек. Когда сам кого попало водит, это в порядке вещей, а стоит сыну с законной невестой прийти… Ой! – она всплеснула руками, когда её взгляд упал на часы. – Я с вами сижу, а мне пора ужин накрывать. Извините, мне надо бежать.
– Я тоже пойду. Спасибо, – засобирался я.
– Так-с, – сказал Клименок, окинув сидящих за столом людей взглядом хищника, выбирающего жертву, – приступим.
В наступившей тишине… Да ни черта там не было слышно. Пусть не выдумывают те, кто так пишет.
Выбрав жертву, Клименок оскалился, а затем начал допрос в лучших традициях мистера Линча:
– Скажите, многоуважаемый Олег Олегович, а как получилось, что из всех Братьев Белого Наставления, была в восьмидесятых годах такая секта, тюрьмы или психиатрического лечения избежали только вы? – спросил он елейным голосом.
– Вы же знаете, что это я их сдал. Это я их посадил! – гордо признался тот.
– Не за этим ли вы прибыли сюда?
– Да, за этим. И если бы вы не совали тупой милицейский нос не в свои дела, эти люди получили бы по заслугам.
– А чем вам так не угодили эти люди? – продолжил допрос Клименок, не обращая внимания на осуждающие вопли хора.
– А вы этого не знаете?
– К сожалению, нет.
– Хорошо. Я расскажу, за что я ненавижу эту высоко духовную мразь.
Это произошло в семидесятых. Тогда у меня была жена, сын, работа и всё, что нужно человеку для счастья. И всё это разрушилось, когда в дом пришла она. Тонкая, хрупкая, немного трогательная. У неё был особый блеск в глазах.
Она сказала, что у неё было видение. С ней связались Посланцы Господа и сообщили ей, что человечество ждет неминуемая гибель не позднее 2012 года – тогда это казалось невообразимо далеким будущим – и только наш с ней ребенок способен спасти человечество. Разумеется, я послал её подальше, сказав, что даже в голодный год я не стал бы с ней связываться. Во-первых, с такими нельзя связываться по определению; во-вторых, я был женат; а в третьих, даже если она права, человечество не стоит того, чтобы его спасать. Так я ей и сказал. Но ей все было нипочем. Устав от её домогательств, я сделал так,
