Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
– Тогда не стой столбом, доставай все и готовь. Вода уже поднимается. Завтра-послезавтра храм окажется на дне реки.
Вторая монахиня, помоложе, чью стать не скрывали темные просторные одежды, тихо молилась, подняв отрешенное и одухотворенное лицо к старинным фрескам, единственно уцелевшему убранству храма. Она, казалось, не слышала ничего вокруг, не замечала действий сторожа, который при свете карманного фонарика прилаживал к чудом уцелевшей алтарной решетке металлическую цепь – на такие сажают сторожевых псов.
Игуменья Параскева подошла к ней, обняла.
– Не случайно Господь нам этот день управил, сестра. Канун великого праздника, Светлой Пасхи Христовой. Есть в этом знак! Ты не передумала? Не забоишься?
Сестра Феоктиста согласно кивнула, поднесла к губам руку игуменьи, нежно поцеловала.
– С вами, матушка, все дороги ведут в рай, а в такой день особенно.
Она нащупала под одеждами свой медальон, крепко сжала его, как бы набираясь сил. Недаром ему приписывают чудодейственные свойства. Вот и сейчас на нее снизошли покой и благодать. Феоктиста не испытывала ни страха, ни сожаления о земной жизни, которая вот-вот завершится. Ведь впереди ее ждет другая – небесная.
– Матушка, я, тогось, закончил. Готово все. – Михалыч горестно вздохнул, вытянул из глубины кармана часы-луковицу, желтым от курева ногтем подцепил крышку. – Стало быть, уже полночь.
– Христос Воскресе. – Игуменья перекрестила своих спутников, они трижды облобызались, отвечая друг другу: «Воистину Воскресе». – Пора!
Монахини уселись у алтаря и читали молитву, пока сторож приковывал их руки к решетке. По его впалым, заросшим щетиной щекам текли слезы.
– Прощай, Михалыч, и ступай! Иди на Валаам. И там молись за нас, – строго приказала Параскева. – Нечего здесь сырость разводить. Ее скоро будет в достатке. Свечи по дороге затуши, чтобы внимания не привлекали.
Мужичок поклонился до земли, подхватил мешок и засеменил к выходу. У него оставалось несколько часов, чтобы подняться в безопасное место. Вода прибывала, поглощая все, что вставало у нее на пути…
Если прислушаться, в ночной тишине можно было различить два женских голоса, поющих Пасхальный тропарь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав…»
Кира
Леськово
24 июля 2018 года
– Нина! Где ты запропастилась? Зови Мельникова завтракать, пока все не остыло. Он же хотел до полудня вернуться в Рыбнинск.
Я выглянула в сад и поискала глазами подругу, снующую между деревьями. От задней калитки спешил вперевалочку ее супруг, с полотенцем на плече – он все-таки решил искупаться перед отъездом в город.
– Сейчас, сейчас, девоньки, – радостно восклицал посвежевший Аркадий, стряхивая капли воды с взлохмаченных волос. – Я снова бодр и готов встать в строй. А вчерашняя вечеринка, однако, удалась на славу.
– Ну да, особенно вам со Славой, – парировала Нина. – Такой вот каламбур. Надо было нам вместе с Савельевым уезжать. Погостили – и хватит. Тебя теперь есть кому охранять.
Войдя в дом, она заговорщически подмигнула и понизила голос:
– Игорь ведь вернется к вечеру?
– Обещал, если начальство отпустит. – Я чувствовала, что краснею. – Нин, может, ты останешься? Пусть Аркаша едет один. Мне как-то неловко будет наедине…
– Нет уж, Кирюша, ты тут детский сад не устраивай. Няньки тебе не нужны, взрослая уже. От вас же искры летят, когда вы рядом. Вчера думала, ты от его взглядов задымишься лучше шашлыка. Так что побудьте вдвоем, без посторонних, разберитесь в своих отношениях. А мне как раз надо съездить в Москву, кое-какие документы забрать в «Красном Кресте» для будущего благотворительного проекта.
– Ты все же не можешь сидеть без дела! – Я порывисто обняла подругу и чмокнула в щеку. – А так хотелось с тобой посекретничать. У меня в голове сплошной туман! Боюсь запутаться, снова наступить на те же грабли…
– Да я вернусь через день-два. Как раз разберешься в себе и мне все-все расскажешь. Аркаша, ну иди скорей к столу, что ты там копаешься!
– А знаешь, Нинуль, раз ты собираешься в Москву, выполнишь одну мою просьбу? – Я достала из секретера старую записную книжку, которую повсюду таскала за собой. – Позвони моему преподавателю, Александру Евгеньевичу, и попроси о встрече. Он всегда ко мне благоволил. А я, пока вы завтракаете, напишу список вопросов, которые надо ему задать. По телефону не хочу, мне иногда кажется, что здесь даже у стен есть уши. А сама пока не могу к нему съездить, мне ведь не разрешено отлучаться. Да и он человек старой закалки, предпочитает беседы с глазу на глаз, все эти современные гаджеты не жалует.
Нина с удивлением пробежала глазами по исписанному мной листку, но, не сказав ни слова, свернула его и убрала в сумочку.
– Запишу его ответы на диктофон, иначе ничего не запомню. Надеюсь, ты потом мне все объяснишь. И постарайся до возвращения Савельева ни во что больше не впутываться.
Мельниковы позавтракали и укатили в город. Я побродила по дому, наводя порядок, перемыла посуду и, не зная, чем еще себя занять, чтобы не думать об Игоре, прошедшей ночи и грядущем вечере, решила отправиться к Кругловым. У нас еще оставались недоделки по ремонту, и это было отличным предлогом для визита.
Надев рабочий комбинезон из хлопка голубого цвета, придававший деловой, а не светский вид, я взяла папку с бумагами и захлопнула за собой дверь.
В усадьбе Кругловых было тихо. Олег сидел на террасе, сосредоточенно просматривая что-то в телефоне. От былой истеричности не осталось и следа. Увидев меня, он обрадовался и оживился:
– Кира, а я думал о вас все утро! Выпьете со мной кофейку? Присядьте, я мигом, моя чудо-кофеварка не заставит вас долго ждать.
Удивленная таким настроением еще недавно просто убитого горем Круглова, я была заинтригована.
Расставив на небольшом столике фарфоровые чашечки с ароматным напитком, он сразу перешел к делу:
– Знаю, моя просьба может показаться странной. Даже несколько экстравагантной. Но как художника она должна вас заинтересовать. Я подумал: а если портрет не найдут? Вдруг его украл какой-то псих и разрезал, сжег? Что я передам сыну, потом внукам? Утратится память, нарушится связь поколений. Знаю, звучит пафосно, но я дал слово бабушке. И меня осенило! Надо нарисовать еще один портрет! Ведь главное – сохранить образ Анастасии.
– Это непростая задача, Олег. Автор – талантливый мастер, со своей манерой письма. Основа, холст, краски – все надо тщательно подобрать. Не знаю, кто сможет взяться за такую работу, не видев саму картину.
– Зато я знаю – вы, Кира!
