Смерть в прямом эфире - Кирстен Уайт
Хави был очаровательным лохматым озорным воплощением правила, что любое действие имеет последствия. Он нарушал границы дозволенного, чтобы вам не приходилось, а потом корректировал свое поведение, чтобы вы понимали, как полагается поступать, учитывая уже увиденные результаты своих сиюминутных побуждений на экране.
Разве вам не интересно, каких высот сумел достичь сидящий сейчас передо мной привлекательный и ухоженный, хоть и по-прежнему сохранивший долю лукавства мужчина? И были ли какие-нибудь последствия его действий?»
– Да уж, ну и представление, – комментирует Хави с мрачным блеском в глазах и скрещивает на груди руки.
– Благодарю, мы долго трудились над ним, – отзывается собеседница, и ее смех раскатывается по всему помещению.
– У тебя приятный смех, – слегка смягчается гость подкаста.
– Спасибо. Над ним мы тоже много работали. Ты помнишь, как и сам любил веселиться? Заражая своим настроением и заставляя улыбаться всех вокруг? Все хотели присоединиться к твоим забавам и посмеяться вместе.
– Никто не помнит свой собственный смех, – Хави склоняет голову набок. – Только услышанный у других людей. Итак, что теперь? Запись уже идет? – он осматривается по сторонам, видит крошечное устройство, направленное на него, и изгибает бровь. – Скрытая камера? Серьезно?
– Не скрытая, а просто незаметная. Есть разница. Не переживай насчет съемки. Мы просто решили перестраховаться на всякий случай. Отказобезопасность. – Ведущая произносит слово со вкусом, растягивая каждый слог. – Ужасно, когда подводит то, на что полагаешься. Забавное выражение – отказобезопасность, правда? Отказ от безопасности? Разве может безопасность заключаться в отказе?
– Ты что, серьезно меня спрашиваешь? Это такой формат интервью? Ты вообще слушала когда-нибудь подкасты? Я почти уверен, что они работают не так.
– Это настоящее интервью настоящего подкаста. Почему бы тебе не представиться самому. Будет полезно получить описание ситуации твоими словами.
– Без проблем, – сверкает улыбкой гость. – Конечно. Привет, дорогие слушатели. Мое имя – Хавьер Чейз, но можете звать меня Хави. В конце концов, мы ведь все здесь друзья, верно? Очень старые друзья, если вы смотрели детскую передачу, которую транслировали тридцать лет назад, и по-прежнему интересуетесь ею. Я бы порекомендовал заняться более полезными делами, но, поскольку сам рассказываю сейчас о ней, то не могу критиковать вас.
– А ты что?
– А что я?
– Ты-то сам занимаешься полезными делами?
– Настолько, насколько могу. Работаю адвокатом. В секретариате Верховного суда, благодаря связям родных. А раньше трудился в семейной фирме, тоже благодаря их протекции. Легко дослужиться до партнера, когда твое имя уже украшает стену здания. Женился на Кеннеди. Выбирал между ней и Бушами, но последние устраивают вечеринки куда хуже. У нас родились близнецы. На данный момент развелся и теперь принадлежу к не менее избранной группе отверженных отпрысками клана Кеннеди. Говоря начистоту, мы тоже закатываем обалденные вечеринки. Так, что еще мне не следует рассказывать о себе?
– В каком смысле?
– Сперва все мои заявления должны одобрить хорошо натасканные семейные специалисты по информационно-рекламной работе. И, наверное, пройти тестирование на фокус-группе, чтобы проверить, насколько благосклонно их примут. В общем, я сейчас огреб кучу проблем.
– От кого?
– Не переживай, тебя гроза минует. Все громы и молнии падут на меня, потому что так вечно и случается, что бы я ни говорил. Вот и подумал: зачем тыкать палкой в спящего медведя, когда можно пнуть его по шарам? Как любил учить меня дед, «нужно посвящать всего себя целиком хоть чему-то, ты, бесполезный мешок дерьма». – Опасный огонек в глазах Хави противоречит его ленивой ухмылке.
– Значит, поэтому ты согласился дать интервью? Чтобы разозлить свою семью?
– Моя фаза подросткового бунтарства вынужденно оказалась слишком короткой. Пожалуй, я действительно пытаюсь это компенсировать. А ты тоже проходила через период непокорства в юности?
– Никогда не испытывала ни того ни другого.
– Никогда не была подростком и никогда не проходила через фазу бунтарства? Звучит либо как крайне любопытная история, либо как невероятно скучная, – смеется Хави, проводя пятерней по волосам. – Тебе повезло. Я же попробовал и то, и то, но не слишком удачно. Родственники сделали всё, чтобы преподать мне урок. Можешь поверить на слово: они обошлись со мной вовсе не так мягко, как наш приятель в плаще, – он вскидывает голову, будто чьи-то невидимые пальцы приподняли за подбородок, после чего дергается и опускает ее.
– Теперь у тебя есть дети. Они усваивают те же самые уроки?
– В каком смысле? – взгляд Хави тяжелеет.
– Я имела в виду: кто их учит? И обладают ли наставники снисходительностью твоего друга в плаще или преподают уроки тем же способом, какой использовали твои родные? Ты хочешь заново пережить пору подросткового бунтарства. А как насчет счастливого детства? И не желаешь ли подобного для своих близнецов? Желаешь, чтобы у них тоже был свой круг друзей, где они чувствовали бы себя в безопасности?
– Но мы не чувствовали себя в безопасности. По крайней мере, под конец.
Слышится взрыв статических помех, фоновое гудение усиливается до оглушительного. Хави вздрагивает и закрывает уши руками, сразу выглядя младше. На его обычно уверенном лице отражается тень испуга.
– Мы пока не добрались до завершения передачи, – комментирует ведущая, продолжая как ни в чем не бывало. – Нужно еще обсудить середину. Вечную середину, без начала, которое никто не помнит, и без конца, который нескоро наступит. Разве она не казалась магической? А шестеро ребят – идеально подобранными, как для круга, для помощи Господину Волшебнику, так и друг для друга, для всех маленьких зрителей? Вы вместе учились, росли и усваивали уроки. Разве ты не желал бы того же для своих детей?
Поза Хави меняется, становясь защитной. Больше не притворяясь расслабленным и не стараясь играть на аудиторию, он судорожно осматривается по сторонам, явно ощущая себя загнанным в угол под наблюдением камеры.
– Я стараюсь быть хорошим отцом. Мои дети в порядке, мне кажется.
– Тебе кажется? Или ты надеешься? Или же просто не замечаешь, что это не так?
– Я…
– Люди считают жизнь детей простой и легкой, но всё ровно наоборот. Любое окружающее событие влияет на них, тогда как они не обладают властью повлиять на окружающие события в ответ. Но на передаче вы обладали властью и могли изменить – в буквальном смысле – что угодно силой своего воображения. Могли получить всё, что пожелаете. Нужно было всего лишь вызвать Господина Волшебника и следовать правилам.
Хави вздрагивает, услышав имя, и вновь становится собой. Он прищуривается и наклоняется вперед, понижая голос:
– Ты кажешься крайне заинтересованной в передаче, которая
