Магазин для киллеров. Том 2 - Джиён Кан
* * *
Дядя ненавидел фильмы о зомби. И дело было не в том, что он их боялся, а в том, что ему было невыносимо видеть голодных людей, вышедших на улицы с криками. Услышав это, я только посмеялась, но теперь, вспоминая ту ситуацию, понимаю, что дядя страдал агорафобией. Он скрывался в своем магазине так же долго, как Алекс. Иногда он выходил в город, чтобы купить чхуотхан или встретиться со знакомыми вроде Ынок, но он всегда старался избегать широких улиц и площадей.
В тот день дядя противостоял нескольким десяткам людей на перекрестке Ёнсокдон – главной улицы, разделяющей район на торговые и жилые кварталы. Кто-то стрелял из автомата, кто-то – из дробовика. Хотя он смог избежать серьезных ранений, три пули задели его плечо, бедро и бок. Примерно в то же время жвачка, прилепленная к объективу камеры, отвалилась. Посреди бешено трясущегося экрана вдруг появилась рука и схватила его за запястье. Именно Чонбон спас дяде жизнь, когда у того закончились патроны.
– Тебя хорошенько потрепали, но ты не умираешь.
Чонбон оттащил дядю ко входу в магазин. Затем Минам полностью закрыл вход грузовиком доставки и спрятался под водительским сиденьем. Как только дверь оказалась заблокированной, пули посыпались на окна. Этот магазинчик не зря считался крепостью печально известного злодея Алекса – пули либо отскакивали от стекол, либо застревали в них, а потом с шипением падали вниз.
– Кажется, я умираю, – сказал дядя, тяжело дыша.
– Ты такой толстокожий, у тебя даже кровь почти не идет. С чего бы тебе умирать?
Чонбон бросил дяде коробку с пластырями. Брат стащил с него окровавленную гавайскую рубашку и продезинфицировал раны.
– Брат, принеси мне полиэтиленовый пакет.
Услышав эти слова, Брат, копавшийся в коробке с пластырями, мигом юркнул под прилавок и принес пакет.
– Джинман, вас тошнит? Может, голову повредили?
Даже Брат не знал, что дядя страдает агорафобией. Он прижался губами к пакету и глубоко задышал. Похоже, он пытался успокоить дыхание, возвращая углекислый газ обратно в тело. Когда же у него развилась эта фобия? Это могло случиться в Ираке, в игорном зале, где все напропалую молотили кулаками, во время сделки с убийцами или в тот момент, когда он чуть не потерял меня год назад.
Дядя опустился на пол магазина, согнул колени и склонил голову. Источник света исчез, на экране, по которому бежали помехи, крупным планом возникло лицо дяди. Он часто моргал, из больших глаз лились слезы. Пока остальные пили воду и переводили дыхание, его губы приблизились к экрану. Если бы я попыталась повторить их движения, они сложились бы в мое имя. Он пережил паническую атаку, произнося его снова и снова, как заклинание.
– Ким Чонбон, почему ты вдруг решил нас спасти? Я-то думал, нашим отношениям пришел конец, когда ты взломал карту киллеров.
Брат поднял руки, делая вид, что хочет почесать голову. Все школьные годы он был объектом школьной травли. И теперь заранее выставил защиту на случай, если Чонбон, разозлившись, решит распустить кулаки.
– Знаешь почему у шпионов вроде меня фиолетовый код? – спросил Чонбон.
– Откуда мне знать? Коды ведь Джинман придумал. В цвета вообще вложен какой-то смысл?
Дядя, справившись с паникой, поднялся.
– Фиолетовый… Просто потому, что они и красные, и синие.
После внезапного ответа дядя открыл дверцу холодильника и залпом выпил пол-литровую бутылку воды.
– Слышал? Потому что вчера я был коммунистом, а сегодня стал демократом[34]. А решает все сила денег.
Чонбон был капиталистом до мозга костей, и никто в магазине не мог с ним сравниться.
– Джинман… Ты заключил сделку с Чонбоном?
Дядя не стал отрицать. Он открыл новую бутылку воды и вылил ее себе на голову. А затем выбросил из холодильника остальные напитки. Он ударил по перфорированной железной пластине большим и круглым, как у Дораэмона, кулаком, и она отвалилась. Дядя осторожно протянул руку и вытащил оттуда винтовку.
– Что она там делает? Откуда ты о ней знаешь?
Дядя снял зеркало и наступил на него. Из него посыпались патроны. Затем он оторвал светильник, под которым оказалось несколько видов ножей. Под конец он снял крышку с розетки, к которой был подключен кулер для воды, и извлек оттуда еще один предмет, заставив окружающих недоуменно ахнуть. В руках у него была граната. Дядя вытащил из кармана «вальтер», зарядил в него новый магазин и протянул Брату.
– Черт возьми! Что это?
Дядя указал пальцем на грузовик, закрывающий вход. Точнее на блестящий лоб Минама, видневшийся возле руля.
– Убей Ким Минама ровно через десять минут. Тебе нужно лишь просунуть пистолет в щель и нажать на спусковой крючок.
– Разве мы не на одной стороне? – плаксиво спросил Брат, услышав приказ.
– В игре на выживание нет сторон. Я иду на склад. Если через пять минут после того, как ты убьешь Ким Минама, я не вернусь живым… Кинь на склад это.
Дядя вручил Брату гранату M67. Тот взял ее, затаив дыхание.
– Джинман, прошу. С нами ведь никогда раньше такого не происходило. Я всегда работал на складе, и единственное, что я знаю об оружии, – как стирать серийные номера. Сперва объясни мне, почему ты так решил. А? Джинман! – закричал Брат, обращаясь к дяде.
– Мое первое убийство тоже было таким. Как и ты, я не знал никакой подоплеки, и совершил его, потому что мне приказал старший товарищ. Я нажал на курок на поле сахарного тростника в Эквадоре, нацелившись в парня примерно такого же возраста, как Джиан сейчас. А затем отнес тело к реке, где люди могли бы его найти. Лишь несколько лет спустя я узнал, что парень, которого я застрелил, был серийным убийцей по имени Хуан. В пятнадцать лет он убил двадцать два человека и снова объявился всего через четыре года. Мой гонорар был собран семьями жертв, которым пришлось продать все свое имущество. Было бы мне легче, знай я все детали? Мне кажется, что нет. Я смог сделать это и пережить того мерзавца только потому, что ничего не знал. Неважно, злодей противник или отважный герой… Чтобы выжить, нужно действовать, отключив эмоции. Брат, наша единственная цель – выживание. И чтобы выжить, придется убить Ким Минама.
Именно по этой причине дядя не хотел передавать мне магазин. Совершая грехи, невозможно избежать чувства вины. Чтобы хоть как-то совладать с этим чувством, дядя заставлял себя принимать людей за предметы. В этом мире
