Укротить дьявола - Софи Баунт
Я вскакиваю, сама намереваясь сбежать в другую страну, подальше от взгляда малахитовых глаз, пронзающего насквозь, заставляющего неметь и растекаться лужицей.
Лео вмиг хватает меня за руку.
Не успеваю опомниться, как оказываюсь под ним. Он нависает надо мной, не позволяя выползти.
– У тебя расширены зрачки, – таинственно улыбается Лео.
– Потому что темно! – пищу я. – Это анатомия! Когда света мало, зрачки расширяются.
– Да, анатомия… анатомия желаний, – усмехается он. – Ты упрямо лжешь мне в лицо.
– О чем? – голос дрожит.
– Мужчина видит, когда девушка… им интересуется, – шепчет Лео над ухом, сжимая мои запястья. – Тебе неприятны собственные желания, это я тоже вижу и даже уважаю, но, когда человек борется с искушениями, они овладевают им сильнее. Это сложно скрыть.
– Тебе кажется.
Ага, кажется… сказала я, желая уткнуться носом в его грудь и упиваться ароматом древесного парфюма.
– А еще ты ревнуешь, – издевается он, – когда я набираю сообщение помощнице.
– С каких пор у тебя помощница?
– У меня много клиентов, но в суде я выступать не могу, так что подготавливаю документы и передаю их Мариам. Она участвует в заседаниях.
– Ты поручил кому-то свою работу? Для человека, который любит все контролировать, это героический поступок. Сильно ты ей доверяешь.
И сильно же она хочет к тебе в постель, раз в двенадцать ночи демонстрирует видимость работы. Я морщусь, осознавая, что Лео мог с ней спать. Дергаюсь. Шакал не прижимает меня, но и не отпускает, соблюдает какую-то установленную им же самим дистанцию.
– Я никогда не стану спать с девушкой, с которой работаю. Это исключено, – хмуро заявляет он, – да и после того, как меня обвинили в убийствах, я вообще ни с кем не вижусь. Не до этого мне.
– Тебе не надо никуда ехать, просто рукой взмахнешь, и девушки сами упадут в ноги.
– Ты тоже прибежишь? – хмыкает он.
– Размечтался. Слезь с меня, извращенец!
– Если пообещаешь остаться со мной.
– Какая. Тебе. Разница?
– Я не хочу, чтобы ты пострадала. А еще мне очень интересны подробности того, как ты оказалась в резиденции.
– Ты их не услышишь.
– Тогда просто пообещай не убегать.
– Не обещаю.
Усмехаясь, Лео придавливает меня сильнее.
– Ты в общежитии живешь?
– Не твое дело!
– Я тебя отвезу.
– Прекрасно. Будете со Стеллой играть в перетягивание каната. Она меня привозит. Ты отвозишь. Главное, в графике не запутайтесь.
– Стелла спрашивала тебя о Еве, верно?
– Как ты понял?
– Моя сестра не пришла на собрание. Она не выходит на связь. Вот Стелла и понадеялась, что ты в курсе ее местонахождения. Вдруг ее схватили фээсбэшники.
– Я знаю меньше, чем ты. Это твоя сестра, а не моя.
– А у тебя есть сестры или братья?
– Нет, какая разница? Слезь с меня!
– Я тебя смущаю? – невинно интересуется он.
Прижимая меня всем телом к кровати, мать вашу!
– Мне нужно идти! Я не желаю тебя видеть, ясно? Зачем ты это делаешь? – кричу я, и Лео меня отпускает. – Зачем?!
Вскочив с кровати, я сжимаю зубы от боли в ноге и прошу Лео не приближаться, но ему плевать: он хватает меня за талию, притягивает.
– Потому что я терпеть не могу, когда мне лгут, Эми, – заявляет он с огнем в глазах. – Я хочу знать, кто ты такая, откуда так много знаешь. Мне надоели эти игры. Дьявол, ты вдруг очутилась в резиденции, и я должен сделать вид, что это нормально?
– Спроси у Стеллы!
– И она скажет правду?
– Мне пофиг, что она скажет, я просто хочу домой, пожалуйста! Я тоже устала! Устала от вас всех, ясно? Устала притворяться. Устала обрывать провода к сердцу. Устала уничтожать себе память. Устала скрывать, что между нами было! Это невыносимо!
Я замираю, понимая, что сказала лишнего. Лео делает шаг назад. Его лицо ничего не выражает, но я знаю, что он понял, о чем я говорю, ибо вой, с которым я выдавила «то, что между нами было», он не мог понять иначе, нежели как признание в чувствах. Я закричала это так, как произносят «я тебя люблю» перед смертью, обнимаясь в эпицентре ядерного взрыва. И теперь мы стоим, глядя друг на друга, и стояли бы молча до конца времен, но на тумбочке вибрирует телефон.
Лео хочет отключить звонок, однако передумывает, увидев номер, и без объяснений торопится покинуть спальню. Лишь на несколько секунд он останавливается у двери и окидывает меня растерянным взглядом, но затем уходит, выговаривая только одно:
– Запрись.
Я моргаю, наблюдая, как захлопывается дверь. Ожидала всего на свете, но… молчания? Какого черта?! Чувство, будто Лео меня использовал и выбросил, а я вывернула себя наизнанку перед ним, вырвала сердце и кинула под ноги!
На глазах слезы.
Меня трясет.
Почему он ничего не сказал?
Как мог просто взять и уйти?
Мерзавец!
Переодевшись в свои вещи, я вылетаю за дверь. К счастью, ни на кого не натыкаюсь и хромаю дальше, с опасением глядя на камеры, о которых совсем забыла. Надеюсь, они отключены. По крайней мере, я успешно добираюсь до выхода на задний двор.
На террасе пусто.
Под одежду проникает туман, окутывает кожу холодным одеялом. Я дрожу, словно больная гриппом. Оглядываюсь, чтобы не попасться на глаза членам «Затмения». То, что я видела в гостиной – их балахоны, символику, блеск лезвия у горла жертвы, – мелькает перед глазами, но даже от такой жуткой картины легче отделаться, чем от вида Лео, никак не отреагировавшего на мои слова.
Я крадусь вдоль стены резиденции к забору, который обвивает двор, точно черная змея, вдыхаю запах мокрого мха и листьев, два раза прячусь под окнами, потому что вижу в них людей, но я умудряюсь покинуть территорию резиденции живой и непойманной.
Дальше возникает новая проблема.
Резиденция окружена густым лесом сосновых крон и колючими кустами, где и черт застрянет до второго пришествия Христа. Однако нельзя оставаться. Члены «Затмения» мне глотку перережут!
Я убегаю от резиденции подальше, сажусь на камень и обнимаю свои плечи. Возникает чувство, что за мной наблюдают.
Трясущимися пальцами листаю телефонную книгу, ищу контакт Виктора, ведь он единственный, кто знает, как добраться до резиденции, иначе придется объяснять таксисту, почему ему надо приехать за мной в темный лес посреди ночи, на что он просто пошлет меня на хрен.
Между деревьями раздается хруст веток. В тумане ничего не разглядеть.
Черт, черт, черт, Виктор, возьми трубку, умоляю…
Один раз. Второй. Седьмой. Я звоню, но Шестирко не отвечает. От злости хочется разбить телефон о дерево. Я замерзла, дрожу и ни черта не вижу в проклятом тумане, пробую звонить Виктору снова и снова, но он упрямо игнорирует звонки. Когда я на минуту успокаиваюсь, закрывая лицо руками, приходит сообщение.
Незнакомый номер.
Одно слово.
Покайся…
Глава 12
Покайся…
Надеюсь, у вас большой ствол, господин надзиратель…
– Эй, Змейка, – Виктор стучит в дверь.
– Ты давал час на размышления, а явился спустя ночь? И почему же я до сих пор не в тюрьме, о, великий и ужасный господин надзиратель? А, стой… я и так в тюрьме!
– Я не хочу воевать, – голос звучит понуро, – чем ты будешь завтракать?
– С каких пор похитители интересуются мнением узников?
– Ты не узник, а непослушная гостья.
– Знаешь, желтоглазик, – рычу ему, – в день, когда изобретут лекарство от старости, пусть окажется, что у тебя непереносимость компонентов.
Тишина.
Ненавижу тишину.
Окунись в нее слишком глубоко – и привет провалам в памяти, привет гребаной Ренате.
Почему он заткнулся?
Шуточки закончились?
Сволочь, как он умудрился притащить меня сюда? Я не помню, что произошло. Ни черта не помню. Угу. Кажется, я была в подпольном баре. Он подсыпал мне что-то в коктейль? Ах ты ж, драная собака, опять проблемы с памятью.
Я тру виски, выбираюсь из-под теплого одеяла и бреду к зеркалу на шифоньере. Под глазами черные круги. Надо умыться. И почему я не напала на этого пришибленного после душа? Могла бы искупаться, а потом треснуть его хорошенько ногой по голове или шею свернуть… поторопилась.
– Ты постоянно лажаешь, – шипит мое отражение. – А я знаю, что сделать, знаю, знаю… Вальтер, Вальтер… найди потерянную дочь… Вальтер, Вальтер, этой дуре не помочь…
Я шикаю на нее:
– Заткнись!
Зеркала.
Ненавижу зеркала.
Так ненавижу, что размахиваюсь и бью в него кулаком,
