Самое королевское убийство - Беннет Си Джей
– Подарок от Босса, – объяснила Кэти, – чтобы мне не было одиноко.
Рози было интересно, почему вдруг королева решила, что Кэти нужна собака. Она знала, что до вступления в должность помощницы личного секретаря Кэти была высокопоставленной государственной служащей в министерстве внутренних дел. Обычно люди задерживались при королеве на несколько лет, прежде чем продвинуться дальше. Многие гадали, что за таинственные “проблемы с психическим здоровьем” помешали Кэти продолжить службу. Сэр Саймон уважал личную жизнь Кэти, и Рози следовала его примеру. Если Кэти захочет объяснить, то сделает это. Им и так было о чем поговорить.
– Ты знакома с Джуди Распберри? – спросила Рози.
Кэти улыбнулась:
– Знакома? Я тут и пяти минут не провела, как в мою дверь постучалась Джуди с противнем вегетарианской лазаньи на случай, если я не ем мяса, и упаковкой колбас и бекона на случай, если ем. Через неделю после того, как у меня появилась Дафна, Джуди “заскочила на чашечку чая”. На следующий день она пришла с пакетом всяких собачьих штучек. Там была более удобная шлейка, собачья подстилка, метатель мячей и несколько старых полотенец, чтобы вытирать собаку после прогулок. Джуди сказала, что у нее это все просто пылилось в сарае, но я готова поклясться, что шлейку она купила специально для меня.
– Она со всеми такая?
– Не всегда. Я слышала, что, если Джуди тебя невзлюбит, ты об этом пожалеешь.
– Невзлюбит за что?
Кэти взяла в обе руки одну из чашек и вдохнула пар. Очевидно, она не пила алкоголь, это было очень заметно после Сандрингема, где джин лился рекой.
– Например, у перехода рядом со школой раньше парковались несколько машин, из‐за которых детям было трудно видеть движение транспорта. Владельцы автомобилей получили предупреждения от муниципалитета. Ходят слухи (и я склонна им верить), что это Джуди выяснила, кому принадлежат авто. Она не терпит того, что сама называет “безалаберщиной”.
– Но ты не знаешь, что было у нее на уме в последнее время?
– Не больше чем обычно. Ты сказала, это может иметь отношение к Эдварду Сен-Сиру. Почему Босс считает, что они вообще как‐то связаны?
Рози поджала губы. Королева не сказала ничего конкретного, когда обрисовывала утром свои подозрения.
– Совпадение по времени, в первую очередь. Джуди сбили через пять дней после того, как пропал Сен-Сир. Во-вторых, характер Джуди. У Босса чутье на опасных женщин.
– Думаешь, Джуди опасная?
– Может, для кого‐то. Ты говорила, она не терпит “безалаберщины”. Она из тех, кто с ног собьется, чтобы обеспечить безопасность школьников. Возможно, она, сама того не зная, влезла во что‐то серьезное.
– И мистер Сен-Сир влез туда же?
Рози пожала плечами:
– Это нам как раз предстоит выяснить. Если бы полицию это занимало, они бы уже начали расследование. Я не могу поднимать тему с ними, пока у нас нет чего‐то более вещественного. Возможно, Сен-Сир и Джуди и не работали вместе, но она обнаружила что‐то, указывающее на обстоятельства его исчезновения. Или, как я говорю, связи может не быть вовсе. Нам нужно нечто большее, чем женская интуиция. Босс не любит действовать, не имея на руках фактов. Кстати, ты знаешь, где произошла авария?
– Конечно. Могу показать, если хочешь.
Они допили чай и повели таксу на прогулку мимо ряда коттеджей и маленькой кофейни до конца дороги, которая образовывала Т-образный перекресток с шоссе, проходящим через деревню. Кэти кивнула на крутой поворот в двадцати ярдах правее и на место за ним, где обнаружили Джуди.
– Она возвращалась домой с собрания Женского института в Уэст-Ньютоне. Так странно: они как раз обсуждали подготовку к визиту Босса через две недели. После встречи знакомый подбросил ее сюда. Джуди обычно выходила возле хижины скаутов, что рядом с моим домом, и дальше шла пешком. Дорожка к ее дому вон там, за углом, видишь? По тому, как она лежала, ясно, что автомобиль выезжал из деревни, Джуди не видела его до самого последнего момента.
Рози попыталась понять, каким образом водитель мог бы знать заранее, где будет проходить Джуди. У нее не получилось. Если кто‐то хотел инсценировать несчастный случай, места лучше было не найти.
– Минут пятнадцать она точно здесь пролежала, – продолжила Кэти. – К счастью, женщина, которая ее обнаружила – врач, так что смогла оказать хотя бы первую помощь, пока не приехала скорая. Еще немного, и исход был бы летальным.
– Она часто переходила дорогу в этом месте?
– Наверное. Я и сама так делала. В Дерсингеме не так уж много машин. Обычно их за милю слышно, особенно зимой. Но, видимо, он ехал очень быстро…
– А камеры где‐то здесь есть?
Кэти рассмеялась:
– В Северном Норфолке? Кажется, в Факенхаме висит камера, но не уверена. И никто не припоминает ничего необычного в тот день. Если бы кто‐то что‐то слышал, я бы уже знала.
Рози снова посмотрела на главную дорогу. Трудно было представить, как тут можно припарковаться достаточно далеко, чтобы набрать необходимую для серьезных травм скорость, и в то же время достаточно близко, чтобы точно рассчитать удар. Если бы мотор вдруг заревел, наверняка он привлек бы внимание, даже в такой сонной деревушке, как эта.
Кэти заговорила опять:
– Ты спросишь, можно ли узнать, когда проходят собрания, – можно. График есть на сайте Женского института, так что любой местный житель мог примерно понять, когда Джуди будет возвращаться. Но она часто задерживалась, чтобы пообщаться с людьми. Невозможно было предугадать до минуты, когда она будет проходить здесь. И как понять, когда она вышла на дорогу, если ничего не видно из‐за поворота?
– Ммм, – согласно промычала Рози. – Нужен второй человек, который слоняется где‐то рядом, до поворота. Он мог бы позвонить водителю, завидев Джуди.
– Разве это не слишком заметно?
– Нет, если надеть наушники или гарнитуру. Тогда это выглядит, будто человек просто бурчит себе под нос.
– Могу спросить, видели ли еще кого‐то в окрестностях незадолго до аварии, – предложила Кэти.
Рози все мучал вопрос.
– Как? – спросила она.
– Что как?
– Как можно расспросить деревню? Откуда ты уже столько всего знаешь?
– А, ты об этом! – Кэти улыбнулась. – Ну, можно поднять тему в очереди в магазине, например. Обычно этого достаточно. Или проворчать что‐то себе под нос, сидя в кофейне или после церковной службы. Но я обычно использую “Сварливые спицы”.
– Что, прости?
Кэти улыбнулась еще шире:
– Так называется чат для вязальщиц. Я присоединилась пару месяцев назад. Туда же входят “Игривые иголки”, для вышивальщиц, и “Крамольные крючки”, для тех, кто, соответственно, вяжет крючком. “Игривые иголки” – самые лучшие. Они знают тысячи узелков, но в основном используют их для вышивания ругательных слов. Такой способ выплеснуть ярость.
– И много тут ярости в округе?
Кэти пристально посмотрела на Рози.
– Конечно. Ярости. Горя. Разочарования. Старости. Болезней. В деревне много ярости. Но перенос в миленькие узоры на ткани действительно имеет терапевтический эффект. Они каждый раз проводят собрания в разных домах, так что можно узнать вкусы соседей в отношении обоев и мебели. Джуди меня пригласила, что неудивительно. В любом случае, если собрать их вместе, то можно узнать примерно все, что происходит в округе. От них я и услышала об аварии.
– И какая у них версия событий?
– О, они искренне верят, что это несчастный случай. Какой‐нибудь безмозглый гонщик. На Джуди было темное пальто и шляпа, не очень умно с ее стороны, особенно темным зимним вечером, но ведь не всегда думаешь о неоновой одежде и светоотражателях, когда тебе до дома идти пять минут, не так ли? Кстати, у “Иголок” есть свои теории и относительно того, что случилось с Эдвардом Сен-Сиром.
Рози нахмурилась:
– Ты же их об этом не расспрашивала?
Кэти помотала головой:
– В этом не было необходимости. У них на все свои теории. По общему мнению, Сен-Сир вовсе не умер. Ему каким‐то образом удалось ампутировать себе руку – справедливости ради, они знают фермеров, которые провернули подобное случайно с аграрной техникой, так что это возможно, – и он оставил ее на пляже.
