Счастливая земля - Лукаш Орбитовский
4
Во время обеда в столовой Мортен Рынке-Блинди твердо заявил, что не одна на свете рыжая корова и переживать не о чем.
– Ты вообще как нездешний, – объяснял он. – Люди обычно не делают из этого проблему. Тебе не приходило в голову ну просто подцепить кого-нибудь, развлечься на неделю-другую? Господи, да хотя бы на ночь.
– У меня никогда не было с этим проблем, но дело-то не в этом.
– Мне просто вот эта черта в тебе не нравится, единственная. Хелле по тебе не плачет, не плачь и ты по Хелле. Парень, ей лет-то вообще сколько?
Бартек ощетинился:
– А тебе какая разница?
– Ладно, ладно, эй, порядок. Не мое дело.
– Нет. Это я зря. Да, факт, молодой ее не назвать.
– Ну, вот именно. Еще один плюс того, что ты мужчина, так сказать. Раскрою тебе тайну. Знаешь, как проще всего это решить?
– Ну, что опять?
– Ты действительно единственный из моих знакомых, у кого такие проблемы. Ты тут уже, собственно, сколько?
– Достаточно давно.
– Ну, вот. А на мероприятиях для экспатов я тебя не видел.
– Ну, так ты же, баран, из Дании.
Мортен Рынке-Блинди любил жестикулировать в процессе разговора. Носил свитер с замком-молнией на руке.
– А какая разница? На этих встречах куча женщин, которые приехали из Европы. Ищут кого-нибудь, чувствуют себя одиноко. Я там свой вопрос решил. А у тебя-то вообще бы не было никаких проблем. Они ищут подобных тебе, мужиков из Польши, Испании, откуда угодно. Кого-то, кто уже прошел через то, что им еще только предстоит.
– Ну, ты мне Америку не открыл, схожу, если услышу внутренний голос.
– Так вот ты лучше его услышь. Я меж тем понял, что с тобой не в порядке. Только слов не хватает. Ты такой весь наружу, все сверху. Из тебя льется, вот да, точное слово. В твоей любви, старик, утонуть можно. А здесь это не нужно. Дай по тормозам, не показывай всего сразу. Это другая страна, здесь никто так не делает.
Мортен Рынке-Блинди ел салат, Бартек предпочел бутерброд, прихваченный из отеля.
5
В гостиничном номере вай-фай был так себе, поэтому Бартек спустился к компьютеру в холле. Кофе дымился на стеклянных столах, русские кружили между столовой и портье. Монитор висел на стене, и Бартеку пришлось работать стоя. Он просматривал предложения, присланные агентом по недвижимости, большинство квартир ему не нравились. Одна слишком далеко, другие темные, третьи подозрительные, с гадким полом и окном, смотрящим в стену.
Наконец нашел – три комнаты на втором этаже, двадцать минут до работы на транспорте. Фальконер Алле. Может быть, повстречает Хелле. Россиянки рядом были пухленькими и полными жизни. У них были маленькие, подвижные пальцы.
6
Прошла неделя, и Бартек въехал в новую квартиру. Кухня была длинная и темная, а комнаты расположены далеко друг от друга. Это напомнило ему студенческое жилье, в котором он бывал когда-то, еще в Польше.
Первую ночь он провел на полу. Утром поехал в «Икею», где купил всю мебель, что была ему нужна. Закончил ее собирать ровно в тот момент, когда объявились работники транспортной фирмы, нанятые Хелле. Допоздна раскладывал вещи и пошел спать недовольный, чего-то ему не хватало.
Закупился на ибэе, и дни его наполнились получением посылок. Телевизор на полстены и домашний кинотеатр, радио в кухню, монитор и компьютер в спальню. Электробритва. Читалка и плейстейшн, который долго не получалось подключить. Внешний диск. Кабели. Графические карты и темные очки. Больше всего внимания он уделил кухне.
Заказал тяжелые темные тарелки, кастрюли из нержавейки, в том числе отдельные для макарон и для молока. Скороварку. Приправы он сперва разместил в плетеной корзинке, а когда привезли контейнеры, старательно их туда пересыпал и расставил, как куколок, близ кофемолки. Ножи приехали в самом конце, с белыми лезвиями и зелеными ручками, идеально ложащимися в ладонь.
Вечерами он резал мясо на мелкие кусочки, смотрел в окно и слушал музыку. Задумывался, не завести ли себе кота. Но нет. Коты так мало живут.
7
Бартек побаивался мероприятия, на котором не знал никого, кроме Мортена Рынке-Блинди, и впервые заблудился в Копенгагене. Блуждал по одинаковым улочкам. В окнах стояли лампы с большими белыми абажурами и искривленные растения. Пространство между пятиэтажками занимали маленькие церквушки. В конце концов он настроил GPS в сотовом и пришел куда надо.
Слева стоял несущий какую-то чушь диджей. Гости, человек пятьдесят, толпились возле бара. Похоже, они были друг с другом давно знакомы. Бартек заказал «Корону» с лаймом и слал эсэмэски Мортену. Рынке-Блинди отвечал, что скоро будет. Бартеку приглянулась стройная веселая девушка, с волосами, собранными в хвостик. Видно было, что не знает тут никого. Но вместо нее разговорился с англичанином пакистанского происхождения, живущим в Мальме. Англичанин был очень пьян и сказал, что в телефоне у него есть снимки в купальном костюме Бората и что он охотно их покажет. Бартек сбежал за очередной «Короной».
Толстая итальянка рассказывала о шести месяцах, проведенных в Индии. У нее там был рюкзак, она ездила на поездах, курила гашиш, и жратва была классной. Работала удаленно на макбуке, а обезьяны влезали в ее комнату через открытое окно. Сейчас приехала сюда, к парню, но у них не получилось. Не знала, куда себя приткнуть. Бартек начал было задумываться, что могло бы для него получиться из такого знакомства, но итальянка выпалила, что датчан надо опасаться, закуталась в шаль и ушла. В итоге он оказался в компании единственного поляка, который строил в Копенгагене славянскую империю. Тот просил телефон, уверял, что обязательно ответит в фейсбуке, и обещал, что вместе им по плечу великие дела. Бартек заказал еще одну «Корону», нашел в себе смелость и подошел к девушке с хвостиком. Спросил, верно ли понял, что она тут тоже никого не знает.
– Всех знаю, – ответила она. – Просто люблю скучать на мероприятиях.
Он кивнул и хотел отойти. Она захохотала: да, она тут впервые, хотя живет в Дании давно.
– Я хотела что-то изменить, – добавила она.
Звали ее Майя, и была она из Греции. В дверях объявился пьяный Мортен Рынке-Блинди и немедленно двинулся в их сторону, хватая пиво и ничего не оплачивая.
8
Майя курила электронную сигарету. Сказала, что в Греции курила обычные, как все, и решилась на перемену лишь перед самым переездом.
– Думала, что здесь меня за первый же бычок арестуют, – добавила она. – А тут – пожалуйста, все курят.
– Это удивительная страна. Очень контрастная. – Мортен льнул к ней, пробовал обнять. – Я тебе, конечно, с твоей Грецией завидую. Там, правда, сейчас не так весело.
– Ну, зависит от того, как посмотреть. У сигарет не такой вкус. Но к хорошему быстро привыкаешь. И море надоедает, и солнце. Пока ты ребенок, то все отлично, а потом уже не особенно. Кстати сказать, детство в Дании должно быть ужасным.
– Да черт его знает. Я из Торнвельда, на севере. Это маленький городок. Мы ловили рыбу с другими мальчишками. Пробовали ловить птиц. Самое прикольное было… Слушай, у нас там есть два маленьких кладбища. Мы туда шастали ночью и прятались среди могил, представляешь? Засранцы. А так сидели по домам, был телевизор да настольные игры. Потом переехал сюда. А ты почему приехала?
– Просто так. Я здесь просто так.
Бартеку припомнились другие могилы. Неожиданно Майя бросила на него отчаянный взгляд: сделай что-нибудь, помоги мне. Даже он это понял. Мгновение колебался, потом сказал:
– Как-то здесь нудно. Может, прогуляемся?
9
В «Сэвен-элевен»[10] купили вино. Бартек выдолбил пробку ключом; пил, заслоняя бутылку курткой, Мортен тоже. Майя бесстыдно пила посреди улицы, слегка расставив ноги и запрокидывая голову. Они кружили вокруг нее, заходили слева и справа, как дети. Ускользала, легкая, исчезала в улочках. Проходили книжные магазины, сервисы по ремонту компьютеров, небольшие забегаловки, где, несмотря на холод и поздний час, молодежь сидела снаружи, завернувшись в пледы. Из окон вторых этажей звучала музыка. Майя вырвалась вперед. Бартек попытался ее догнать, но лишь задел велосипед, упавший с треском.
Они добрались до длинной кирпичной стены. Майя
