Амплуа убийцы. Следствие ведёт Рязанцева - Елена Касаткина
На стене напротив окна — изогнутая огромной каплей полка. На одной перекладине вазочка в форме бокала с искусственными белыми лилиями, рядом часы в виде домика, на другой — бронзовая статуэтка балерины.
Лена сняла фигурку, осмотрела со всех сторон, но никаких надписей на ней не обнаружила. Подержала в руке. Несмотря на изящество балерины, статуэтка оказалась довольно увесистой. Аккуратно поставила на место и прошла в прихожую. В прошлый раз мать Вероники осмотрела при ней шкаф и комод в спальне, даже тогда ничего подозрительного Лена там не заметила. Надо бы посмотреть ещё раз, но почему-то тянуло именно в прихожую.
Огромный шкаф-купе вызывал особый интерес. Такие шкафы всегда казались ей источником тайн и секретов, хранилищем чего-то сокровенного. К месту вспомнилось про скелет в шкафу и пошлые анекдоты про мужа из командировки. Тут же всплыл образ Королёва. «А что если?… Нет, Вероника не была похожа на прелюбодейку. Хотя… соседка видела её с этим странным уродом, и не раз. Но вряд ли такая женщина, как Лебедева, связалась бы со столь непрезентабельного (по описанию той же соседки) вида мужчиной. Хотя всякое бывает. Красавица и чудовище? Что-то много на сегодня ассоциаций».
Рязанцева посмотрелась в зеркальное отражение шкафа, кокетливо заправила рыжую прядь за ухо и медленно потянула дверцу влево. Внутри, где-то в области желудка возникла лёгкая дрожь. «Что за глупости? — удивилась Лена. — Чего я опасаюсь, найти ещё одну руку? Это уже было бы слишком». Смело толкнула дверцу дальше до упора. Внутри включилась подсветка. Нутро шкафа вполне могло вместить в себя весь ассортимент модного бутика. На вешалках — две шубки, короткая из дорогого меха шиншиллы (о такой Лена могла только мечтать), длинная — из норки. Кашемировое пальто, бежевый плащ. Лена передвигала вешалки, проверяя карманы одежды, но ничего в них не находила. На верхней полке шляпки, шапки, шарфы, перчатки, зонт. Лена перебрала все аксессуары — ничего. Заглянула вниз — изящные отороченные лебяжьим пухом тапочки на маленьком каблучке, и всё.
Высоченный шкаф почти доставал до потолка. Лена пододвинула стоящий в углу пуфик и ловко взобралась на него. В самом дальнем углу на крышке шкафа, упираясь в потолок, лежал свёрнутый белый пакет. Лена потянула, но пакет плотно засел между шкафом и потолком. Дёрнула сильнее, но перестаралась, пакет вылетел из укрытия, как пробка из бутылки, увлекая за собой и свою освободительницу. Пуфик качнулся. Чтобы не упасть Лена выпустила пакет и схватилась руками за крышку шкафа. Не чувствуя препятствий, свёрток пулей слетел вниз и шлёпнулся на пол, вывалив наружу почти всё своё содержимое. На коричневом ламинате, посверкивая лакированным бочком, лежала модельная женская туфелька, а рядом с ней синей колбаской зачехлённый зонтик.
— Ну хоть что-то. — Результаты обыска Махоркина не впечатлили.
— Вы недовольны? — Такой реакции начальника Рязанцева не ожидала.
— А что нам эти туфли дают? Ну, знаем мы теперь, что Дорофеева врёт, и что? Что из этого следует? Только уводит в сторону от главной версии.
— Как это что? История с туфлями довольно странная, согласитесь. Зачем Королёв спрятал их и зонтик? Как, вообще, они оказались у него дома? Какая-то тёмная история. Если у Королёва был роман с Дорофеевой, то это вполне может быть мотивом.
— К убийству? Вряд ли. — Волков почесал шею длинными сухими пальцами, после чего на ней остались ярко-розовые полосы, совпадающими по цвету с лепёшками мочек ушей. — Все мужики изменяют своим жёнам. Если бы это было мотивом — народонаселение уменьшилось бы, как минимум вдвое.
— Что значит все? — возмутился Котов. — Я не изменяю. И не изменял никогда.
— Ага, вот потому ты и нервный всегда такой. А признайся — хочется?
— Да пошёл ты, — огрызнулся Котов, который, и правда, с утра был не в духе. Но рассказывать коллегам о внезапно нагрянувшей к нему домой гостье не считал нужным. Тёща имела неприятную привычку приезжать без предупреждения, но ещё более неприятным было то, что ни Виктор, ни его супруга, ни сама тёща не знали, как долго продлится неофициальный визит. Это могла быть как неделя, так и полгода, что выводило Виктора из себя. Ведь знай он срок, мог хотя бы считать дни до её отъезда. А так… Правильно говорят — любовь к тёще измеряется километрами.
— Я тоже не изменяю и не хочется, — поддержал друга Олег Ревин. — Вообще, не понимаю, в чём смысл измен.
— Это ты просто в браке недолго ещё прожил. Вот лет через пятнадцать поймёшь и пожалеешь, что не понял раньше, — не унимался Волков.
— Ты сам-то и года не прожил, жена от тебя сбежала, — зло заметил Котов.
— Чего это сбежала?.. — Осёкся Волков, не зная, что сказать в своё оправдание. Всем было известно, что жена сбежала от него через полгода после свадьбы. Что послужило причиной, никто не знал, да и сам Волков так и не понял, но с тех пор его личная жизнь ограничивалась лишь кратковременными связями.
— Хватит разглагольствовать, давайте о деле. Даже если Королёв и изменял, то он не убивал. Во-первых, у него алиби, во-вторых, мотив притянут за уши. Измена — не повод для убийства.
— А вдруг Лебедева узнала…
— И что? Это ведь не она убила, а её. Нет, это тупиковая ветвь, надо сосредоточиться на поисках очередного поклонника.
— После обыска мы опросили людей во всех близлежащих к дому Лебедевой дворах. Никто человека со шрамами на лице не видел. Отсюда вывод — он не из местных и к Лебедевой скорее всего приезжал.
— Теперь у нас есть фоторобот, будем надеяться, что вскоре кто-нибудь его узнает и сообщит нам, а пока будем искать сами.
— Как?
— По характерной внешности. Человек этот должен где-то работать, ходить в поликлинику, магазины. И он не может не запомниться. Вот если бы знать, где и при каких обстоятельствах он заработал свои шрамы… — Махоркин задумался. — Давайте переберём возможные варианты. Если это бытовая травма, то знать о ней могут в больнице, если профессиональная — то, соответственно, на работе.
— Может он воевал? В Чечне, например. Пострадал во время взрыва, — предположила Рязанцева.
— Хорошая версия, — одобрил начальник, — тогда надо по военкоматам пройтись.
— Скорее уголовник, — озвучил свой вариант Волков.
— Очень может быть. Виктор, просмотри базу данных. Если уголовник, то ему ничего не стоило совершить убийство.
— Я не думаю, что такая женщина, как
