Однажды в Мидлшире - Дарья Эпштейн
– Да, букварь! – вспомнила библиотекарша. – Держи, Джо. Здесь будете читать или домой заберешь?
Глава 6
Загадка
– Так вот из-за чего вся суета… – Лорд Диглби убрал лупу и посмотрел на посетителей. – Я понятия не имею, кто эта девушка.
Сьюзан и Родерик Уизерман сидели в библиотеке на той самой кушетке, где недавно сидел Джо. Электричество еще не починили, и встреча проходила при свете двух керосиновых ламп и свечей в старинном рогатом подсвечнике. Сьюзан нервничала. Когда Уизерман позвонил ей и передал приглашение лорда, она согласилась, а теперь чувствовала себя лишней. В конце концов, ее роль в этой истории сводилась к тому, что она просто отнесла чужую вещь в починку. Задание, которое дал ей Дропс, сейчас казалось невыполнимым, да и неуместным. Она совсем не знала, как к этому подступиться.
– Подумать только! – сказал лорд. – Я столько лет носил этот портрет, а до меня – мой отец и его отец… Интересно, хоть кто-нибудь из них знал, что это такое на самом деле?
Он погладил кромку медальона, захлопнул его и провел пальцем по крышке, как делал сотни и тысячи раз за свою жизнь. Все знакомые щербинки и выпуклости были на месте, почищенные от патины заботливыми руками часовщика.
– Там еще надпись на крышке, – сказал Уизерман. – Она почти стерлась, но я взял на себя смелость и попытался ее восстановить. Вот, взгляните.
Он протянул лорду пачку полароидных снимков. На последнем была многократно увеличенная гравировка, и сверху по изображению Уизерман прописал недостающие элементы букв.
– Non tecum, sed prope, – прочел лорд Диглби.
– Это латынь, – сказал Уизерман. – Значит…
– «Не вместе, но рядом», – перевел лорд.
– Именно. Вам это о чем-то говорит?
Старик задумался. Он поставил свою чашку на блюдце и промокнул губы салфеткой.
– Ни малейшего проблеска! Но вот что, идемте-ка со мной. Я хочу кое-что проверить. Только возьмите лампу. Как видите, электричество у нас сегодня не работает.
Длинный и темный коридор вывел их в такую же длинную и темную залу. Здесь было холодно и неуютно, чувствовалось, что помещение нежилое и им почти не пользуются, хоть и следят за чистотой и порядком. Свет керосинки окутывал людей теплым золотистым коконом, из которого зала казалась еще более мрачной и неприветливой.
– Смотрите, – сказал лорд Диглби. – Все мы здесь.
Уизерман поднял лампу. Из темноты выплыло лицо.
Молодой человек с проклевывающимися усиками смотрел прямо перед собой. Вид у него был немного удивленный. Картину обрамляла довольно потертая и неряшливая рама, и Сьюзан невольно подумала, уж не это ли его удивляет.
– Джеремайя Диглби, получил эти владения и построил здесь замок, – объявил лорд. – Вернее будет сказать – перестроил, хотя от прежней крепости на тот момент остались только стены.
Он указал рукой на соседнюю картину. Она была меньше предыдущей и не в такой роскошной раме.
– Его жена, Мария Диглби, урожденная Пентбрук. Родила ему троих детей, из которых выжил только один, и после смерти мужа ушла в монастырь, где вскоре стала настоятельницей. Монахини считали ее своим проклятием.
Уизерман и Сьюзан позволили себе улыбнуться. Лорд покатился дальше.
– Вы говорите, медальон восемнадцатого века, так? – донесся из темноты его голос. – Тогда это должно быть здесь.
Картина была огромной. Чтобы разглядеть ее, всем троим пришлось отступить на середину зала, а света лампы едва хватило, чтобы вырвать ее у темноты.
– Джонатан Диглби, его жена и дети, – пояснил лорд.
Все трое были изображены в полный рост, на фоне сельского пейзажа. Женщина, уже в годах, носила строгое голубое платье почти без украшений. Ее супруг, напротив, гордо выпятил грудь, увешанную орденами и лентами, и опирался на трость с набалдашником в виде львиной морды. Его голова чуть отклонилась назад, и от этого лицо, и так довольно хищное и узкое, приобрело выражение надменности и презрения. Он смотрел прямо перед собой, на неведомого зрителя, и весь его вид демонстрировал превосходство.
«Попугай», – подумала Сьюзан. Она перевела взгляд на детей. Два мальчика и девочка стояли возле родителей. Двое из них льнули к матери, а третий, самый старший, смотрел на отца. Его поза выражала восхищение, но в лице и глазах была тоска.
– Боже мой! Это ведь Гейнсборо!
Уизерман подскочил ближе. Лампа в его руке затряслась, и тени заплясали по картине, искажая лица. Сьюзан показалось, что Джонатан Диглби чуть подался вперед и улыбнулся. Она вздрогнула. Но, конечно же, это была лишь игра воображения.
– Да, он самый, – ответил лорд Диглби равнодушно. – Мой предок предпочитал лучшее. Но взгляните на его жену. Здесь она уже немолода, однако, возможно, вы увидите сходство с нашей незнакомкой?
Уизерман уставился на него, будто не понимая, о чем тот говорит. Через секунду до него дошло.
– О. Конечно.
Он зашуршал снимками и поднес фотографию к лицу леди Диглби.
– Нет. Определенно нет. Другой разрез глаз, и нос… Это не она.
– Может быть, девочка? – предположила Сьюзан.
После дежурных приветствий она впервые подала голос. Лорд одобрительно кивнул.
– Непонятно… – пробормотал Уизерман. – Дети на портретах всегда такие пухлые… А нет более позднего изображения?
– Увы, – ответил лорд Диглби. – Эта милая девочка выросла, и ее неудачно выдали замуж. Супруг оказался игроком и аферистом. Он многим задолжал, и однажды они оба просто исчезли.
– Их убили? – ахнула Сьюзан.
– Никто не знает точно. Но мой отец, когда рассказывал эту историю, предполагал, что они сбежали. Бенджамин Диглби, младший из детей, через неделю после исчезновения сестры получил анонимный конверт и написал об этом в своем дневнике. Он был уверен, что это от нее.
– Значит, портрет в медальоне вполне может быть ее портретом! – сказал Уизерман.
– Возможно, – сдержанно ответил лорд. – Но давайте пройдем дальше.
Следующая картина была совсем маленькой и казалась еще меньше по соседству с монстром Гейнсборо. Сьюзан подумала, что никогда бы не повесила их рядом, настолько негармонично они смотрелись, но, видимо, семейство Диглби дорожило хронологией больше, чем эстетикой.
– Элиза Диглби. Жена Бенджамина Диглби. Ну, мистер Уизерман, что скажете о ней?
– Нет. Однозначно нет.
– Ясно.
– А что случилось со старшим мальчиком? – спросила Сьюзан.
– Джосайей? О, он погиб молодым. Сэр Джонатан очень из-за этого переживал. Пойдемте дальше.
И они шли, раз за разом выхватывая из тьмы все новые и новые лица. Лорд Диглби бодро катился впереди и давал краткую справку по каждому портрету. «Этот основал больницу». «Этого на охоте растоптал слон». «Эта леди написала
