Черное дерево - Мерседес Рон
Маркус повернулся к игорному столу.
– Послушай… Я не знаю, на что ты намекаешь, но я…
Маркус спустил курок, и я завизжала. Пуля вошла Диме в лицо. Тот рухнул, и пол залила кровь.
Остальные трое поднялись и с угрозой посмотрели на Маркуса.
– Кто-нибудь еще хочет что-то сказать? – осведомился он.
Все молчали.
Я была так напугана, что не могла даже заплакать. Взгляд мой был прикован к человеку, глаза которого были широко открыты в тот миг, когда пуля заставила его умолкнуть навсегда.
– Ну что ж, прекрасно, – сказал он, убирая пистолет под пиджак. – Итак, план остается в силе. Всем ясно, что бывает, когда кто-то пытается наложить лапу на мою собственность?
Все молча кивнули.
Маркус повернулся ко мне.
– Иди сюда! – приказал он, глядя на меня злобным, но при этом восторженным взглядом, как будто убийство приятеля доставило ему истинное удовольствие. – Сейчас же!
Я медленно подошла к нему.
Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на Диму.
– Видишь? – прошипел он мне на ухо. – То же самое будет со всеми гребаными членами твоей семьи, если с этой минуты ты не станешь в точности исполнять все, что я скажу. Ты меня поняла, принцесса?
Я медленно кивнула.
– Перемирие закончилось.
8
Марфиль
Мы вышли из комнаты, как будто ничего не случилось. Все видели, что я на грани обморока. Из головы Димы все еще текла на ковер кровь, пробуждая в моей душе воспоминания, с которыми я не хотела и не могла смириться. Не здесь… Не с ним…
Люди расступались, пропуская нас. Все здесь прекрасно знали, кто такой Маркус, и смотрели на него с ужасом. Как можно быть такой идиоткой и поверить, что он будет защищать меня, пока мне не удастся сбежать?
Или он в самом деле что-то чувствует ко мне?
– Садись в машину, – приказал он, открывая дверь со своей стороны и глядя на меня через крышу.
На миг я засомневалась. Я посмотрела на другой конец улицы, где высились деревья, так и манившие укрыться среди них. Бежать, затеряться, пойти в полицию и рассказать об увиденном, о том, чему я стала свидетельницей, казалось мне лучшим вариантом… во всяком случае, в эту минуту.
– Я верну тебя обратно, прежде чем ты успеешь сосчитать до трех, – сказал он. – Живую или мертвую, мне все равно.
Я посмотрела на него и поняла, что он говорит серьезно.
– Садись в машину, – приказал он.
Я повиновалась.
– Больше всего в жизни я ненавижу, когда мне морочат голову. И когда мне лгут, а ты сделала и то, и другое, – сказал он, глядя вперед.
Боковое стекло было опущено, он опирался локтем на окно, придерживая руль другой рукой.
Я ничего не сказала. Просто не могла говорить: слова застревали в горле.
– Я думал, ты начинаешь что-то чувствовать ко мне. Думал, моя забота заставит тебя посмотреть на меня иначе.
Я по-прежнему смотрела вперед.
– Так ничего и не скажешь? – спросил он.
Лишь спустя несколько секунд я смогла открыть рот.
– Меня сейчас вырвет.
Он посмотрел на меня и в ту же секунду остановил машину.
Я открыла дверцу, и меня стошнило. Меня рвало, пока в желудке ничего не осталось, а во рту не стало горько от желчи.
Он схватил меня за волосы, и меня снова затошнило.
Придя в себя, я посмотрела на него с ненавистью.
– Убери руки, – потребовала я.
Мой тон явно удивил его. Или мне показалось?
– Значит, убрать руки? – спросил он, снова превращаясь в настоящего Маркуса.
Он рванул рычаг, откинув сиденье, и через полсекунды навис надо мной.
– Значит, убрать руки? – повторил он, крепко прижимая меня к себе.
Я запаниковала и дернулась.
Он поднял руку и отвесил мне пощечину. Я застыла от изумления и боли.
– Глупая девчонка! – бросил он, прижимаясь ко мне бедрами. – Я мог бы взять тебя прямо сейчас, если приспичит. Ты меня слышишь? Я мог бы трахать тебя, пока не станешь умолять меня остановиться, а потом… Знаешь, что было бы потом?
Я посмотрела на него полными слез глазами.
– Ты больше не будешь стоить ни гроша.
«Он использует тебя, а когда ты ему надоешь, выбросит в канаву, и твоя жизнь станет настолько ужасной, что ты предпочтешь умереть», – прозвучали эхом у меня в голове слова Ники.
Теперь они приобрели совершенно новое значение. Уж не на это ли она намекала? Не это ли кроется в прошлом моей матери?
– К счастью для тебя, ты для меня важнее денег или быстрого перетраха в машине, – сказал он. – Как бы я тебя ни хотел, как бы сильно ты меня ни распаляла… Дела есть дела, а в делах я король. – Он отодвинулся, возвращаясь на место. – Но прежде я должен был убедиться, что тебе не прострелят башку.
Он завел мотор и вернулся на шоссе. Я устроилась на сиденье и пристегнула ремень. Щека нестерпимо болела, но еще больше болело сердце от того, что я сейчас узнала.
Когда я набралась достаточно смелости, чтобы снова заговорить, я понимала, что, если встану на эту дорогу, обратного пути уже не будет.
– И давно ты этим занимаешься? – хрипло спросила я. Видимо, голос сел после того, как Маркус сдавил мне горло.
Он посмотрел на меня, а затем снова уставился на дорогу.
– Чем? – с равнодушной улыбкой ответил он.
– Торговлей женщинами…
– С тех пор как обнаружил, что это весьма прибыльный бизнес, – произнес он таким тоном, словно речь шла о торговле сэндвичами во время баскетбольного матча.
«Вот сукин сын…» – подумала я.
– И когда же ты это обнаружил?
Он испытующе посмотрел на меня.
– Я знаю, что твой отец привез мою маму из России. Знаю, что он наверняка задурил ей голову бредовыми идеями о лучшей жизни, а главное – о лучшей работе. Ведь так?
Маркуса, казалось, удивили мои вопросы.
– Ты слишком любопытна.
Я выдержала его взгляд, пока он снова не уставился на дорогу. Однако он продолжал коситься на
