Черное дерево - Мерседес Рон

– Хочешь сказать, что ты меня обманул? – повысила голос я.

Уилсон подошел ко мне с явным намерением забрать телефон, и я отошла подальше.

– Я делаю все необходимое для твоей безопасности, – сказал Себастьян. – В этом и заключается моя работа.

Несколько секунд я молчала, и за эти секунды он не добавил больше ни слова. Когда я со всей безнадежностью поняла, что он не только обманывал меня, но и не намерен приходить мне на помощь, меня охватила ярость. Я была совершенно одна. Именно так.

Когда я снова заговорила, голос звучал серьезно, из самой глубины сердца.

– Постарайся больше не попадаться мне на глаза, – сказала я. – Если я тебя увижу – боюсь, просто убью.

Я отключилась, опасаясь, что он услышит, как я падаю.

Посмотрела на телефон, с трудом сдержав желание не разбить его, как свой, запустив в стену.

Уилсон подошел ко мне, и, когда он развернул меня к себе, я поняла, что выгляжу так же ужасно, как и чувствую себя.

Я отдала ему телефон и ушла в дом.

Все уже было сказано.

7

Марфиль

Бессонные ночи и отсутствие аппетита сказались и на моем внешнем виде. Мне кусок в горло не лез, в желудке словно встал ком, не позволявший съесть ничего, кроме пары кусочков из того, что каждый день приносили мне в комнату; я только ужинала вместе с Маркусом в столовой.

В иные вечера он мог быть самым галантным, любезным и очаровательным мужчиной на свете; в другие же дни обращался со мной, как с тряпичной куклой.

В тот день, например, он держался сухо и холодно. Мы едва перекинулись парой фраз, и в одной из них он сообщил, что я должна сопровождать его на вечеринку в центр города. Я должна была сделать прическу и одеться, как он скажет: в красное облегающее платье, подчеркивающее фигуру, так чтобы не оставалось простора для воображения. Мои черные волосы каскадом спадали на спину, как он пожелал.

Когда я спустилась по лестнице, он уже ждал. Он оглядел меня с ног до головы.

– Ты очень красивая, – сказал он, похотливо оглядывая мое тело.

– Спасибо, – смущенно ответила я.

До главного острова мы добрались на лодке, а там нас уже дожидался роскошный кабриолет, а кроме него еще три машины с охраной.

– Сегодня ты должна делать все, о чем я попрошу, – сказал он, прибавляя скорость и сворачивая на магистраль. Я молча посмотрела на него. – Если я велю тебе сесть, – продолжал он, – ты сядешь, если велю молчать – замолчишь, если я велю…

– Я не собака, чтобы выполнять команды! – невольно вырвалось у меня.

Маркус смерил меня ледяным взглядом.

– Нет, ты не собака. Ты гораздо важнее и ценнее любой собаки, но, если не сделаешь того, что я прошу, все мои усилия по твоей защите окажутся бесполезными.

Тон, которым он это произнес, напомнил мне прежнего Маркуса, способного причинить боль, Маркуса, который обращался со мной, как с вещью, а не как с женщиной. В последние недели он выполнял любой мой каприз, как будто я действительно что-то для него значила, как будто и впрямь испытывал ко мне какие-то чувства. Перемены в его настроении сбивали меня с толку, ведь они могли обернуться для меня самым скверным образом.

Больше я не открывала рта, понимая, что, продолжая спорить, лишь еще больше разозлю его. Я не хотела думать, чего он от меня потребует. Решила, что разберусь с этим, когда настанет время.

Маркус остановил машину перед особняком с кирпичными стенами и большими окнами. Едва мы подъехали, как подошли двое мужчин в костюмах и открыли дверцы. Из дома доносилась музыка, и я поняла, что это частная вечеринка.

– Мы не ждали вас сегодня, сэр, – сказал один из встречающих.

Маркус улыбнулся, и я поежилась от его взгляда.

– Конечно, не ждали, – заявил Маркус. – Именно поэтому я здесь, – добавил он, выбираясь из машины и протягивая мне руку.

Охранники пристально посмотрели на меня, а затем кивнули швейцару, и тот пригласил нас войти. Мани, Нуньес и Уилсон последовали за нами на почтительном расстоянии, но ни на минуту не выпуская из виду.

Едва мы вошли, в нос ударил густой запах марихуаны. Запах был столь силен, что у меня закружилась голова. Маркус схватил меня за локоть и втащил в гостиную, полную народа.

Там было много мужчин в костюмах, которые танцевали с красивыми женщинами в элегантных и сексуальных нарядах. В их одежде преобладал красный цвет, и я поняла, почему для меня было выбрано именно это платье.

Маркус провел меня через зал; мы поднялись по лестнице и оказались перед двойными дверями, по обе стороны которых стояли охранники.

Нас пропустили без разговоров, и, когда двери за нами закрылись, шум музыки смолк. Помещение, где мы оказались, было звуконепроницаемое. За круглым столом сидели четверо мужчин и играли в покер.

– Добрый вечер, господа, – сказал Маркус, подходя к столу. Все четверо удивленно подняли головы.

Маркус обхватил меня за талию и потащил за собой.

Все присутствующие напряженно вздрогнули.

– Найдется еще местечко за вашим столом? – спросил он.

Один из них, с кудрявыми седеющими волосами, откинулся назад, сжимая в пальцах сигару. Взмахом руки он дал знак другому игроку, тот тут же поднялся из-за стола, освободив стул. Затем взгляд кудрявого остановился на мне, ощупав с ног до головы, и задержался на груди.

– Кого это ты привел, Козел? – спросил он, и все присутствующие уставились на меня.

Маркус искоса ухмыльнулся.

– Разрешите представить вам Марфиль Кортес, – сказал он, усаживаясь на стул и вынуждая меня сесть к нему на колени.

– Дочка Алехандро?

Он кивнул. Подошла официантка и принесла бокал виски.

– Она самая, – подтвердил он, поднося бокал к губам.

– Ну ты и скотина! – расхохотался один из присутствующих. – Полгорода ее ищет, а ты привозишь ее сюда, ко мне домой, – добавил он еще серьезнее. – Что за игру ты ведешь?

Я вся напряглась, чувствуя, как Маркус тоже напрягся.

– Спокойно, принцесса, – прошептал он мне на ухо, чтобы никто, кроме меня, не услышал. – Ты боишься, Дима? – добавил он, обращаясь к этому типу.

Дима склонился над столом.

– Полагаю, это шутка? – очень серьезно ответил он.

Маркус улыбнулся.

– Знаешь что, приятель? – сказал он. – Я тебя не нанимал задавать мне вопросы.

Маркус запустил руку в карман пиджака,