Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
— Нахальные мальчишки! Сразу было ясно, что ничего не выйдет…
Шёпот в зале становился всё громче, но Чень Сюаньжень, похоже, не стремился прервать его. Он напустил на себя смущенный и немного задумчивый вид, точно в чём-то проштрафился, и Ван Шэн впервые мог оценить не только ум этого человека, но и его актёрский талант. На самом деле шельмец просто дожидался момента, когда всеобщее внимание будет приковано к нему одному.
Дождавшись, чтобы в недоумении поднялись и приблизились к нему оба канцлера и сам император, нахал, наконец, заговорил. Заговорил со сдержанной, но истинно театральной жестикуляцией, четкой дикцией актёра и наглой лисьей ухмылкой.
— Дело не раскрыто, ваше величество. Но не раскрыто оно потому, что в этом деле… просто нечего раскрывать. — Сюаньжень виновато развёл руками. — Ещё в ту минуту, когда господин канцлер Чжан Цзячжэнь сообщил, что в руке госпожи Бай был зажат флакон с благовониями из белого жасмина, и большой палец её правой руки лежал на донышке пустого флакона, ничего нераскрытого в деле уже не осталось.
Император и канцлер переглянулись. Сюаньжень продолжал витийствовать.
— Всем известно, что основой для благовоний из жасмина являются алое и дикий мёд. Эти благовония тягучие и густые, их так просто из флакона не выльешь. Где же благовония? Госпожа Бай была богата, жила при дворе и держать при себе пустой флакон не стала бы: служанки позаботились бы о своевременном наполнении флаконов косметическими притираниями и благовониями. Стало быть, в руке госпожи Бай был полный флакон, а после её смерти он опустел.
Но раз благовония исчезли из флакона, а флакон был в руке жертвы, стоило предположить, что их использовали перед самой смертью. Следовательно, истекая кровью, не в силах подняться, но имея в руках только флакон с благовониями, госпожа Бай постаралась начертить на полу, где умирала, имя того, кто нанёс ей роковые удары. Почему же жасминовые начертания не заметили? Возможно потому, что было уже прохладно, а холодный воздух хуже разносит ароматы, чем тёплый. Также его величество отметил, что госпожа Бай была строга и скромна, а значит, она изначально могла заказывать ароматы со слабым запахом. Кроме того, в комнате царил куда более сильный запах: запах крови.
В зале была мёртвая, кладбищенская тишина. Каждое слово Ченя Сюаньженя было слышно в каждом уголке зала. Никто не проронил ни слова, никто не обращал внимания на трапезу, никто не пытался пригубить вино.
— И вы нашли это имя? — канцлер Чжан буквально пожирал глазами Ченя Сюаньженя.
— Разумеется. Мы обвели места, на которые были пролиты благовония, тушью. Сначала мы ошиблись и прочли надпись как «Ван Лун», но затем обнаружили ещё одну черту в первом иероглифе, что превратило его в иероглиф «юй», «яшма». Таким образом, госпожа Бай написала имя убийцы. Юйлун…
Ван Шэн заметил, что группа придворных, замершая в отдалении, вдруг точно ожила и нервно задвигалась. «Бай Юйлун? Как можно? Не может быть! Как это возможно? Его даже не допрашивали…»
Император тоже удивленно переглянулся с канцлерами, потом повернулся к Сюаньженю.
— Человек с таким именем есть, он племянник покойной госпожи Бай, но он совсем ребёнок…
— В подобных семьях рано взрослеют, ваше величество.
— Но зачем ему убивать тётю?
— Я думаю, ответ на этот вопрос знает служанка госпожи Бай.
Женщина средних лет в скромном наряде по мановению руки канцлера тут же подошла к нему.
— Я Лулань, господин, и я до последнего дня служила госпоже, но я не знаю. кто убил её.
— Зато знаете причину убийства. Так расскажите же нам о пропаже её драгоценностей.
Лулань некоторое время растерянно молчала, потом, тяжело сглотнув, заговорила.
— Да, шкатулка с украшениями исчезла за два дня до смерти госпожи.
В зале снова стал нарастать шёпот. «Пропали украшения? Почему об этом не говорили? Как это?! А когда их украли? О чём он говорит?»
Канцлеры Чжан Цзячжэнь и Юань Цяньяо не спускали глаз с Ченя Сюаньженя.
— Так имела место и кража? Но почему об этом не было известно? — спросил Юань Цяньяо.
— Так не ваших ли это рук дело? — поинтересовался канцлер Чжан у Лулань.
— Нет, господин. Пропажу обнаружила Пин, ещё одна служанка госпожи, она подняла шум. Прибежали я и Лао, однако госпожа не обвиняла нас, она запретила нам шуметь и кому-либо говорить об этом.
— Да кто в это поверит? — взвизгнул какой-то толстяк, сидевший рядом с императорским столом. — Вы все в сговоре! Вы и убили сестру!
Сюаньжень усмехнулся.
— Они вовсе не в сговоре и говорят чистую правду. Запах лжи отличается от запаха правды, как аромат жасмина от вони выгребной ямы, — веско заявил он. — Но почему госпожа Бай не подозревала своих служанок? И почему запретила им поднимать шум и искать пропажу? Да потому, что прекрасно знала имя вора! Но кто он? Ответ видится мне в рассказе его величества. Император особо отметил, что госпожа Бай никогда не делала ничего, что могло бы запятнать честь её высокого рода. Значит, защищать и выгораживать вора она стала бы только в том случае, если точно знала, что он — член её семьи. Но кто из её рода мог совершить кражу и почему? Она была бездетной вдовой. Сколько родственников у неё было?
Потный толстяк с первого ряда вскочил и кинулся к императору.
— Это всё вздор, ваше величество!
Но тут оказалось, что канцлер Юань Цяньяо умел не только поддакивать императору.
— Умолкни, Бай Юймин! — заорал он, как одержимый, уперев руки в бока. — Чень прав! У неё не было никого, кроме тебя, племянника Юйлуна и старухи матери! Юйлун это и вытворил! Недаром этот Юйлун уже год на лекциях в академии не показывается, зато в весёлых домах и в квартале Байли он — завсегдатай! Ребёнок, как же! Здоровый лоб и распутник к тому же! А ведь сразу после смерти Бай Юйлинь говорили, что слышали ссору в её покоях, и голос мужской раздавался! Всё ясно! Дело раскрыто!
Толстяк в ответ завизжал, что его сын ни в чём не виноват! Не мог его мальчик убить свою тётку! Но Юань Цяньяо оказался не из тех, кого можно перекричать.
— Как бы ни так, не мог! Ножом в спину хрупкой женщине ткнуть — большой силы не надо! И если у твоего сыночка хватает сил по ночным кварталам шляться, глупо думать, что тетку прирезать у него сил бы не достало! И ведь в материалах дела сказано, что в день убийства племянника госпожи Бай в бане видели.
