Параллельный вираж. Следствие ведёт Рязанцева - Касаткина Елена
— Если оба преступления совершены одним и тем же лицом, в чём я лично очень сильно сомневаюсь, то это должен быть кто-то из местных.
— Ванда сказала, вернее, камни ей сказали, что он среди нас. Нас — значит, он среди отдыхающих.
— Лен, ты себя слышишь? Какие камни? Нельзя на этом строить подозрения, я уж не говорю об обвинении.
— Не веришь — и не надо. Но я не брошу это дело. Я, как и Виталий, чувствую себя виноватой в гибели Гули. Я отпустила её одну и я всучила ей этот чёртов буклет, будь он проклят! И зачем я вообще пошла в эту библиотеку?
— Надеюсь, ты не собираешься обвинить ещё и Бродского? — хмыкнул Вадим и зевнул.
— Очень смешно. — Лена выдвинула ящик тумбочки и достала книгу. — Пойду сдам.
— Во, правильно, а я посплю малость.
Лена осуждающе посмотрела на Вадима.
— Что?! В горы нельзя, поспать хоть можно?
— Ладно, дрыхни. — Она накинула на плечи палантин и вышла.
Спустившись на первый этаж, Лена остановилась у колонны фойе. Сквозь стеклянную дверь библиотеки легко просматривалась идиллическая картинка. Марь Сана в строгом деловом кардигане и длинной юбке «годе» стояла у стеллажа и укладывала книги на полку. Одной рукой она придерживала стройный ряд фолиантов, другой брала книги из стопки, которую ей подавал Австралопитек. Подхватывая очередной томик, библиотекарша поворачивала к своему помощнику одухотворённое лицо и прицельно стреляла в него влюблёнными глазками. Сцена показалась Лене несколько интимной, и она даже подумала было уйти, но неожиданно Австралопитек громко чихнул, разрушив деликатность ситуации. Улучив момент, Лена дёрнула дверь библиотеки.
— Здравствуйте, Мария Александровна!
Лицо обернувшейся библиотекарши вытянулось в гримасу разочарования.
— Здрасти, — процедила сквозь зубы Марь Сана.
Лена сделала вид, что не замечает недовольства, вызванного её нежданным появлением, и одарила «австралопитека» приветственным кивком и нежной улыбкой.
— Здравствуйте, Леночка! — обрадовано закивал в ответ Австралопитек.
— Я вот тут… — Лена протянула томик Бродского. — Сдать хочу.
— Вообще-то у меня технический перерыв. — Библиотекарша скривила тонкие губы. — На двери же написано.
— Ой, простите, а я и не заметила, — Лена продолжала смотреть на Австралопитека, всё больше раздражая влюблённую женщину, и делала это намеренно, хотя сама не понимала зачем.
Лицо Марь Саны покрылось бурыми пятнами ревности.
— Положите на стойку, я потом с вас спишу. А сейчас мы заняты. — На слове «мы» Марь Сана сделала многозначительный акцент.
Лена сжала в руке томик Бродского. Ей стало стыдно. Зачем она злит несчастную женщину? Из зависти? Почувствовала витающие в воздухе флюиды влюблённости и вспомнила про свои преданные чувства и разрушенные отношения?
Захотелось загладить вину.
— Может вам нужна помощь? Давайте я расставлю книги…
— Не надо! — нервно отреагировала Марь Сана. — Мы как-нибудь сами.
— Ну а почему нет, Мариша? — одарил библиотекаршу порцией нежности Австралопитек. — Ещё одни руки не будут лишними, — протянул стопку в сторону Лены. — Поможете раненому бойцу?
Из-под груды книг виднелась белая марлевая повязка.
— Нет уж, — библиотекарша выхватила книги из рук помощника и грохнула их на полку. — У меня особый порядок, я не могу доверить это дело постороннему лицу. А если вы, Леонард Леонидович, устали — то передохните вон там — в кресле под монстерой.
Обстановка накалялась и грозила вылиться в конфликт. Не ожидавший столь бурной реакции «австралопитек» казался растерянным. В этом случае сгладить неловкость можно было лишь переключив внимание.
— А что с рукой? Вы поранились?
— Шёл, упал, очнулся — гипс… — Пошутил «австралопитек» и виновато посмотрел на Марь Сану, но наткнулся на ледяной взгляд. — Всё, всё, ухожу под монстеру.
— Вы книгу будете сдавать? — Библиотекарша прошла к столу и стала перебирать сухими пальцами карточки в ящике. — Как вас?
— Рязанцева, номер триста семь. — Она хотела положить книгу на стол библиотекарши, но заметила рядом с картотечным ящиком листок. Даже в перевёрнутом виде листок не оставлял сомнений — это и есть портрет предполагаемого убийцы Гульшат Котёночкиной. Под надписью «Внимание, розыск!» бесформенным пятном расплывалось серое лицо с невнятными очертаниями глаз, носа и растянутой дугой губ. Особо выделялись густые чёрные брови из-под натянутой на лоб шапочки.
— Откуда это? — хмуро спросила Рязанцева.
— Администратор принёс.
— Почему вам?
— Потому что скотч и ножницы у меня, и все объявления я вывешиваю.
— Так почему не вывесили до сих пор? — Лена строго посмотрела на Марь Сану.
— Ну я собиралась… — библиотекарши бросила испуганный взгляд на Австралопитека. — Хотела книги разложить и потом…
«Объявление о техническом перерыве повесить успела…» — зло подумала Лена. — Я вижу, у вас ксерокс… — Она обогнула стойку и подошла к железному столику, на котором стоял копировальный аппарат. — Мне нужна копия, а лучше несколько. Можно?
— Пожалуйста, — миролюбиво ответила библиотекарша и снова посмотрела на австралопитека. — Только в розетку включите.
Старый аппарат натужно гудел, недовольно шипел, возмущённо заглатывал чистые листы и с отвращением выплёвывал грязно-серые оттиски чужой физиономии.
Лена выключила ксерокс и вернула оригинал библиотекарше.
— Вам это лицо никого не напоминает? — спросила, складывая копии стопкой.
Марь Сана натянула на нос очки и вперила близорукий взгляд в листок.
— Не знаю, вроде нет.
— Вы здесь давно работаете, отдыхающих каждый день видите. Посмотрите внимательно. Может, раньше?..
— Но у меня плохая память на лица…
Лена оглянулась. Австралопитек, опустив голову, натягивал рукав свитера на забинтованную кисть. Вид его казался обиженным и сердитым одновременно.
— А вы?
— Нет.
Глава шестая
Лена захлопнула дверь и, сбросив тапочки, вошла в комнату. Вадим полусидел на кровати, обложившись подушками, и перебирал в телефоне фотографии.
— Я думала, ты спишь. — Лена плюхнулась рядом.
— С вами поспишь! — недовольно буркнул Вадим.
— С кем это — с нами?
— С тобой, хлопающей дверью, в первую очередь…
— А во вторую?
— Только засыпать начал, Макс позвонил.
Мир предательски дрогнул и поплыл перед глазами цветными разводами копии картины Айвазовского. Нереальность происходящего усиливалась мощью разбушевавшейся стихии, которая обрушилась на неё девятым валом.
— Макс? — выдавила из себя хриплым голосом. Сердце колотилось бешеным ритмом. — Опять?
— Ага, звонит чуть ли не каждый день.
— Зачем? — Голос сорвался.
— Узнать, как дела? Я ему рассказал, что тут случилось, надеюсь, ты не против?
Она смотрела на картину, на тени от полуприкрытых жалюзи, расчертивших стену узкими полосками светлого и тёмного, и вязла в затуманенности собственного сознания. «О, Макс! Произошедшее почти вытеснило мысли о тебе».
— Ты что-то спросил?
— Говорю, ты не против, что я Максу всё рассказал.
— Что всё? — Она почти не слышала его, вернее слышала, но тут же забывала начало фразы, и это сбивало с толку.
— Ну, про убийство. — Он приподнялся и заглянул ей в лицо. — Эй, ты чего? Тебе плохо? Ты чего так дышишь?
— Как? — В горле пересохло.
— Тяжело.
— Я бежала по лестнице.
— Зачем?
Она сделала над собой усилие, оторвала взгляд от стены и протянула ему стопку копий.
— Вот. Это фоторобот.
Вадим перелистал страницы.
— Куда столько?
— Пригодится. — Она встала, прошла к тумбочке, налила из графина в стакан воды и выпила взахлёб. Это помогло унять дрожь и восстановить дыхание. — У меня есть первый подозреваемый.
— Ого! Ты кого-то узнала в этом фотороботе?
— Фоторобот ни при чём. — Вернулась к кровати, села. — Там в библиотеке… Я тебе не рассказывала… Ещё в первый раз… Я познакомилась с австралопитеком.
