Кирилл Казанцев - Наследство убитого мужа
Я летела как истребитель, подгоняемая диким ужасом. Бог хранил, я ни разу не споткнулась, не подвернула ногу. Я уже решила про себя: все что угодно, даже смерть, но второй раз я под эту банду не лягу! Не бывать такому! Не дождутся! Я настолько в это уверовала, что, когда вынеслась из леса, мне уже было все равно. Грохотала река, неслась по руслу, колотилась в окатыши. Короткая поляна, обрыв. Чуть левее берег подрастал, высились скалы – мрачные, как обелиски, почти отвесные. В одном лишь месте проглядывала небольшая терраса… Я бросилась к обрыву и отшатнулась. Мысль о смерти, еще мгновение назад казавшаяся терпимой, стала в корне неприемлемой. Только не этот ужас! Откуда в нашей области такие стремительные горные реки? Русло мерцало далеко внизу. Бурные потоки неслись, переворачиваясь с ног на голову, а желтоватая пена с шипением облизывала торчащие из воды острозубые осколки. От меня же косточки не останется, если туда свалюсь! Я попятилась и в отчаянии обернулась. Из леса уже валила толпа, а впереди – Эльвира с горящими глазами! Завизжав от избытка чувств, я помчалась дальше по берегу. Вид на русло закрыли скалы – беспросветные, угрюмые. Но за первыми монолитами скала действительно заваливалась к воде – как неровный зуб в шеренге ему подобных. Камень вздымался уступами. Я подбежала к скале, не замечая ничего другого, запрыгнула на первый карниз, полезла дальше, срывая ногти и кожу на пальцах. «Зачем? – мелькнула обезоруживающая мысль. – Ну, заберешься, а дальше что? Под тобой будет река, прыгнешь на камни? Так можно было и раньше, по крайней мере, высота была поменьше…»
Я практически не думала, что делала. Задыхаясь, автоматически карабкалась на наклонную скалу. Шум реки, заглушенный камнем, становился явственнее – не так уж много осталось преодолеть, чтобы забраться на макушку.
А охотники переходили на шаг, начинали пошучивать. Я обернулась. Их столпилось внизу не меньше дюжины, и вся толпа с любопытством разглядывала меня.
– Пальнем, Эльвира Алексеевна? – предложил Плющихин.
– Отставить, – проворчала Эльвира. – Пальнешь, она свалится, кто ее косточки будет склеивать – ты? Так, коллеги, все свободны, – хлопнула она в ладоши. – Всем спасибо, как говорится, идите на фиг. Дальше я сама.
– Вы уверены, Эльвира Алексеевна? – недоверчиво осведомился Калинин. – Смотрите, а то мы можем подсобить. Мало ли что…
– Вы глухие, коллеги? – повысила голос Эльвира. – Заняться нечем? Ищите пропавшего зэка, тащите всю эту публику в машину – пусть проваливают, хватит уже с ними нянчиться. Выставить пост на опушке. Двоим отойти на пятьдесят метров, и чтобы по первому зову летели метеорами. Мало ли что… как мудро выразился Павел Николаевич… Женя, душечка, ты далеко собралась, Икарушка моя?
Я бросила через плечо отлично связанную фразу. Прозвучало убедительно, аж от зубов отскочило. Эльвира вспыхнула и покосилась на уходящих коллег. Коллеги делали вид, что ничего не слышали. Я полезла дальше. Грохнул выстрел – самый настоящий. Пуля чиркнула по камню – тоже не резиновая. Но я не отвалилась от скалы, как кусок штукатурки, – предвидела этот выстрел. Почти наверху еще одна пуля просвистела в пугающей близости от жизненно важного уха. Я перевалилась через косогор… и заскулила от отчаяния. Собственно, этого и стоило ожидать. Метрах в пятнадцати под скалой неистовствовала водная стихия, вода бурлила по здоровым валунам, по рваным гребням, торчащим из воды. Прыгать вниз – красивое самоубийство. Если и рухнешь на участок плеса, свободный от камней, тебя тут же о них и шмякнет. Я вцепилась в косогор, яростно завозила ногами… и с облегчением ощутила под ними опору – от скалы отпочковывался выступ в виде карниза. Привстав на цыпочках, вытянула голову – с обратной стороны тоже назревали события. Эльвире надоело топтаться у подножия, она подмигнула моей моргающей физиономии и полезла за мной. Взобралась на нижний выступ, задумчиво почесала стволом кончик носа и спросила – в общем-то, без злобы:
– Слезать будешь?
– А ты сними, – буркнула я и, подумав, добавила: – Сука.
Она пальнула не целясь, засмеялась, когда я охнула и живо спрятала голову. Пуля срикошетила от камня, умчалась в небо.
– Все в порядке, Женечка, – вкрадчиво произнесла Эльвира. – Ты не бойся открыто выражать свое мнение, только смотри, чтобы голова при этом не торчала.
А меня опять одолела жгучая тоска. До чего я докатилась! Еще вчера скажи мне, что буду висеть на скале под пулями над бурными водами, да еще при обстоятельствах пугающих и динамичных (в которых рассматривается даже версия суицида), я бы постучала кулаком по голове. Как быстро все меняется. Мне бы нынешней мои вчерашние проблемы! Эльвира не собиралась останавливаться на достигнутом, она взбиралась все выше. Встала на следующем уступе, взяла тайм-аут. Я кожей чувствовала, как она наслаждается моментом. Я скособочилась под скалой на узком карнизе, вцепилась в шишку на косогоре. Жилы на руке уже потягивало, а шестое чувство подсказывало, что долго мне тут не провисеть.
– Ты зря забралась на эту глыбу, – донесся голос Эльвиры. – Ошибочка, подруга. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать.
– А тебе-то что? – фыркнула я. – Может, у меня острая потребность накосячить?
– Да мне без разницы, – засмеялась она. – Косячь сколько влезет. Дел ты натворила, подруга! Разозлила такую прорву мужиков и баб. Уважаю, Женечка, не ожидала. Ты как там – держишься? Пожелания будут?
– Лапшерезку верни, – буркнула я.
– Лапшерезку? – растерялась Эльвира. – Вот же черт, забыла про нее, представляешь? Лапшичку настрогала, за тумбу убрала и забыла. А ты подумала, что я ее присвоила? Нет, подружка, успокойся, нам чужого не надо. Впрочем… кого я хочу обмануть? Чужое нам тоже крайне мило и приятно, особенно если плохо лежит.
Посыпались камни – Эльвира снова тронулась в путь.
– Эльвира, стой! – бросила я. – Не поднимайся, слышишь? Клянусь, если поднимешься, я брошусь в реку. Замри где стоишь, поговори со мной.
– Поговорить с тобой? – озадачилась соседка. – Ну хорошо, если ты настаиваешь, время есть. Ты же не думаешь, что я буду сильно переживать, если ты бросишься в реку?
– Что вы творите, Эльвира? Что это значит? Зачем ты заманила меня в заповедник? Я не сделала тебе ничего плохого. Две недели назад я тебя даже не знала. Ты понимаешь, что ваши мерзкие дела вот-вот вскроются?
– Ты про свой звонок на 02? – хихикнула соседка. – Не хочу тебя огорчать, но, после того как вы закончили, дежурный майор перезвонил мне и поставил в известность о твоих проказах. Ты упрямая и настырная, Женя. Услышав в твоем навете сочетание слов «Громовский заповедник», дежурный отключил запись, и разговор стал достоянием лишь вас двоих. Он озвучил номер, с которого был сделан вызов, но мы не связали его с потерянным аппаратом Петренко. Этот раззява даже не знал, что потерял телефон. Надеюсь, больше ты никому не звонила? Ну, я имею в виду ФБР, ФСБ, нашу героическую прокуратуру… Кстати, я давно хотела тебе сказать. Ты зря искалечила двух наших ценных сотрудников. Обезглавила целый отдел, то есть оголила важный участок фронта борьбы с преступностью. Теперь ты – уголовно наказуемый элемент, и на тебя будет заведено дело по статье «За нанесение тяжких телесных повреждений сотрудникам полиции при исполнении»… ну и так далее. По той книжке с названием «Уголовный кодекс», в которой всегда есть что почитать. Нет, ты можешь, конечно, спрыгнуть прямо сейчас, и тогда озвученные неприятности тебя не коснутся… – открыто глумилась она.
А я шептала какие-то заклинания, вспоминала молитвы всем святым. «Обязательно надо это пережить, – твердила я себе. – Сделать что угодно, через не могу, но как-то пережить. Боже правый, как же это пережить?!»
– Да, дорогая, ты просила объяснить, что здесь происходит, – вспомнила Эльвира. – Я это сделаю, но кратко, хорошо? Есть люди, желающие за небольшие деньги приобрести сеть твоих убогих магазинов «Корзинка», – приступила она к конкретике, и я вздрогнула. Значит, снова все сходится к одному и тому же знаменателю. Хотя почему бы и нет? По крайней мере, в словах Эльвиры не звучало ничего сенсационного. На русском языке это звучит примерно так: не мытьем, так катаньем. Но, черт возьми, мне предлагали за «Корзинку» такие деньги, что проще было бы отдать ее даром!
– За неприлично небольшие деньги, – фыркнула я.
– Ну а что ты хотела? – резонно возразила Эльвира. – Это всего лишь торговая сеть, а не террористическая. К тому же никому не нужная. Но твои магазины так идеально расположены, что просто слюнки текут. Ты знаешь, сколько стоит аренда в этих местах? Твой покойный муж был ловкий человек, раз ему это удалось!
Эта мегера знала обо мне больше, чем следовало. Сходилось все, за исключением небольших нюансов.
– И тебя попросили посодействовать, – уныло констатировала я. – Почему же не помочь хорошим людям? То есть ты связалась с некой околокриминальной компанией, желающей отторгнуть малой кровью мою собственность – без всяких аукционов, без честной состязательности и тому подобных глупостей. Боюсь предположить, но в теме завязана парочка муниципальных чиновников, не желающих светиться, верно? А твой-то интерес здесь в чем?
