Укротить дьявола - Софи Баунт
Когда она уходит, я выдыхаю и вновь рассматриваю гостей.
Все скрывают лицо. В зале не горит свет. Только свечи. У стены стоит алтарь с золотыми изделиями, над ним огромное полотно с черным кругом, который обведен красной линией и разрисован символами.
Ползая у перил, я осторожно рассматриваю гостей и обнаруживаю Стеллу. Она лицо не скрывает. Двое мужчин в строгих костюмах – один в черном, другой в красном – тоже без маскировки. Человек в черном потертом пиджаке сидит в кресле у стены, опираясь о трость. У него горбатый нос, темные, густые волосы и брови, а еще татуировка на щеке. Рисунок не получается разглядеть в полутьме.
Люди в масках общаются между собой, называют друг друга странными именами. Я точно услышала, что Глеб представился как Бэйлет.
Гости заполонили весь зал, но в гостиной на удивление тихо, царит умиротворенная атмосфера, как в храме или в пустом кафе.
Мужчина в красном длинном фраке выходит на высокий порог перед дверью, словно на сцену. На его шее римский воротник католического священника. Волосы в длинном черном хвосте. У него широкая обаятельная улыбка, крепкое телосложение и смуглая кожа. На носу очки, придающие ему вид ученого. Мужчина красивый, статный и возвышается над другими. Одним взглядом он придавливает присутствующих к полу, заставляет чувствовать себя муравьем. Видно, что этот человек привык командовать и выступать перед людьми.
Гости замолкают, переводят на мужчину взгляд.
Парадная дверь дома такая огромная, что оратор на пороге превращается в бога, который явился, чтобы поведать великую истину.
– Когда над миром светит кровавое солнце, лишь затмение способно его потушить, – говорит мужчина глубоким голосом, пробирающим до мурашек. – Иногда, чтобы побороть тьму, нужно окунуться в нее, стать частью мрака и изнутри найти черное сердце, которое дает жизнь спорам скверны. А затем – вырезать его.
После слов мужчины становится так тихо, что кажется, будто весь мир исчез.
Мужчина ждет около минуты, прежде чем продолжить:
– Добрый вечер, господа. От лица лидеров я приветствую всех и выражаю почтение. Сегодня мы пригласили вас, ибо каждый присутствующий играет важную роль в организации, но редко удостаивается чести лично узреть тех, из-за кого мы вынуждены продавать свои души во благо мира. По традиции в ночь лунного затмения мы даем вам возможность лично присутствовать на суде. Справедливом. Истинном. Неподкупном.
Оратор взмахивает ладонью. Парадная дверь распахивается, запуская море лунного света, и в серебристом потоке в дом заводят человека со связанными руками. Его опускают на колени, развязывают глаза, но не рот.
У меня перехватывает дыхание.
Кажется, что я перенеслась в какую-то параллельную вселенную, где людей до сих пор приносят в жертву древним божествам.
– Если суд признает подсудимого виновным, то он будет приговорен к единственному, чего заслуживает за свои страшные преступления против людей, – продолжает мужчина в красном фраке. – Мы с вами живем, чтобы уничтожать гниль, поедающую здоровые клетки тела человечества, ликвидировать изъяны, на которые не действует иммунная система. Знаете ли вы, что такое апоптоз? – Мужчина делает паузу, чтобы удостовериться, что все следят за его мыслью. – Это регулируемый процесс смерти клетки. Он нужен организму для уничтожения дефектных, мутантных, инфицированных частиц. Без апоптоза многоклеточные организмы не смогли бы существовать. Когда приходит сигнал сверху, что клетке пора погибнуть из-за того, чем она является, в игру вступают каспазы. Клетки-киллеры. Они уничтожают угрозу для организма. Например, раковую клетку. Мы уничтожаем гнилые клетки человечества, вроде этого создания, – он указывает на связанного мужчину, – уничтожаем рак на теле человечества. Такова наша судьба. Наша участь. Но отбросим метафоры, верно? Уверен, вы хотите знать, почему этот молодой человек сегодня среди нас. Что он натворил? Дело в том, что этот мужчина – взяточник, который за деньги позволял увозить детей в рабство за границу. Для развлечения аморальных личностей тех далеких мест. Но с теми личностями предстоит разбираться нашим зарубежным соратникам. Мы же судим этого человека.
Оратор достает нож из алого рукава фрака и приставляет лезвие к горлу связанного мужчины. На лице пленника – страх, он что-то воет сквозь кляп, а вот лицо оратора горит ретивостью сумасшедшего. Он не какой-то игрок или актер. Он убежден в каждом своем слове. Он искренне верит в то, что «Затмение» существует во благо людей.
И боже! На моих глазах сейчас убьют человека! А я буду сидеть и смотреть?
Обдумать до конца, что делать, мне не приходится.
Кто-то зажимает мне рот и тащит по коридору.
Глава 9
Что делать, если мужик надел платье…
Человек в капюшоне затаскивает меня в гостевую спальню и запирает дверь, чтобы никто не зашел. В комнате темно, так что я не могу разглядеть лицо мужчины, к тому же он продолжает держать меня, обхватывая за талию и плотно прижимая к себе. Он, видимо, пришел с улицы. От его мантии пахнет холодным осенним воздухом.
Я вырываюсь из объятий мужчины и пячусь, ошарашенно слежу за ним и гадаю, кто это может быть. Если незнакомец, то выход лишь один, и надо им воспользоваться, пока не поздно:
– Простите, я из этой семьи… я здесь живу, случайно вышла и… в зале…
Незнакомец стоит надо мной не двигаясь, и сердце убегает в пятки, потому что Арье не стал бы вот так молча наблюдать за мной. Я инстинктивно двигаюсь назад, врезаюсь в кровать, шлепаюсь задом на зеленое покрывало.
Капюшон и тьма скрывают эмоции мужчины. Чувство, будто за мной наблюдает призрак: ты знаешь, что он рядом, но опасен ли? Хочет ли напасть? Кто он?
Я пытаюсь подняться.
Человек толкает меня обратно на скрипящую кровать, и в страхе я забираюсь на нее с ногами, отползаю подальше.
– Ты шпионила? – спрашивает он.
– Нет, я случайно оказалась у лестницы, а потом…
Вспоминаю, что прямо сейчас «Затмение» устроило казнь человека, и по коже пробегает дрожь. Меня морозит от ужаса. Все в резиденции – маньяки. И этот человек тоже.
Мужчина хватает меня за лодыжку и подтягивает ближе. Я дергаюсь. Хватаюсь за одеяло. Нащупываю в кармане раскладной нож и вытаскиваю его, чтобы отбиться, но человек перехватывает мою руку, отбирает оружие и нависает надо мной, придавливая к кровати.
– Хочешь, чтобы я тебя связал? Я свяжу. Потом позову Стеллу, и ты расскажешь нам, с каких пор живешь в резиденции, а то я соседей не заметил.
Я вдруг узнаю голос мужчины. От страха не сразу опознала, но…
– Лео?! – восклицаю, округляя глаза.
– Что. Ты. Здесь. Делаешь? Говори, – сурово требует он.
– Спроси у своей тети, – гаркаю я, стараясь отобрать нож. – Давай! Зови ее. Пусть расскажет, как она похитила меня и притащила сюда.
– Похитила? – усмехается Шакал. – Вот как? Ладно. А с каких пор пленникам разрешено разгуливать по дому?
Лео снимает капюшон. Я выдыхаю, видя его саркастичную улыбку.
– Хочу и гуляю, ясно? – огрызаюсь.
– Ах, извините. Позвольте провести вас на мероприятие в качестве почетной гостьи.
– Чтобы мне отрезали голову?
– Тебе скорее язык отрежут. Больно длинный.
– Балахон у тебя больно длинный! Убрать красный цвет – и вылитый дементор. И, боже мой, ты снова в «Затмении»? – завываю я. – Там внизу человека убить собираются! И ты в этом участвуешь. Кем бы он ни был, вы не имеете права убивать его, слышишь? А вдруг вы ошибаетесь? Вдруг его подставили? Ты сам говорил, что в тюрьмах часто сидят люди, которым заплатили за то, чтобы они взяли на себя вину, или те, кто ни при чем. А что, если кто-то оклеветал этого человека? Откуда вам знать? И вообще, кто вы такие, чтобы решать, кому жить, а кому умирать?
Я осознаю, что последние слова прокричала, и зажимаю себе рот, ведь кто-то мог услышать вопли из спальни. Лео молчит, прислушивается. Я закрываю лицо, скрывая слезы, я больше не в силах сдерживать эмоции, меня захлестывает волной истерики, я дрожу, вонзая ногти в свое же лицо, и не верю, что вновь сижу в этом леденящем душу доме, где прикончили сотню человек.
