Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов
Примерно раз в неделю они встречались все в том же любимом Пашенькой ресторане, где он по-прежнему заказывал большой стейк с кровью, жадно набрасывался на него и проглатывал торопливо, будто неделю не ел. Татьяна, приезжавшая с ним, ела мало, медленно и аккуратно. Если Норов обращался к ней, она тут же откладывала приборы, выпрямлялась и, отвечая ему, чуть краснела, — она его побаивалась.
— Что ты как школьница? — снисходительно усмехался Пашенька. — Ешь, не смущайся. — Надо же впрок наесться, раз отец платит.
Татьяна краснела еще больше, и Норов в душе испытывал к ней симпатию за то, что ей неловко от подобных шуток.
Насытившись, Пашенька проявлял живой интерес к делам в фирме Норова. Норов отвечал ему сдержанно, зная, что за расспросами неизбежно последует заключение, что все проблемы оттого, что сам Норов бизнесом не занимается, а его подчиненные воруют. Пашенька постоянно давал понять отцу, что если бы Норов вместо Нины Мухановой поставил директором Пашеньку, все шло бы иначе. О своей собственной работе Пашенька рассказывал мало и без подробностей.
— Да что у меня интересного? — обычно говорил он, пожимая узкими сутуловатыми плечами. — Крутимся, воруем, — короче, как у всех.
Как-то раз они с Татьяной опоздали на целых полчаса. Норов уже сделал свой заказ, полагая, что ему предстоит ужин в одиночестве, когда они наконец появились. Пашенька был чрезвычайно возбужден, Татьяна напугана. Пашенька, едва поздоровавшись, с размаху бросился на стул.
— У нас сегодня такой переполох случился! — принялся рассказывать он, все еще под впечатлением. — Весь день разбирались, только-только закончили! Я прямо с работы сюда рванул, только за Танькой заскочил по дороге! Мчался, как угорелый!
— Нам — как обычно, — негромко сказал Норов подошедшему официанту, которого Пашенька даже не заметил.
— Вчера у нас одни бандюганы заправлялись, — продолжал Пашенька. — Я их не знаю, да мне, в общем-то, без разницы; у нас все подряд заправляются. На обратной дороге у них «Мерс» заглох. Ну, бывает, что тут скажешь! Сегодня они прикатили на двух тачках и давай наезжать! Вы бензин мочой разбавляете! Кранты вам! Заправщики в ужасе мне звонят, — а я был на другой точке. Я приезжаю, пытаюсь с этой братвой разобраться по-человечески, мол, парни извиняйте, вот вам две льготные карты с максимальной скидкой. Приезжайте в любое время, будем рады. А они не слушают, орут! Ты нам новый движок должен! Ствол мне в нос суют! Я аж сам перепугался!
— Ненормальные! — не удержалась Татьяна.
— Прикинь, под стволом стоять! Чуть не окочурился со страха. Это ж дебилы, они и выстрелить могут! Говорю, парни, давайте успокоимся, все обсудим, — какое там! Мат-перемат, суммы какие-то несусветные заряжают! Короче, полный идиотизм!
— Тебе нужна помощь? — обеспокоенно спросил Норов. — Я позвоню серьезным ребятам…
Он потянулся за телефоном.
— Да не суетись, пап! — остановил его Пашенька. — Все уже решили. Забыл, кто у Лехи папаша? Он тебе, кстати, приветы постоянно передает.
Официант принес стейк для Пашеньки и «цезарь» для Татьяны. Пашенька прервал рассказ и набросился на еду.
— Лехин отец нам человека выделил, как раз на такие случаи, — Пашенька жевал и говорил невнятно. — Ну, я ему звякнул, он еще с одним фээсбэшником подъехал; доходчиво этим придуркам все объяснили. Те отвалили, даже извинились. Уроды! Не хотели по-хорошему, уехали ни с чем. Пусть радуются, что их вообще не повязали!
Норов подождал, пока Пашенька закончит с едой.
— Неприятная история, что и говорить, — покачал головой он. — Хорошо, что все обошлось. Но ты на всякий случай проверь своих заправщиков, может быть, они действительно потихоньку разбавляют? Кто-то из наших водителей жаловался Ане, что заправлялся у тебя, а бензин оказался скверным.
— Кто жаловался? — тут же встрепенулся Пашенька. — Все твои водители у меня заправляются, и все довольны! Может, кто-то из новеньких? Ты узнай, где он заправлялся? Поди, на выезде? Там вообще не нужно заправляться!
— Почему?
— Да потому что мы там бензин бодяжим! В центре он у нас хороший, туда мы всех лучших клиентов направляем. А на выезде — другая история.
— Вы разбавляете бензин?
— Ну, конечно! А чего ты так удивляешься? Все разбавляют. Как еще, по-твоему, можно в этом деле зарабатывать?
Пару минут Норов молчал, чтобы не сказать резкость.
— Это нехорошо, — произнес он, наконец.
— Никто и не говорит, что хорошо, — хмыкнул Пашенька. — Но по-другому не получается.
Норов вновь замолчал, борясь с собой.
— Мне это не нравится, — хмурясь, проговорил он после паузы.
Пашенька издал смешок.
— Да и мне не нравится. А куда деваться? Все воруют.
— Я не ворую, — сказал Норов.
Пашеньке в реплике отца послышался упрек; он вспыхнул.
— Ну конечно! — саркастически отозвался он. — А в мэрии ты чем занимался?
Норов переменился в лице.
— Я работал, — сухо сказал он.
— Вот и мы работаем, — ерничая, подхватил Пашенька.
— Паша! — предупреждающе воскликнула Татьяна.
— А чего притворяться? — сердито бросил ей Пашенька. — Друг друга то зачем морочить?
— Ты хочешь сказать, что я ворую? — спросил Норов раздельно и тихо.
— Я ни в чем тебя не обвиняю, — уклонился от прямого ответа Пашенька. — Но мы же — взрослые люди, понимаем, как деньги наживают.
Норов поднял салфетку, лежавшую на коленях, аккуратно сложил ее и положил на стол. Затем достал из сумки пачку денег и, не считая, отделил стопку тысячных купюр.
— Полагаю, этого хватит, чтобы рассчитаться.
— Павел Александрович, пожалуйста, не надо! — попыталась остановить его Татьяна. — Паша, извинись!
Пашенька уже понял, что зашел слишком далеко, но отступать не хотел.
— За что? — с кривой улыбкой отозвался он. — За правду?
Норов поднялся. Он не испытывал раздражения, он был очень спокоен.
— Мне жаль, что я был тебе плохим отцом, — проговорил он печально. — Жаль, что так не сумел научить тебя ничему из того, что мне дорого и важно. Теперь, наверное, уже поздно… Извини. На этом мы заканчиваем наши отношения.
Татьяна вскочила.
— Павел Александрович!
— Слушай, — примирительно проговорил Пашенька. — Я же сказал, что тебя не обвиняю. Я не вижу в
