Нина Васина - Приданое для Царевны-лягушки
- Подожди-подожди, - Платон сел и взял старшего племянника за руку. Женитьба - это важный шаг в жизни человека.
- Тони, мы не в церкви, - перебил его Федор. - Представь, что это просто сделка такая.
- Хорошо, значит, ты заключил сделку, так?
- Именно, - кивнул племянник.
- Заговор от пули и ножа в обмен на женитьбу. А деньги тогда за что?
- Все было не так. Я, короче, пришел в офис. Там все прикольно. Стены стеклянные, а за стеклом рыбки плавают и осьминоги.
- Осьминоги? - не поверил Вениамин.
- Настоящие! - повысил голос Федя. - А на столе - блюдо со змеями. Живыми! - он опять повысил голос, предупреждая вопросы брата. - И кошки ходят везде штук пять. Лысые. По плетеному коробу. Она со мной из короба разговаривала. Спрашивает: "Возьмешь змейку мою в правую руку?" Я взял. Она сразу же все про меня рассказала, и как я шрам этот получил, и что мне смерть угрожает.
- Гадость! - содрогнулся Вениамин. - Ненавижу змей.
- Вот потому не ты, а я буду ее мужем! - заметил Федор. - Короче, она потом спрашивает: "Возьмешь мою змейку в левую руку?" Я сказал, что могу всю ее нечисть рассовать по карманам. Тогда она спрашивает: "А меня посадишь к себе в карман?" - "Посажу". - "И домой принесешь?" - "Принесу, - отвечаю, - а чего мне". - "И замуж возьмешь?"
Федор замолчал.
- Ну? - не выдержал Вениамин. - А ты что?
- Короче, - сглотнул Федор, - у меня от ее голоса все встало, голос такой странный... Я, говорю, любую замуж готов взять, если она выдержит... это самое... все мои душевные страдания. "Вот и ладненько, - отвечает, - давай две штуки баксов за мазь против пули и ножа, а сам присылай сватов".
Федор встал и вышел из спальни.
Аврора принялась было в задумчивости отжимать тряпицу в салатнике, но Платон тронул ее за руку.
- Не надо.
- Компресс, - объяснила она. - Вода с уксусом. Вам плохо стало, вы чуть не упали.
- Я бы не упал, - категорично заметил Платон.
- Упали бы, вы же сознание потеряли! - настаивала Аврора.
- Я сидел в инвалидной коляске, куда мне еще падать?!
- Тони, не нервничай, - озаботился Вениамин. - А ты не перечь дяде! Говорит - не упал, значит, не падал! Развела тут спор!
- Я ничего, Венечка, я так просто, - забегала глазами Аврора.
Платон впервые услышал такой ее голос - виноватый и жалобный. Они с племянником с удивлением посмотрели на Аврору.
- Вот! - В спальню быстрыми шагами вошел Федор. Оглядевшись, он направился к кровати, присел на пуфик и показал всем банку на ладони.
Платон с трудом удержался, чтобы не улыбнуться.
- За две штуки зеленых твоя царица могла бы найти сосуд поприличнее, заметил Вениамин.
На ладони Федора стояла пол-литровая банка, накрытая не очень чистой бумажкой, а бумажка эта была перетянута белой резинкой.
Аврора осторожно принюхалась. Федор заметил это и снял резинку. Женщина сразу же отвернулась и почему-то взяла Веню за руку, оттаскивая его подальше. Федор же настойчиво протягивал банку брату.
- А ты понюхай!
- Зачем это?.. - забеспокоился Вениамин.
- Ее нужно втирать два раза в день в тело. Там, где находятся жизненно важные органы. От ранения которых может наступить летательный исход.
- Летальный, - автоматически поправил Платон, почти загипнотизированный его серьезностью и верой.
- Ну да. Летальный. Короче, я себя буду смазывать спереди - грудь и живот. А ты меня - со спины.
- Почему - я? - покосился на банку Веня.
- Это должен делать близкий человек. Тони еще не оклемался, больше некому. Две недели всего-то и нужно мазать.
- А жена? - нашелся Вениамин. - Ты же сказал, что женишься! Вот пусть жена твоя и втирает. Сама, как говорится, сварила, пусть сама...
- У меня на нее другие планы, - серьезно ответил Федор и вдруг спросил: Тони, у тебя есть друг?
- Друг?.. - опешил Платон. - Нет, родной, знаешь, я тут недавно думал и понял, что у меня нет близкого друга. У меня, можно сказать, вообще нет друзей, так, из детства остались некоторые...
- Тогда ты собирайся, - повернулся Федор к Авроре.
- Куда? - сжалась она.
- Поедешь с Тони. Оденься поприличнее, фейсу нарисуй праздничную. Будете сватать невесту.
- Сейчас? - опешил Платон.
- Завтра свадьба.
- Я не поеду, - тихо сказала Аврора. На ее слова никто не обратил внимания.
- Подожди, давай поговорим, обсудим все хорошенько, - Платон так разволновался, что попытался встать. Аврора вовремя обхватила его и почти силой повалила на кровать.
- Вам нужно лежать!
- Уберите колено! - оттолкнул ее Платон. - И вообще - уйдите, меня тошнит от ваших духов!
- Это не духи, - сползла с него Аврора. - Это туалетная вода.
- И вы ею обливаетесь вместо душа по утрам, да?
- Тони, я не понял, - внедрился в их перепалку Федор, - ты что, не согласен быть моим сватом?
- Согласен. Но только...
- Я тоже хочу поехать! - заявил Вениамин.
- Тебе нельзя видеть мою невесту до свадьбы, - ответил на это Федор.
- Почему?
- Нельзя, и все. Еще в обморок упадешь.
- А я не упаду? - забеспокоилась Аврора.
- Ты не упадешь, ты возле кошки на дороге не упала, значит, и там не упадешь, - заверил ее Федор.
- Так ты ее видел или нет? - забеспокоился Платон. - Что за детский сад, это серьезный шаг!
- Видел, - неуверенно пожал плечами Федор. - Но знаешь, Тони, глаза не всегда видят правильно. Другие внутренние органы, они, это самое... Короче сердце самое зрячее.
- Это она тебе так сказала? Платон подумал в этот момент, произнесет ли племянник вот так, с ходу, имя Экзюпери?
- Она что, уродка? - вскочил Веня.
- Уродливых женщин не бывает! - заявила Аврора.
- Она просто не такая, как все, - задумчиво улыбнулся Федор.
- Я согласна, поеду с Платоном Матвеевичем сватать, - в Авроре явно победило любопытство. Платон беспомощно огляделся.
- Я не могу идти свататься, - развел он руками. - Я вообще не знаю, насколько хорошо держусь на ногах, а сват в инвалидной коляске и с перекошенной физиономией, это, знаешь ли, не совсем то, что нужно.
- Она тебя вылечит в два счета, - пообещал Федор.
Царица огня и воды вылечила Платона Матвеевича на счете "два".
- Два! - крикнула она тонким голоском, и Платон выскочил из инвалидной коляски как ошпаренный.
Он даже сделал небольшую пробежку - кругами по ее спальне. Правда, мешала лежащая почти посередине комнаты Аврора - маневра было мало. Царица бегала за ним, Платон Матвеевич заслонялся коляской, раскручивая ее по дороге. Федор сидел на диванчике и улыбался.
Дело в том, что Платон Матвеевич панически боялся змей. По дороге к Царице, в фургоне серого цвета - его, как уверили племянники, предоставила инвалиду Омолову П.М. та самая страховая компания, агент которой приезжал насчет покореженной двери, - Платон решил противостоять любым колдовским приемам с привлечением змей. По небольшому опыту общения с уличными цыганками Платон знал, что нельзя смотреть в глаза гадалке, задумываться над словами, которые тебе навязчиво повторяют, и подпускать слишком близко человека с экстрасенсорными способностями - прикосновения его особенно опасны.
Поэтому, как только Федор вкатил Платона в офис Царицы огня и воды, он громко потребовал, чтобы сватовство состоялось где угодно, только не в рабочем кабинете хозяйки, где, как он понял из рассказов жениха, и находится ее живой рабочий материал.
- Тогда прошу в мою спальню, - тонким детским голоском произнес кто-то у дверей.
Платон сначала поискал обладателя голоса на уровне своих глаз (все-таки он сидит в коляске - куда уж ниже?), потом покосился по сторонам и только после этого опустил голову и чуть не закричал от ужаса: у его ног сидело странное существо - то ли ребенок, то ли ожиревшая лилипутка в пышном розовом платье и с крошечной короной на голове.
- Идите за мной, - пригласило это существо, и вдруг покатилось по полу, отталкиваясь ладошками, а юбки поволоклись за нею, шурша.
Похолодев, Платон Матвеевич подумал, что у Царицы, похоже, нет ног! изогнулся назад, чтобы разглядеть выражение лица Федора, но не смог: тот вез коляску с высоко поднятой головой, и Платону был виден только его мощный подбородок снизу. Судя по ритмичным движениям подбородка, племянник был занят любимым делом - жевал резинку.
Тогда Платон наклонился вперед, надеясь разглядеть хоть что-нибудь под розовым капроном, но ему и это не удалось - Царица лихо катила по паркету, отталкиваясь ладошками в ажурных перчатках. Докатившись до распашных дверей, она выставила руки перед собой, двери легко открылись, она заехала в большую полутемную комнату - на самую середину - и развернулась, притормозив правой ладошкой.
Царица замерла, и Платон застыл в кресле. Слышно было, как Федор позади него постепенно перестает жевать, вот наступило последнее "кляк!", племянник замер, вероятно, в экстазе созерцания своей невесты на полу. И Платон тогда услышал в ватной тишине странные звуки и даже сначала подумал, что это он сам так старчески дышит - тяжело, с подсасыванием воздуха. Но тут пошевелилась Царица - наклонилась, захватила сколько смогла своих юбок и подняла их, обнажив круглые коленки, похожие на две большие сдобные булки. Она медленно и неуклюже поднималась, от ее движений странные звуки изменились, и тогда Платон понял, что Царица так дышит. Он сделал один поворот колеса и подкатился ближе, чтобы разглядеть это чудо как следует. Оказывается, она на чем-то сидела на коленях все это время. И осознание того, что у странного существа, слава богу, есть ноги, не смогло затмить отчаяния перед новым открытием: эта то ли женщина, то ли ребенок с большим трудом справляется со своим тучным телом: ей тяжело дышать.
