Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов
Норов был поражен.
— Почему ты не рассказала мне этого раньше?
— Зачем? Помочь ты все равно не сможешь…
— Смогу!
— Чем? Морду ему набьешь? Ему и без тебя ее бьют регулярно. И… и… я не знаю, как я это перенесу, — неожиданно заключила она дрогнувшим голосом.
Она быстро отвернулась, чтобы он не увидел слезы в ее глазах. Он встал из-за стола, подошел к ней, обнял и погладил по волосам.
— Я ушла из-за нее от последнего мужа, — не глядя на него, с трудом сдерживаясь, проговорила Нина. — Они не ладили, начались ссоры. Я выбрала Алису.
— Тебе не в чем себя упрекнуть. В конце концов, это, может быть, самое главное.
— Это — совсем не главное! У меня, кроме нее, никого нет. Ее поступок для меня — предательство. Но если моя дочь меня предает, значит, я что-то сделала не так! Или все сделала не так!
— Послушай,… — мягко начал Норов.
— Только не надо меня утешать! — торопливо проговорила она.
— Я не собирался, я только хотел…
— Не надо! — предостерегающе перебила она. — Тебе пора.
Они вместе подошли к дверям.
— Зачем она все-таки это сделала? — спросил он на пороге.
— Ты про Алису?
— Про Верочку.
— Она там, ты — здесь. Семейная жизнь не складывается. Она знает, что у тебя есть другая женщина…
— Ты про Аню?
— У тебя есть еще? — усмехнулась Нина. — Прости, не в курсе твоей личной жизни. Она боится, что ты ее бросишь, заранее готовит запасной аэродром… Подловато, конечно, но по-житейски понятно.
— Нет, — сказал Норов. — Непонятно.
***
— А я только что с мамой разговаривал! — радостно объявил ему в машине Ванька. — Она тебе привет передавала. Говорит, звонила, ты телефон не брал.
— Наверное, не слышал, — сквозь зубы ответил Норов.
Звонки Верочки он и слышал, и видел, но не отвечал, — боялся сорваться.
— Она там скучает, — продолжал Ванька. — Ждет не дождется!
— Ты тоже соскучился?
— Честно говоря, да! Ты только не обижайся, папуль, — спохватился Ванька. — У тебя тоже очень хорошо.
— У нас, — поправил Норов. — Это наш дом, твой и мой.
Ванька посмотрел на него и виновато улыбнулся:
— Да, папуль, я понимаю. Просто я по маме скучаю…
Норов обнял его и притянул к себе.
— Это правильно, — сказал он.
— Пацаны, когда маленькие, всегда больше к мамке тянутся, — отозвался с переднего сиденья Коля. — У меня со старшим та же история. А дочка — та копия я. Не отходит от меня: «Папа, папа»…
Ванька погладил Норова по руке, и на этот раз Норов ее не отнял. Он не сможет без нее, Кит. Он слабый. Он — хороший мальчик, послушный, мягкий, но без нее не сможет… Ты требовательный, Кит, жесткий, ты переломаешь его…
В отеле проголодавшийся Ванька разделался с жареной картошкой в две минуты, отодвинул тарелку и посмотрел на Норова с неизменной улыбкой.
— Ну, что, папуля, едем?
До поезда оставалось меньше часа. Решай, Кит, что ты тянешь! Я не могу! Он рвется к матери… Это все равно, что его ударить!..
— Хочешь десерт? — спросил Норов.
Они сидели в полупустом баре в глубоких креслах. Ванька посмотрел на витрину с десертами и вздохнул.
— Нет, папуль, спасибо. Мне же нельзя.
— Сегодня можно, — мягко сказал Норов.
Ванька еще раз взглянул на витрину и задержался взглядом на своем любимом шоколадном пирожном.
— Нет, все равно, не буду. А то что же, десять дней худел, и все зря?..
— Молодец! — похвалил Норов. — Мне бы твою волю!..
Как ты ему объяснишь, Кит? Скажешь, что его мать тайком воровала у тебя деньги? А когда испугалась, что ты будешь давать ей меньше, втихомолку разместила свои бесстыдные фотографии среди брачных объявлений? Ты скажешь это, Кит? Сумеешь?
В холле показался Коля и, помахав над головой руками, чтобы привлечь внимание Норова, выразительно постучал по часам. Пора ехать. Ну, решай же, Кит! Давай! По счету три: раз, два…
— Едем, папуль? — Ванька принялся надевать куртку, брошенную им на соседнее кресло.
— Ты не хочешь остаться? — севшим голосом спросил Норов.
— Где остаться, папуль? — с веселым недоумением взглянул на него Ванька. — Здесь, в отеле? Нам же на вокзал!
— В Саратове. Со мной…
— А как же мама?
— Мама… немного подождет. Я же жду, пока ты приедешь.
— Ты — другое дело, — рассудительно возразил Ванька. — Ты — мужчина, а мама — женщина. Она без меня не сможет. А потом, мне же в школу надо!
— Пропустишь немного — не беда. Потом наверстаешь.
На Ванькином лице отразилось замешательство.
— Папуль, ты только не обижайся, ладно? — заговорил он. — Я бы остался с тобой, честно, но там же — мама! Она будет волноваться!
Норов поднялся и надел пальто.
— Пойдем.
Он обнял сына, Ванька тоже обхватил его за талию, и они вдвоем зашагали к выходу.
***
Борис Петрович и теща ждали их на перроне. Теще разрешалось видеться с Ванькой только в присутствии Норова. Вообще-то Норов назначил им встречу в кафе на вокзале, часом раньше, но опоздал, чего с ним обычно не случалось, и сейчас теща уже металась по перрону, высматривая их в толпе, Борис Петрович тоже сильно нервничал, но звонить Норову не решался.
— Простите, — сдержанно сказал им Норов. — Возникли неотложные дела…
— Ну, наконец-то! — не слушая его, воскликнула теща. — Ох, сколько же я тебя не видела, Мурзик!
Она сгребла Ваньку в охапку и, наклонившись, несколько раз чмокнула в лоб и щеки. Ванька тоже радостно обнял и расцеловал ее. Он любил бабушку.
— Мы уж не знали, что и думать, — со своей виноватой улыбкой проговорил Борис Петрович. Он был совершенно трезв и немного грустен. — Вы обычно очень пунктуальны… Все в порядке?
— Да, — коротко ответил Норов. Ему не хотелось разговаривать.
— Может быть, пройдем в вагон? — предложил Борис Петрович. — А то вы без шапки, простынете.
Он и сам был без шапки. Они поднялись в вагон и вошли в купе. Норов брал для Бориса Петровича и Ваньки СВ.
— Спасибо за комфортный проезд, — сказал Борис Петрович. — Вы нас балуете.
Благодаря Норова, он всегда добавлял эту фразу.
— Рад, что вам нравится, — рассеянно отозвался Норов.
Теща тут же уселась на упругую полку.
— Идем ко мне, Мурзик, — позвала она Ваньку. — Хоть нагляжусь на тебя напоследок.
— Можно я с папулей? — попросил Ванька, обхватывая руку стоявшего в дверях Норова и прижимаясь к нему.
— С папулей ты все каникулы был, а я тебя с осени не видела! — упрекнула теща.
Ванька не ответил, лишь крепче прижался к отцу. Норов ощутил, как острая тоска режет сердце. Он снял с
