Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов
***
— Что там внутри? — спросил Лансак, кивая на комод.
— Никогда туда не заглядывал, — ответил Норов.
— Вы знаете? — повернулся Лансак к Эрику.
Эрик озадаченно почесал лысую голову.
— Да ничего, вроде, — неуверенно ответил он. — Он пустой был, комод-то.
— Зачем же держать пустые комоды? — недовольно поинтересовался Лансак.
— Для красоты, — ответил Эрик. — Ква?
Лансак потянул медную ручку верхнего ящика, но ящик не поддался, — комод давно не открывали. Французы, в отличие от русских, чрезвычайно ценят старину и охотно покупают на блошиных рынках ненужную древнюю рухлядь в качестве декора для своих домов. Лансак дернул ручку сильнее, и она вдруг оторвалась.
— Начался полицейский погром! — скорбно заметил Норов. — Мебель уже крушат, того и гляди, возьмутся палить из пистолетов! Пора вызывать адвоката, Эрик. Полегче, месье Лансак, я вас умоляю!
На сей раз усмехнулись под масками оба подручных Лансака: и Пере, и Дабо.
— Пардон, — смущенно сказал Лансак. — Я не нарочно.
Как истинный француз, он питал уважение к старинной мебели.
— Нарочно, нарочно! — заспорил Норов. — Этому комоду уже двести лет, и никому, кроме вас, еще не удавалось его повредить. Он был невероятно прочный. И что от него теперь осталось?!
— Ничего страшного, — заверил Эрик. — Дайте эту штуку мне, я ее после приделаю.
— Осмотрите его! — велел Лансак жандармам. — Только осторожнее, видите, тут все разваливается!
— До вашего прихода все стояло надежно, — возразил Норов.
— Сделаем в лучшем виде, патрон, — отозвался Пере.
— Ясно, — вздохнул Норов. — Эрик, готовимся к худшему!
Пере подошел к комоду.
— Ну, чего стоишь? — обернулся он к Мишелю Дабо. — Помогай. Берись сбоку.
Придерживая ящики с двух сторон, они не без труда вытаскивали их, один за другим. Все ящики были пусты.
— Я же говорил, — сказал Эрик.
— Мы обязаны проверить сами, — назидательно произнес Лансак.
— Интересно, а как жандармы проверяют, что земля круглая? — вслух полюбопытствовал Норов.
* * *
Последний день Ванькиных зимних каникул в Саратове выдался морозным и солнечным. Отец и сын собирались утром отправиться в центр, где устраивались праздничные массовые гулянья, с горячими блинами, народными песнями и плясками, и где Деды Морозы с приклеенными бородами, в красных кафтанах катали за небольшую плату желающих на санях, запряженных лошадьми. Потом они планировали заехать в отель, тоже в центре, выпить там чаю в просторном баре и заодно перекусить перед тем, как отправляться на вокзал. Этот отель Ваньке особенно нравился, — там для него жарили картофель фри, «как в «Макдональдсе». Конечно, куда проще было бы заскочить прямо в «Макдональдс», но Норов принципиально никогда не переступал порога «Макдональдса».
Новый год Ванька встречал с матерью и дедушкой в Москве, — визиты туда тещи по-прежнему были под запретом. А 3-го января дедушка привез Ваньку на поезде к отцу; он же должен был отвезти Ваньку обратно. Сам Норов в Москву на Новый год не поехал, — какой смысл изображать за столом теплый семейный праздник, чтобы потом ночевать в холодной комнате на неудобном диванчике? С тех пор как Ванька стал гостить у него, он почти перестал бывать в Москве, и его общение с Верочкой сошло на нет. Он и раньше звонил ей не часто, тем более что отвечала она через три звонка на четвертый, — то была у косметолога, то в храме.
Ванькин чемодан, уже уложенный домработницей, стоял внизу, в прихожей, Норов старался на него не смотреть. За дни каникул, проведенные вместе, он успевал сильно привязаться к веселому, улыбчивому Ваньке, и предстоящая разлука наполняла его грустью. Домработница на кухне накрыла завтрак. Ожидая, пока Ванька закончит свой утренний туалет, Норов сидел за столом, рассеянно просматривая в ноутбуке почту.
Бегло пробежав заголовки ежедневных рассылок иностранной прессы, он перешел к письмам от Анны. Их было два: к одному был приложен отчет из бухгалтерии, — Норов оставил его на потом. Содержание второго ограничивалось единственной ссылкой. Норов нажал ее и оказался на сайте зарубежных знакомств; российские женщины искали себе партнеров за границей.
Здесь были и откровенные снимки молодых проституток в бикини с короткими игривыми посланиями, и парадные фотографии дебелых пожилых крашеных теток из провинции, обстоятельно рассказывавших свою биографию.
Не понимая, зачем Анна прислала ему эту ерунду, Норов прокрутил страницу вниз и оторопел. Ему открылся целый веер фотографий Верочки, не меньше пяти-шести, наверное, даже больше. Верочка задумчиво позировала в длинном вечернем платье; сидела за рулем автомобиля в короткой юбке, гуляла в лесу и в открытом купальнике лежала на берегу моря, призывно улыбаясь в объектив. Никаких сведений о ней, правда, не сообщалось, — ни имени, ни возраста — лишь фотографии, адрес почтового ящика и предупреждение, что без серьезных намерений беспокоить не следует.
Несколько минут Норов рассматривал снимки, пытаясь разгадать смысл злой шутки. Кто-то из старинных врагов захотел ему отомстить? Выставить на посмешище его семейную жизнь? Но вряд ли у этого электронного издания много читателей… Может быть, это — происки Верочкиных недоброжелателей? Но откуда у Верочки недоброжелатели?
Он набрал Анну.
— Что за ерунду ты мне прислала?
Анна молчала.
— Я задал вопрос! — повысил он голос.
Она вновь не ответила, должно быть, сама испугалась того, что сделала.
— Приятно пообщаться с умным собеседником! — сердито бросил Норов и отключился.
Он вновь принялся рассматривать фотографии. Откуда у этих мелких пакостников столько Верочкиных снимков? Где их искать, придурков? Через редакцию издания? Да надо ли, Кит? В конце концов, это же полный идиотизм — публиковать фотографии замужней женщины среди брачных объявлений!.. Могли бы придумать что-то поинтересней! Как им удалось их заполучить? А как опубликовать без ее паспорта?..
Внезапно нелепая мысль мелькнула в его голове. А вдруг Верочка сама… Да, нет! Не может быть! С какой стати?! Или все же?.. Он почувствовал, как лоб покрылся испариной.
Он опять схватил телефон и набрал Анну.
— Где ты это взяла?
— Мне прислал наш «айтишник», — пролепетала она. — Он случайно наткнулся…
«Айтишником» у Норова работал молодой очкарик с выдающимися хакерскими способностями. Норов платил ему щедро, но убеждал перебраться в Москву; сидеть с таким талантом в Саратове было киберпреступлением.
— Ты велела ему взломать ее базу? — догадался он. — Ты следила за ней?
Сам он не выносил подслушиваний и подсматриваний, никогда до них не унижался. Но Анна была другим человеком, к тому же она ненавидела Верочку не меньше, чем Верочка ее.
— Извини, пожалуйста, что сделала больно. Мне
