Тысяча и одна дочь - Дарья Александровна Калинина
Между тем у ворот началось какое-то движение. После непродолжительных переговоров незнакомый мужчина кивнул Михаилу, после чего пропустил Дёму на территорию объекта.
– Похоже, что терпение у родителей истощилось. И они решили отправить сынулю на перевоспитание.
Вид у Дёмы был удручающе несчастный, это было Сашеньке хорошо видно даже с такого расстояния. Он несколько раз с тоской оглядывался, словно все еще надеясь, что ему выйдет помилование. Но надежда разбилась как о железные ворота, так и о взгляд дядюшки. После чего Михаил сел в «Аурус», и машина начала медленно разворачиваться, явно собираясь ехать обратно.
– Этот тип похож на одного из тех, кто усаживал твою тетю Тому в машину. Помнишь, я говорил, что с теми двумя головорезами был некто третий, который ими и руководил.
Сашеньку как током ударило:
– Ты как хочешь, а я не могу его упустить! Получится или нет вызволить тетку у трех братьев, а я должна попробовать свой метод!
И, выскочив из машины, она помчалась по заснеженной лесной тропинке, которая вела с опушки к асфальту. За шиворот сразу же набился снег, напа́давший с лохматых веток. Ногам стало мокро и холодно. Сашенька и сама не знала, что предпримет, когда добежит. В голове билась одна мысль: только бы успеть вовремя!
И она успела! Когда девушка выскочила на трассу, то до машины оставались считаные метры. Честь и хвала тем людям, которые делали тормоза. На скользкой зимней дороге тяжелая машина заскрежетала и встала, словно вкопанная, буквально в паре сантиметров от Сашеньки.
– Ты что? Ненормальная? Откуда ты тут взялась?
Из машины выскочил тот самый мужчина, которого Сашенька уже видела.
Она бросилась к нему:
– Умоляю! Помогите мне!
– Ты кто такая? Что тебе нужно?
– Помощь! Мне нужна помощь! Медицинская и психологическая желательно. Я знаю, тут где-то неподалеку есть место, где помогают таким, как я. И я хочу попасть туда на реабилитацию! Отвезите меня туда!
– Наркоманка?
– Да!
– И давно употребляешь?
– Всю жизнь!
– Не похоже что-то.
Михаил откровенно сомневался, и Сашенька усилила нажим на него. Она понимала, сейчас все и решится. Если ей удастся убедить этого типа, что она нуждается в его помощи, то он возьмет ее с собой. А там… там уж Сашенька придумает, что ей делать.
– Сейчас я хорошо выгляжу, потому что родители нашли врача, который ставил мне капельницы. Неофициально, конечно. Физическую зависимость он мне снял, а вот насчет всего остального сказал, что не является специалистом. А я хочу стать свободной и независимой от наркотиков полностью!
– Молодец. Похвально!
– Помогите мне!
– Но почему ты решила обратиться именно ко мне?
– Я вижу по вашим глазам, что вы добрый человек! Помогите мне! Отвезите! Спасите! Иначе я пропаду!
Сашенька выдала из себя максимум эмоций и теперь поникла головой. У нее и правда не было сил, чтобы продолжать дальше с тем же накалом страстей.
Сейчас все решится.
И решилось.
– Что же, – задумчиво произнес Михаил, – если тебе нужна помощь, тогда ты попала по адресу. Садись.
Сашенька села, и машина стала разворачиваться на шоссе, они явно собирались возвращаться к «Белым ангелам». Ехать было недалеко, Сашенька изо всех сил придумывала, как бы ей завести разговор на интересующую ее тему. Но ничего не приходило в голову. Надо было думать раньше, но девушка действовала под наплывом эмоций. А стоило бы прежде обдумать свой план. И тут Сашеньке в глаза бросилось что-то блестящее.
– Ой! – воскликнула она. – Уронила!
И она нырнула вниз под сиденье.
– Что ты там возишься? – обратился к ней Михаил. – Мы уже приехали!
– Да-да, все в порядке.
Сашенька приняла вертикальное положение, в руке она крепко сжимала свою находку. Это была желтая янтарная бусина.
– Что-то ты сильно побледнела!
Сашенька кивнула. Еще бы ей не побледнеть. Слишком хорошо был ей знаком этот кругляшок гладкого отполированного янтаря. Ожерелье из таких бусин носила тетя Тома. В сочетании с темно-зеленым свитером этот камень смотрелся очень выигрышно. Ожерелье было длинное, камни в нем были крупные, они мягко переливались своим навеки застывшим в камне медовым блеском. Тетя Тома объяснила, что ожерелье является их семейной реликвией, папа приобрел его в подарок маме еще в далеком шестидесятом году прошлого века.
– Тогда бусы стоили сравнительно недорого. Но недавно я посмотрела на сайте ювелирного магазина, где были похожие бусы, и едва не рухнула со стула. Именно такой желтый янтарь ценится теперь необычайно высоко. Триста тысяч я за него при желании могла бы запросто выручить. Неплохо, да? И в то же время любимый рубиновый гарнитур моей мамы – серьги и кольцо, который стоил очень дорого, сейчас идет чуть ли не по цене золотого лома. Дочерей у меня нет, сыновья жениться не собираются, так что буду помирать – ожерелье оставлю тебе. Как? Нравится?
Сашенька тогда подтвердила, что идея отличная. И ей тут же было продемонстрировано будущее наследство во всех подробностях. И даже велено было его примерить, чтобы окончательно определиться, оно или не оно.
Оказалось, что оно. Так что тогда Сашенька в подробностях разглядела теткины бусы и могла бы присягнуть, что найденная ею сейчас бусина является одной из многих в длинном ожерелье Тамары Викторовны. И это наводило на неприятные размышления. Ведь если из кольца или подвески камешек еще мог выскользнуть сам по себе, то потерять одну бусину из целого ожерелья было невозможно.
– Если есть бусина, значит, ожерелье порвалось.
– Что ты там бормочешь? – повернулся к ней Михаил.
– Ничего! – ответила Сашенька и быстро сжала бусину в кулачке.
Но она не переставала думать о том, что случилось с ожерельем тети Томы. Оно порвалось, это факт. А если оно порвалось, значит, в машине была борьба. Схватка не на жизнь, а на смерть, из которой, судя по всему, тетя Тома вышла проигравшей.
Глава 7
На этот раз передачей с рук на руки у КПП дело не ограничилось. Они прямо на «Аурусе» заехали в ворота и покатили по территории комплекса.
Сашенька не могла удержаться и с любопытством поглядывала в окно. Невзирая на жуткие мысли, которые крутились у нее в голове, она не могла не заинтересоваться тем, что ей удалось увидеть. Пациенты, если это были они, выглядели бодрыми, румяными и вполне довольными своей жизнью. Никто из них не рвался отсюда бежать. Напротив, они возвращались с утренней пробежки, которая проходила за территорией центра, и все казались совершенно здоровыми.
– Как тебе твои будущие товарищи?
– Отряд пионеров, да и только, – улыбнулась Сашенька. – Им только алых галстуков не хватает.
Михаил помрачнел и нахмурился:
– Алый галстук еще надо было заслужить. Ты этого не знаешь и не можешь знать, слишком молода, но в пионеры принимали не каждого. Двоечникам и хулиганам эта честь светила лишь после того, как они торжественно перед всей школой клялись исправиться в своем поведении.
– А разве эти ребята не хотят исправиться?
– Хотят. Но до полного исправления им еще очень далеко. Сама поймешь, если останешься с ними.
– И как долго мне предстоит тут пробыть?
– Это зависит от многих причин. Единого расчетного времени для всех нет.
– А я думала, что у вас работает программа по реабилитации.
– У нас индивидуальный подход к каждому из ребят.
– А девушки тут есть? Или я буду единственная?
– Конечно есть! И не меньше, чем мужчин!
– И где вы их держите?
– Держим?
Михаил смотрел на нее с интересом. Кажется, Сашенька со своим потоком вопросов насторожила его. И девушка пообещала себе быть более осторожной. Не хватало еще, чтобы ее отсюда выставили прежде, чем она сумеет разнюхать, где держат тетю Тому.
– Мы тут никого не держим. А живут девушки в домиках. Вот мы и приехали. Вылезай!
Машина остановилась перед крыльцом, на котором стояли те двое, которые совсем недавно выходили к воротам.
– Михаил Игнатьевич, что случилось? – спросил тот, что был постарше. – Почему вы вернулись?
