Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь…
От всего этого веяло терпким и невыветриваемым запахом вульгарного шарлатанства. Анфиса
не могла понять, как может быть так, чтобы вся современная медицина мира с компьютерами, томографами, антибиотиками какую-то особо вредную болезнь не лечила, а какой-то Роман Светозарный – потомственный исправитель родовых проклятий – взял бы и вылечил.
– Чушь, – прошептала Анфиса.
Все-таки она была здравомыслящей женщиной, во всяком случае, считала себя таковой. И на веру принять все это просто не могла. Однако… Все-таки было в этом что-то. Будто отсвечивало за шелухой – но драгоценный ли это камень или фальшивка?
Перед глазами вставал маятник, покачивающийся над картой столицы. Что-то пугающее и настоящее было в том, как он вращался, расширяя круги, поблескивал золотом в слабом свете.
Сломалась Анфиса на статье о Шамбале. Она так и не поняла, что это такое – подземный бункер или тот свет. Она отодвинула газету и откинулась на кушетке.
– Сумасшедший дом, – произнесла она. В последние дни она стала произносить эти слова слишком часто.
Ее взгляд упал на телефонный аппарат. И, еще не решив зачем, она набрала номер ленинградской квартиры. Андрея дома в этот час не должно было быть, и Анфиса уже хотела, опустив палец на рычаг, набрать номер его офиса. Но вдруг телефонную трубку сняли.
– Алло! – раздался голос секретарши Андрея Сони. Эта двадцатилетняя круглолицая девица напоминала героинь довоенных фильмов –
мощного телосложения, высокая, полная, вынужденная прикрывать широкими платьями свой не по возрасту отвисший живот. У нее была тяжелая стопа с широкой мясистой пяткой. Несмотря на это, она обожала модельную обувь. С завидным упорством она всовывала свои ноги в изящные туфельки – и уже буквально через несколько дней те напоминали раздавленных лягушек. Анфиса с Андреем часто потешались над ней в семейном кругу.
Анфиса не раз говорила Андрею, что секретарша не должна напоминать доярку-передовицу. На что тот отшучивался: «Это чтобы ты меня не ревновала». Но Соня была очень хваткой и работящей девицей, просто незаменимой в работе. Андрей ей предлагал перейти на другую, более высокооплачиваемую работу в офисе, но она отказывалась, мотивируя это тем, что только на месте секретарши чувствует себя хорошо.
– Андрея, будьте любезны, – попросила, справившись с удивлением, Анфиса.
– Вы! – теперь пришла очередь удивляться Соне. Но тут же взяла себя в руки, и уже уверенный голос по-хозяйски отчеканил: – Андрей сейчас в офисе.
Анфиса, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания», повесила трубку. Как все это понимать? Полюбил барсук корову?.. Ревности не было. На какой-то момент она почувствовала себя униженной. Только позапрошлой ночью он был здесь, держал ее в своих объятиях. А сегодня? В ее квартире уже командует эта толстозадая «трактористка» Соня с грудями, как астраханские арбузы.
«Ну, Андрей! Ладно!» И, так для себя ничего не решив, она набрала номер его офиса.
К телефону он подошел сам. «Кому же еще, – подумала Анфиса. – Секретарша-то у него дома, отдыхает. После бурной ночи», – в ней поднималось раздражение.
– Здравствуй. Это я, – стараясь ничем не выдать раздражение, произнесла Анфиса.
– Привет. Я страшно рад тебя слышать, – начал Андрей, но она его перебила, прицепившись к удобной для нее фразе:
– Рад, рад… Настолько рад, что Соня уже командует в твоей квартире. А только вчера ты звал меня назад.
– Но ты же не поехала. Ты же бросаешь меня из-за своей бабской глупости, – Андрей сорвался, не сознавая, что выдает себя с головой.
– Бабской, значит?
– Ну, девичьей.
– А ты не мог бы заменить меня хотя бы на что-нибудь поприличнее, – Анфиса понимала, что говорит глупость, но сдержаться не могла. Андрей уже взял себя в руки.
– Это совсем не то, что ты подумала. Я попросил ее привезти мне нужные бумаги из дома. И ты ее там случайно застала…
– Зачем ты врешь? – уже более спокойно спросила Анфиса.
– Прости меня, Анфиса, – почти шепотом произнес Андрей. – Ну, ты должна меня понять. Ты выгнала меня. Я прилетел один. Мне тут плохо без тебя… И потом, ты же знаешь, что я не могу без женской заботы… У меня нет ни времени, ни умения стирать, готовить… Кто-то же должен это делать?
Он начинал привычно все систематизировать и расставлять по полочкам. Везде, где он обитал, – в офисе, в спальне, на кухне – должен царить идеальный порядок.
– Возвращайся, дорогая моя! – неожиданно горячо заключил он.
Анфиса просто не знала, что и сказать. Правда, она могла заявить, что за всем этим лепетом Андрея о любви, как всегда, стоит лишь желание использовать ее в роли служанки. И что стоило ей только выйти за порог, как «горячо любящий» супруг тут же заменил ее этой коровой Соней… Но она сосчитала мысленно до пяти и успокоилась. Даже вдруг преисполнилась торжеством, победив в очередной раз змия раздражения. Действительно, ее сбивчивая обличающая речь была бы тут просто неуместна и отдавала бы истерикой. А когда женщина в истерике, значит, ее что-то сильно задело. Зачем тешить самолюбие Андрея? У него этого самолюбия и так через край.
И она спросила первое, что пришло ей в голову и что действительно волновало ее:
– Ладно, потом обсудим… Ник-Ник тогда говорил о «синей клубничке». Что это такое? Лекарство?
Андрей, обрадованный переменой темы и возможностью продемонстрировать свою осведомленность, произнес:
– Как же! Это наркотик. Какая-то гремучая смесь из синтетических и растительных компонентов. Откуда взялся и кто его делает – неизвестно. В последнее время совсем пропал с рынка.
– Ты хорошо осведомлен.
– Как ты знаешь, не колюсь и не торгую.
– Знаю. А Ник-Ник что, употребляет?
– Как ты можешь? – оскорбился неожиданно Андрей. – Николай Николаевич мужик с головой. Но у него пунктик. Понимаешь, он обожает наркоманок. Ну, просто балдеет от них. Любит, когда они под кайфом…
– И эта дурочка Карин тоже? – удивилась Анфиса.
– Ну да. Нет, сначала она была как все. Но деньги Николая Николаевича, – Андрей произнес это имя полностью и с уважением в голосе, – сделали свое дело. Теперь девица имеет все: деньги, шмотки. И кайф…
Андрей замолчал, понимая, что наговорил лишнего. А тем более – по телефону. Но неудовлетворенность последней встречей побуждала его распушить хвост.
Анфиса почувствовала, что на нее опять вылили ушат грязи.
– Сволочь твой Ник-Ник. Всего. Живи. Сгоняй мух со своей коровы! – все-таки она сорвалась, до пяти сосчитать не успела.
Она потерла щеки ладонями. Вздохнула. И вдруг увидела все с какой-то стеклянной ясностью. Только сейчас она осознала в полной мере, окончательно поняла, что жизнь с Андреем закончилась. Два года пролетели впустую.
«Ну, что ты тут сидишь? – обратилась она сама к себе. Сейчас Анфиса как бы видела себя со
стороны. В халате, в шлепанцах, по щеке ползет слеза, сидит поникшая. – Теперь нужно что-то решать. И срочно! С работой надо решать, скоро останусь без денег. Не то что на такси, на трамвай не хватит. А что же все-таки с Антоном?»
Много позже, анализируя, что с ней тогда происходило, Анфиса решила, что была немного не в себе. Она просто зациклилась на этой истории, сломя голову лезла туда, куда женщинам лезть вообще не рекомендуется, не женское это дело. Но Анфису несло вперед.
Значит, теперь она окончательно знает, что «синяя клубничка» все-таки не лекарство, а наркотик, притом малоизвестный. «Я так и знал…» – сказал тогда Сидоренко. А что он знал? Допустим, название наркотика ему знакомо. А что еще? Что же он имел в виду? На этот вопрос она никак не могла ответить.
Анфиса принялась за уборку квартиры, потом сбегала в магазин и, проведя почти два часа на кухне, сделала плов с курицей. Она обожала такой плов.
Ноябрьские дни коротки. Было всего семь, а за окном темнота. «Все черные дела делаются под покровом ночи», – всплыла в ее памяти где-то прочитанная или услышанная фраза. Наверное, из какого-нибудь детектива», – решила она.
Анфиса была любительницей детективов. Агата Кристи – это вершина блаженства. Хэммет, Нейо Марш, на худой конец Хмелевская. Интригующая завязка, неожиданная развязка. Это как хорошее вино. Обычно она проглатывала их сразу же, как
покупала, часто в ущерб домашней работе. За что постоянно получала выговор от Андрея, когда выкипал суп или сгорало мясо. «Опять детективчик читала, – ворчал он, принюхиваясь к запаху гари. – Я тебе деньги на продукты, нужные вещи выделяю. А ты на что тратишь?» Не то чтобы он жалел деньги. Ему нравилось ворчать. А потом, пиратским наскоком отобрав у жены книжку, он погружался в нее сам. Он тоже любил детективы, но времени на чтение у него не было. Ему удавалось прочитать несколько страниц, а потом, остыв, он просил ее кратенько рассказать, что же там дальше было. И она рассказывала, нередко в постели, перед сном или перед чем там еще. Прямо как маленьким детям рассказывают сказку. И порой он, слушая, тоже засыпал. Со стороны это могло показаться полным идиотизмом, но Анфиса видела в этом что-то трогательное. Такой Андрей нравился ей куда больше, чем нудящий новорусак, тысяча первый раз вспоминающий про едва не потерянный «БМВ». «Теперь ему Соня пусть детективы пересказывает…» – грустно подумала Анфиса, и вдруг ей представилась мощная Соня с отвисшим животом, грудями-арбузами и мясистыми пятками рядом с жилистым куцым Андреем. Эта сцена была настолько комична, что Анфиса расхохоталась.
