Искатель, 1996 №2 - Лоуренс Блок
— Это называется блок-показ. — Он решил, что вправе показать свою эрудицию, поскольку сказал ей, что работает рекламным агентом для нескольких радиостанций. — Но дело в том, Пат, что фильмы эти мне нравятся. Один бы я посмотрел, его показывают в открытом кинотеатре, но, честно говоря, не люблю смотреть кино, сидя в автомобиле.
— Полностью с тобой согласна.
— Экран впереди, а звук доносится сбоку. Как-то все нереально. Да еще эти чокнутые подростки, которых в таких местах полным-полно.
— Ты абсолютно прав.
Он повернулся к Пат, застенчиво посмотрел на нее.
— Знаешь, Пат, кино для меня уже не праздник. Мне приходится бывать в кинотеатрах три-четыре раза в неделю.
— Ну, может быть.
— А что еще делать в незнакомом городе, где ты никого не знаешь? Для меня кинотеатр ассоциируется с одиночеством.
— Как я тебя понимаю. Все равно, что сидишь один на один с телевизором…
— Именно так.
Он тронул автомобиль с места, медленно поехал вперед, обе руки лежали на руле.
— Чего я бы действительно хотел, так это поговорить с кем-нибудь. Мне это так редко удается.
— Но ты же постоянно общаешься с разными людьми, Джордан.
— Общаюсь-то общаюсь, а вот со многими ли можно поговорить? По-настоящему поговорить. Расслабиться, сказать то, что думаешь.
— Ты прав, в банк приходит много людей. Я чувствую, что ты имеешь в виду. У меня та же проблема.
Неплохая она девочка, подумал Джордано. Очень неплохая. Просто засунули ее в клетку, вот она там и сидит. С ней можно будет поладить.
Он остановил автомобиль на красный сигнал светофора. Повернулся к Пат.
— Есть у меня одно желание, только боюсь тебе сказать.
— Какое?
— Ну…
— Мне ты можешь сказать все, что хочешь.
— Я это чувствую. Чувствую, что ты меня поймешь. Но как-то… знаешь, я хочу, чтобы мы поехали ко мне, посидели, поговорили, получше узнали друг друга. Но я боюсь, ты подумаешь…
— Но я тебя понимаю!
— Правда? — Красный свет сменился зеленым. Автомобиль набрал скорость, Джордано, не отрывая глаз от дороги, продолжил: — Жизнь у меня одинокая. Каждый день новый город. Я не пью, но, может, нам купить бутылку хорошего вина. Мой отец всегда говорил, что одно дело — напиваться, а совсем другое — пить вино.
— Мудрый человек.
— А какое вино нам подавали в ресторане? Я пил его раньше, но название не запомнил.
— «Кьянти».
— Совершенно верно. Мы можем купить бутылку и поехать ко мне. Я понимаю, о чем ты думаешь, но не люблю я шумные вечеринки и ночные клубы, тушуюсь в присутствии незнакомых людей. Слушай, если тебе это не подходит, так и скажи, я больше об этом и не упомяну.
Он посмотрел на нее и удивился, как изменилось ее лицо. Оно сияло.
А потом ее рука нащупала его, пожала.
— Многие мужчины, если девушка соглашается на такое, воспринимают это однозначно. Но ты совсем другой, я это вижу. Я думаю… да. Я тоже не люблю ходить в кино, Джордан. Я совсем как ты, и не надо рассказывать мне об одиночестве. Да, я поеду к тебе. С удовольствием.
Когда Мердок свернул на автостоянку у мотеля, Симмонз уже ждал его. Открыл дверцу, сел рядом с водителем. Мердок описал по стоянке широкий круг и вновь вырулил на шоссе.
— Как успехи? — спросил Мердок.
— Две штуки. Поверишь ли, всего за пятьдесят баксов. Братья по духу должны держаться вместе. Он не наварил на мне ни цента.
— У меня тот же результат, только заплатил я в три раза больше. Больше, чем в три. Девяносто за «ругер» и семьдесят пять за «смит-и-вессон».
— Калибр?
— «Ругер» — сорок пятого. Старый, но надежный. «Эс-и-ве»— тридцать восьмого, из такого же убили охранника.
— У меня оба тридцать восьмых, но один заряжен патронами «магнум», какие, насколько я помню, достались кассирше.
— Ей могло оторвать руку.
— Без руки мог остаться и тот, кто стрелял. У «магнума» отдача дай бог.
— Уж ты это знаешь. — Они закурили, Мердок глубоко затянулся, выпустил струю дыма. — Они поймут, что револьверы не те.
— Конечно. Для того и делается баллистическая экспертиза. Но они знают, что профессионал второй раз одно и то же оружие не использует, однако марку револьвера или пистолета не меняет. Полковник называет это фактологичностью.
— И что это должно означать?
— Что ты должен носить бюстгальтер, если хочешь, чтобы люди принимали тебя за женщину.
— Держу пари, так и написано в толковом словаре. Слово в слово.
— Только словарь этот называется «За пределами английского языка».
— Я всегда говорю, научишь ниггера читать, так он и не знает, где остановиться.
— Святая правда. Ирландцам, знаешь ли, с этим проще. Еще не встречал ни одного, кто умел бы читать.
— А что тут удивительного, не хуже меня знаешь, как сложно научиться ходить в обуви. Тебе бы послушать, что я только сегодня говорил о ниггерах. И я просто обязан рассказать тебе три-четыре истории, которыми поделились со мной.
— Считай, что мы квиты. Я сегодня пару часов соглашался с тем, что хонки — самое чудовищное создание всевышнего.
— А кто такие хонки?
— Ирландцы.
— Будь я проклят, никогда не слышал такого слова. Откуда оно взялось?
— Понятия не имею.
— Да уж, голь на выдумки хитра. — Мердок притормозил. — Аптека. Ты позвонишь Кроссу или я?
— Давай я. Все равно мне звонить жене.
— Зачем?
— Я звоню ей каждый вечер. Узнать, как она там, и сказать, что у меня все в порядке.
— Понятно, — кивнул Мердок.
Он остановил пикап, подождал, пока Симмонз войдет в аптеку. Посмотрел на окурок, выбросил его из окна.
— А вот мне звонить некому, — произнес Мердок вслух.
Некому, думал он. Вот так набрать номер, поговорить. Некому.
Не то чтобы у него часто возникало такое желание. Но все-таки.
И почему Симмонз упомянул об этом. Хочется позвонить жене, так звони, чего говорить-то? Или он хотел подколоть меня?
Ерунда все это, вздохнул он. Только начни о чем-то задумываться, так сразу сойдешь с ума. Он взглянул на два бумажных пакета по полу, с двумя револьверами в каждом, и при мысли о том, откуда они взялись, тяжелые раздумья смыло словно волной. Мердок расхохотался.
Это та же азартная игра, думал Мэнсо. И здесь наиглавнейший фактор — умение выждать. Быстро и вовремя, так формулировали этот тезис в армии. Сделать, что требуется, надо быстро. Но прежде нужно дождаться благоприятного момента.
Мэнсо лежал на спине под черным «линкольном» Альберта Платта. Лежал уже больше часа. Сначала он сидел у изгороди, дожидаясь, пока служитель
