Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
Пожив некоторое время одна, Лана переехала к родителям, а Норов вернулся в их бывшую квартиру. Его страшно мучила совесть и перед Ланой, и перед будущим ребенком, но он знал, что семейной жизни с ней и двумя детьми не выдержит. Во время ее беременности они встречались и вместе гуляли, особенно часто – в последние месяцы, но держались уже, скорее, как близкие друзья, чем как пылкие любовники. Лана сильно располнела, пальто не сходилось на большом животе, и она застегивала лишь верхние пуговицы. Никакого влечения к ней Норов не испытывал. Она блаженно говорила о том, как мечтает иметь мальчика и как она целиком посвятит себя его воспитанию. Норов внутренне сжимался от этих разговоров.
В положенный срок она, как и хотела, произвела на свет здорового мальчика, которого назвала Павлом. Норов его сразу усыновил и начал отдавать Лане половину своей зарплаты, но на большее он был неспособен.
* * *
Жена цыгана, вынырнув из толпы, с криком набросилась на Норова, но он в последнюю секунду успел отскочить и прикрыться от нее чьей-то набитой тележкой. Цыганка с налету ударилась о ее металлический край, но даже не обратила внимания. Продолжая выкрикивать ругательства, она через тележку пыталась дотянуться до Норова короткими толстыми пальцами с длинными, наманикюренными ногтями.
–Я тебе всю рожу расцарапаю, каналья! – визжала она.
Ее обвислые щеки прыгали, черные глаза были яростными.
–Я понимаю твои чувства, – приговаривал Норов, орудуя тележкой как подвижным щитом и не давая цыганке сократить расстояние.– Но сегодня я никак не могу, извини. Ты же видишь, – я с женой. Давай в другой раз, а?
–Ты мне ответишь за это, подлец! – заходилась цыганка.
–Боже, сколько в тебе секса! – воскликнул Норов, будто невольно восхищаясь.
Кто-то из французов не выдержал и засмеялся, нервным, коротким смехом. Другие тоже заулыбались. Это еще больше разъярило цыганку, она удвоила усилия, но тут ее муж глухо замычал, подавая признаки жизни. Она обернулась, увидела, что он открыл глаза и, оставив Норова, метнулась к нему.
–Уф! – с облегчением выдохнул Норов.
Он вытер мокрый от пота лоб и окинув взглядом толпу
–Вернемся к нашим баранам! – бодро проговорил он.
–Кого вы, собственно, имеете в виду?! – оскорбленно подал голос старенький еврей, у которого Норов отнял палку. – И где моя…?
–Справа – вход, слева выход! – не дав ему закончить, принялся командовать Норов.– Не толкаемся! Уважаем друг друга! Помним, что мы – французы! На нас смотрит Европа! Женщины с детьми до шести лет проходят без очереди!
Теперь с ним никто не спорил. Люди, теснясь, принялись медленно разделяться на два потока, с трудом выкатывая из гущи свои тележки. Несколько человек взялись собирать с пола продукты, разбросанные Норовым и упавшие в толчее.
Чернокожий охранник, ободрившись, пробился к нему.
–Скажи, чтобы те, кто сзади, вышли на улицу, освободили пространство! – сказал он Норову, вместо приветствия.
–Сам скажи,– посоветовал Норов.
–Они меня не слушают,– пожаловался охранник осипшим голосом.– Эгоисты!
–Те, кто находятся на линии двери – выйдите из магазина и освободите пространство! – крикнул Норов.– Спокойно! Все успеют.
–И пусть в очередь встанут!– торопливо продолжал охранник, вероятно, боясь, что Норов исчезнет столь же внезапно, как появился.
–Встаньте в очередь! – повторил Норов.
–И скажи им, чтоб держали дистанцию! – вспомнил охранник.
Норов только хмыкнул. Требование соблюдать дистанцию сейчас звучало глупо.
Кто-то тронул его за рукав. Анна пробилась к нему.
–Я здесь!– сказала Анна.– Ты как?
–Отлично,– сказал Норов.– А ты?
–Господи, как я испугалась, когда он на тебя набросился!
В ее глазах все еще стояли слезы. Охранник взглянул на нее и смущенно кашлянул.
–Bonjour, madame, – проговорил он, поправляя фуражку единственной рукой.– Comment ca va? А мы тут с вашим месье немного наводим порядок.
–Спасибо за объяснение,– ответила Анна, стараясь улыбнуться сквозь слезы.– Я не знала, что во Франции порядок наводят таким образом…
–Мадам, это французы,– извиняющимся тоном произнес он.– Что с нами поделаешь!
–Ты родился здесь? – спросил его Норов.
–Нет, родители привезли меня сюда из Марокко, когда мне было 6 лет. Я – француз.
–Ну, естественно,– кивнул Норов.
Цыган все еще сидел у стены, его жена кудахтала над ним, отирая бумажным платком кровь с лица. Норов подошел и наклонился к цыгану.
–Ты как, брат? – спросил он.
Цыган поднял на Норова все еще замутненные глаза, узнал и неопределенно махнул рукой. Цыганка что-то прошипела и наотмашь хлопнула Норова кулаком, он прикрылся рукой и удар пришелся вскользь. Не опуская руки, он другой пощупал цыгану нос.
–Вроде, цел!– заключил Норов.– Повезло. Но лучше сделать рентген.
–Где я тебе сделаю рентген?! – запальчиво вскинулась цыганка.– Бандит! Voyou! Карантин везде!
–Не ори,– добродушно сказал ей цыган, обнимая ее за толстую спину.
–Сам не ори! – огрызнулась она, привычно и беззлобно.
* * *
Лана поселилась у родителей, взявших на себя заботу о ней и новорожденном внуке. Пашенька рос красивым капризным требовательным мальчиком; Норов приходил к нему каждое воскресенье. К своим визитам он готовился заранее: покупал на рынке фрукты, выбирал игрушки. Но никакой радости эти встречи ему не приносили.
Родители Ланы косились на него недоброжелательно и разговаривали с ним, как с преступником, давая понять, что считают его виноватым и перед их дочерью, и перед их внуком, и перед ними самими. Мальчик пугался его, на руки к нему не шел и при одном его виде принимался хныкать.
Лана принималась ласково уговаривать его:
–Ну что ты, маленький? Это же твой папа!
Но Пашенька цеплялся за нее и утыкался лицом в ее шею, боясь даже взглянуть на Норова. От всего этого Норов деревенел и становился неловким. Он мог думать лишь о том, как поскорее отбыть повинность и уйти.
Он переехал на другую квартиру, подешевле, поскольку с деньгами у него стало совсем трудно. Кстати, на алименты Лана все-таки подала, объяснив, Норову, что поступает так не потому, что подозревает его в утаивании заработка, а просто на этом настаивает ее мама, которой она не может отказать, поскольку та очень помогает ей с ребенком. К разочарованию ее мамы, выяснилось, что Норов отдавал больше, чем требовалось по закону.
Лана держалась с ним вполне дружески, но со временем он стал все реже заставать ее в квартире родителей. Поначалу он думал, что
