Апрель в Испании - Джон Бэнвилл
– Между джентльменом и человеком иного сорта пролегает огромная пропасть, – твердил Перси. – Строить из себя то, что тебе не пристало, есть верх вульгарности. Помни об этом, мой мальчик.
Это был один из тех «жизненных уроков», которые он «преподносил» Терри, в попытке «привить ему чуточку мудрости» и придать «крупицу хорошего вкуса».
Терри подобное ничуть не коробило. Напротив, забавляло его и даже заставляло чувствовать капельку нежности к этому понурому дряхлому педику.
* * *
Трудно было понять, откуда у Перси деньги. Наследство-то от покойной мамаши он стараниями Терри заполучил, да вот оказалось оно далеко не таким богатым, каким его пытался представить Перси. Работать он не работал, да и дела собственного явно не вёл, хотя и утверждал, что действует как своего рода посредник для ребят, которые вели. Большего он не разглашал. Хоть сколько-нибудь конкретики о чём бы то ни было из Перси было клещами не вытянуть.
Тем не менее, он предоставил Терри несколько приятных работёнок по его части – приятных работёнок, за которые платились приятные денежки.
– У меня есть для тебя небольшое заданьице, Теренс, мой мальчик, – говорил он, потирая сухие, бескровные ладошки, кашляя по обычаю всех курильщиков и багровея лицом. – Встретил в клубе одного приятеля, у которого имеется небольшая проблемка, – боже мой, как же я задыхаюсь!
Это была ещё одна вещь, о которой старик ни за что не желал распространяться: в каком клубе или клубах он состоял.
– Да ну? – невзначай бросал Терри, не отрывая взгляда от номера газеты «Осколки», которую читал. – Какого рода?
А Перси мелко хихикал и говорил:
– В смысле, какого рода проблемка или какого рода работёнка?
– И то, и другое.
Тут Терри зыркал таким взглядом, что ухмылка слетала с лица у Перси в одно мгновение.
– Проблемка-то небольшая, а вот работёнка немаленькая.
– Звучит как реклама слабительного.
Снова хихиканье, за которым следовал ещё один приступ сочного кашля.
– Хе-хе! Ну ты и юморист, Теренс!
Перси любил подобные шутливые перебранки. Ему бы выступать комиком на радио, думал Терри, вышло бы ничуть не хуже, чем у тех, кого он слушал, с их коронными фразочками, сальным балагурством – «Купите себе резинку попрочнее, сударыня!» – и замшелыми шутками, от которых зрители в зале выли от хохота, тогда как для Терри они звучали уныло и плоско, как фанера.
Работёнки, которые Перси подкидывал Терри, были несложными. В основном они просто требовали немного напрячь мышцу, чтобы нагнать страху на какого-нибудь должника Перси из числа его дружков по клубу или проредить обычно многочисленную толпу его кредиторов – а уж по части угрожающих оскалов Терри был мастак, каких поискать. Нужда в настоящей, серьёзной работе вставала редко. Изредка ему приходилось вытаскивать испытанный армейский нож или щёгольский маленький карманный кольт тридцать восьмого калибра, который он получил от одного моряка-янки – тот однажды дождливой ночью дезертировал с корабля в доках Тилбери и, будучи без гроша в кармане, отдал Терри ствол в обмен на дрочку. Впрочем, с применением силы он старался не частить, хотя бы потому, что это было напряжно.
На данный момент Терри провернул всего полдюжины устранений. Каждое из них помнил так же, как первое. Одной из его мишеней стал шестнадцатилетний шкет, который обрюхатил дочь какого-то денежного мешка. Как он заверещал, когда увидал в руке у Терри ствол! «Пожалуйста, не надо, я сделаю всё что угодно…», а затем: бах! – прямо в левое ухо. Левый глаз у бедняги тогда выскочил из глазницы, полностью вывалился наружу и повис на щеке, болтаясь на конце окровавленной нитки.
Иногда Терри беспокоился о стволе. Он знал, что рано или поздно от пистолета придётся избавиться – к настоящему моменту полиция наверняка уже отследила его по всем шести работёнкам, которые он с ним провернул, хотя там и не могли знать, что это его пушка, поскольку даже не подозревали о существовании Тайса. Однако он полюбил эту блестящую смертоносную игрушку, полюбил то, как приклад с деревянными боковинами и крестообразной насечкой ложится в ладонь, а спусковой крючок, тонкий, словно рыболовный, с затаённым рвением прижимается к мягкой подушечке согнутого указательного пальца. Он не мог вынести мысли о том, что его погремушке суждено валяться среди помоев на дне мусорного бака или ржаветь в лилово-сером иле на дне Темзы. Когда настанет время и с ней придётся расстаться, он заберёт её с собой в Ирландию и достойно похоронит где-нибудь под камнем на солнечной лужайке или в ямке между корнями куста дрока на каком-нибудь безлюдном склоне холма высоко в горах Уиклоу. Во всяком случае, таковы были его намерения.
Люди, вероятно, назвали бы Терри бесчувственным чурбаном, раз уж он берётся за работу такого пошиба, но они оказались бы глубоко неправы. Чувств у него было выше крыши. Посмотрите, как судьба, которую предрекал он оружию, столько времени служившему его надёжной опорой и верным корешем, довела его чуть ли не до слёз. Он взвешивал пушку в руке, играл с нею, вращал патронник, прищурившись, смотрел вдоль ствола и с нежностью разглядывал гарцующего пони, выбитого на значке сбоку рамки. Казалось, что волына символизирует его самого – кургузого, немного низкорослого, но твёрдого, хладнокровного, смертоносного и неудержимого.
* * *
Слёзы наворачивались Терри на глаза и тем вечером, когда он застрелил Перси Антробуса и беззвучно спихнул его грузное, резиновое тело в тёмную, блестящую, маслянистую воду Лондонского Пула, в узкую щель между нависающей громадиной нефтяного танкера и скользкой боковиной причала. Он сожалел, что пришлось так сделать, искренне сожалел, но в конце концов этого было не избежать. Перси издевался над ним, не ставил его ни в грош и вообще слишком много раз доводил до ручки, и у Терри просто лопнуло терпение.
Возможность избавиться от старика раз и навсегда довольно удачно подвернулась сама собой – всё сложилось как нужно едва ли не стихийно. Перси должен был спуститься к причалу, чтобы увидеться там с капитаном какого-то грузового судна, прибывшего из Гонконга или, может, из Сайгона, Терри не обратил на эту деталь особого внимания. Что у него было за дело к капитану, Перси не сообщил, но встреча состоялась ночью, так что
