Не надо мне лгать - Уиллоу Роуз
В этой коробке были также фотографии, которые висели на стенах вдоль лестницы в нашем прежнем доме в Вашингтоне – в доме, где росли наши дети. Все те чудесные фотографии, на которые я смотрела каждый вечер, поздно возвращаясь домой или украдкой убегая рано утром на работу. Наверное, я должна была останавливаться, чтобы полюбоваться ими, но не могу вспомнить, чтобы я это когда-либо делала. Я была так занята своей карьерой, что едва их замечала. И фотографии, и тех, кто был на них запечатлен.
Я опустилась на ковер в гостиной. Прислонившись спиной к стене, я рассматривала комнату, не понимая, что вообще здесь делаю.
– Там чужой!!!
Сердце в буквальном смысле чуть не остановилось. Алекс выскочил, размахивая световым мечом и выкрикивая слова, которым его научили в школе и которые он не переставал повторять каждый раз, когда ему предоставлялась возможность меня напугать. Я уже объясняла ему, что кричать «это чужой» нужно, когда кто-то посторонний хочет тебя схватить и утащить, а не когда ты сам хочешь кого-то испугать до сердечного приступа. Честно говоря, я всегда считала абсолютно глупой эту фразу, которую детей заставляют зачем-то заучивать. Она приучает детей бояться незнакомцев, тогда как на самом деле большинство похищений совершается хорошо знакомыми детям людьми.
– Алекс! – воскликнула я. – Прекрати уже. Я на это не ведусь.
Сын на пару секунду подвис и таращился на меня несколько озадаченно, но быстро пришел в себя и направил на меня световой меч, недвусмысленно показывая, что собирается меня убить. Я притворилась умирающей и даже издала какие-то булькающие звуки. Он торжествующе рассмеялся, развернулся и исчез. Через несколько мгновений я услышала те же слова и крик одной из его сестер со второго этажа:
– Ма-а-а-ам!
Вдох – выдох. Кажется, пора уже выпить вина. Черт, нужно было его купить в супермаркете вместе с молоком. У меня совсем плохо с планированием. На кухне меня ждало еще одно разочарование в виде пустой бутылки, оставшейся еще с прошлого вечера.
Алекс продолжал верещать наверху, и я уже повернулась с твердым намерением пойти и наорать на них всех, как во входную дверь постучали.
Я открыла. На пороге стояли Мелисса и Доун. Мелисса с улыбкой протянула мне бутылку:
– Мы тут вина купили.
– И пирог, – добавила Доун. – Надо отпраздновать твое возвращение.
Глава 14
– Я собиралась позвонить вам. Честное слово. Ну правда, – бормотала я что-то вроде этого, когда мы рассаживались за кухонным столом. Мелисса умудрилась найти на моей кухне три бокала и уже разливала вино.
– Мы знаем, – ответила Доун, которая уже откопала где-то пластиковые тарелки и вилки. Она нарезала пирог с лаймом и протянула мне кусок.
– Хреново мне, девчонки, – смогла наконец признаться я.
Доун взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза.
– Брось. Все норм. Все ужасы в прошлом. Сейчас ты здесь, с нами. И мы с тобой. Что было, то прошло, забудь и забей.
Ком застрял в горле. Как же я по ним обеим соскучилась! В школе мы были неразлучны. Делились абсолютно всем. А потом я поступила в университет, уехала из города, и мы совсем перестали общаться, хоть и пытались это делать какое-то время.
И Мелисса, и Доун учились в местных колледжах, как и большинство жителей этого городка. Ну а я сбежала отсюда, как только смогла.
Мелисса с улыбкой протянула мне бокал:
– Давай рассказывай. С самого начала.
Я глубоко вздохнула и сделала глоток вина. А потом рассказала им все. С того самого дня, когда вернулась с работы и обнаружила, что дети дома одни.
– Сначала я подумала, что он просто вышел купить пиццу и, может быть, выпить бокал вина в баре, – рассказывала я. – Поэтому я спокойно пошла в спальню, чтобы переодеться в домашнюю одежду, но, когда я открыла шкаф, обнаружила, что его вещей там нет. Половина шкафа оказалась пустой: болтались только вешалки. У меня началась паника. Я побежала к детям, но у них все было как обычно. Они понятия не имели, где папа. Кристина сказала, что несколько часов назад он был дома. Она думала, что он заснул перед телевизором.
– Так что, он даже не попрощался? – изумилась Доун, чуть не уронив кусок пирога с вилки.
Я покачала головой:
– Чад просто ушел. Я звонила ему, но он не брал трубку. Стоит ли говорить, что я не спала всю ночь. Утром Чад наконец ответил. Сказал, что теперь живет у Кимми. Я понятия не имела, кто такая Кимми. А он, как выяснилось, встречался с ней довольно долго, больше года. Они познакомились, когда оба волонтерили для школьного спектакля Оливии, изготавливали для него реквизит. Ее сын ходит в ту же школу, что и Оливия. Ну а теперь покончено, сказал он. Со мной, с нашей совместной жизнью, со всем.
– Вот же урод, – возмутилась Мелисса, сделав глоток вина. – Подумать только, ты же его содержала все это время. Он ведь вообще никогда не работал, да?
– Я хорошо зарабатывала, ему вообще можно было не работать, но он хотел. Поэтому он начал продавать медицинские страховки онлайн. Но изначально мы договорились, что, пока дети маленькие, я работаю, а он сидит дома. Он сам это предложил, а теперь именно поэтому от меня ушел. Я его недостаточно ценила. А Кимми его ценит.
– Но дети остаются с тобой? – спросила Мелисса, глядя на меня огромными карими глазами.
Я пожала плечами:
– Еще ничего не решено. Пока что они с Кимми уехали в Грецию. Думаю, мы со всем разберемся, когда они вернутся. Я сказала ему, что хочу, чтобы дети остались со мной. Это же он уходит из семьи, поэтому он не должен их получить.
– Но… ты вернулась в Коко-Бич? – спросила Доун. – Почему?
– Мне нужно было уехать оттуда. Я не могла оставаться в том доме, я не могла оставаться на работе. Я попробовала сначала вести прежнюю жизнь, но у меня не получилось. Все пошло кувырком. Мы постоянно воевали с детьми, я не могла справиться и с ними, и с работой. Это было слишком для меня. Я решила вернуться, чтобы быть ближе к семье, чтобы начать все с чистого листа, с нуля. Чад
