Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин
Гэвиган повернулся к сержанту:
– Хорошо. Теперь вы продолжайте.
Хикс заговорил, сердито глядя на телефонную будку:
– Дверь была закрыта, и кто-то прилепил на стекло бумажку с надписью «Не работает». Я убрал бумажку, чтобы никто не задавался вопросом, почему я пытаюсь позвонить со сломанного телефона, вошел, закрыл дверь и попытался расслышать, о чем говорил судья. Но он говорил так тихо, что я не мог ничего разобрать. Я вышел из кабинки, вернул бумажку на место и направился обратно к бару, собираясь следовать за судьей, когда он появится. И, проходя мимо, заглянул в его кабинку. Судья разговаривал, держа трубку около самых губ.
– А потом, – продолжил Мэллой, – мы стали ждать. Судья ушел в ту кабинку в десять минут шестого. В пять двадцать я уже занервничал. Подумал, может, он потерял сознание, или умер от удушья, или что-то в этом роде. Ни один человек в здравом уме не задержится в телефонной будке дольше десяти минут, когда температура девяносто[81], как сегодня. И в тот момент, когда я начал двигаться, Хиксу в голову пришла та же мысль. Он находился ближе меня к кабинкам, поэтому остановился прямо перед телефонной будкой и закурил сигарету, что дало ему возможность снова заглянуть внутрь. Тогда я решил, что, вероятно, оказался прав и судья потерял сознание. Спичка, зажженная Хиксом, еще горела, когда он вплотную приблизился к будке и прижал лицо к стеклу. Я снова двинулся с места, а он повернулся и сделал мне знак. – Мэллой помедлил, колеблясь. Затем, тщательно подбирая слова, отчеканил: – Мне безразлично, даже если сам комиссар вызовет меня на ковер, я уверен в одном: я ни на мгновение не отводил взгляда с телефонной будки с тех пор, как в нее вошел судья.
– И я тоже не отводил, – произнес Хикс. – Ни на секунду.
– Я пробежался в толпе пассажиров, – продолжал Мэллой, – остановился позади Хикса и посмотрел через его плечо.
Гэвиган шагнул к закрытой двери кабинки и заглянул внутрь.
– Вы видите ровно то же, что увидел я, – заметил Мэллой. – Вы также можете отправить меня в Белвью для лечения. Все это невероятно. Бессмысленно. Я сам в это не верю. Но именно это и произошло.
Несколько секунд Гэвиган не шевелился. Потом медленно открыл дверь.
Кабина была пуста.
Телефонная трубка свисала с крючка, а на полу валялись очки в роговой оправе, причем одна линза была разбита.
– Очки Килера, – пояснил Хикс. – Он зашел в ту кабинку, и я глаз с нее не спускал. Он так и не появился. И его здесь нет.
– И это, – уныло добавил Мэллой, – еще не всё. Я вошел внутрь, взял телефонную трубку, которой воспользовался Килер, и сказал «привет». Ведь собеседник, с которым разговаривал судья, мог еще оставаться на другом конце провода. – Мэллой замолчал.
– И что? – воскликнул Гэвиган. – Рассказывайте всё. Кто-нибудь ответил?
– Да. Кто-то произнес: «Это конец пути, лейтенант». И повесил трубку.
– Вы не узнали голос?
– Узнал. В этом и проблема. Это был… голос судьи Килера!
Повисла тишина.
Потом Мерлини негромко спросил:
– Вы уверены, что это был его голос, Мэллой?
– Я больше ни в чем не уверен! – воскликнул лейтенант. – Но если бы вы когда-нибудь слышали Килера – он говорит как простудившаяся лягушка, – вы бы его ни с кем не спутали.
– Мерлини, – глухо проговорил Гэвиган, – либо Мэллой с Хиксом спятили, либо это единственная в мире телефонная будка с двумя выходами. Ее задняя стенка сделана из листового металла и облицована цельным мрамором, но если в одной из боковых стенок есть незакрепленная панель, Килер мог перебраться в пустую кабинку, телефон в которой якобы не работал…
– Якобы не работал… – пробормотал Мэллой. – Так вот оно что! Надпись была фальшивая. Этот телефон не был включен, и его голос… – Мэллой поспешил в соседнюю кабинку. Снял трубку, бросил пятицентовик и подождал гудка. Он нахмурился, потряс трубку и повторил снова. Но это телефонное устройство определенно не работало.
Через пару секунд спустя Мерлини сообщил об еще одном изъяне в версии инспектора.
– Здесь, – заявил он после быстрого, но тщательного осмотра обеих кабин, – нет выдвижных панелей и откидных, съемных секций, люков или любых других форм потайного выхода. Боковые стенки представляют собой цельные листы металла, тонкие, однако без следов повреждения. Задняя стенка еще прочнее. Тут только один выход – дверь, в которую вошел наш исчезнувший судья.
– И он не появился, – снова встрял сержант Хикс. Он повторялся, как сломавшаяся грампластинка. – Я ни на секунду не отрывал глаз от этой двери. Даже если бы он превратился в человека-невидимку, как в фильме, который я видел однажды, ему все равно пришлось бы открыть дверь. А она не открывалась. Я не отводил взгляда…
– Итак, – задумчиво произнес Мерлини, – наш человек-невидимка умеет проходить и через закрытые двери. В общем, он призрак. Что вызывает еще один вопрос. Кто-нибудь из вас заметил, что на этих разбитых очках есть несколько пятен, которые похожи на… кровь?
– Да, но только не говорите, что в кабинке находился кто-то еще, кто пристрелил Килера, – проворчал Мэллой, – ведь это означает уже двух невидимок…
– Если может быть один человек-невидимка, – усмехнулся Мерлини, – то их может быть и двое.
Гэвиган сказал:
– Мерлини, то устройство, которое вы демонстрировали, когда я приехал… Оно примерно того же размера и формы, как эта телефонная будка. Я хочу знать…
Фокусник покачал головой:
– Мне жаль, инспектор, но данный метод не сработал бы здесь, в таких условиях. Тут какой-то иной трюк. Случай Килера даже примечательнее. Ему следовало бы стать фокусником, а он зря тратит время в суде. Или он все-таки стал им? Интересно, сколько денег он пронес через лимб[82] в своем чемодане? – Он помолчал и добавил: – Полагаю, более чем достаточно, чтобы послужить мотивом для убийства.
На этой зловещей ноте расследование забуксовало. Это был самый безнадежный тупик, с каким я когда-либо сталкивался. И он становился все бессмысленнее с каждой минутой. Брэди, вскоре вернувшись, сообщил, что к тому времени, когда Килер покинул бар, все выходы с вокзала были перекрыты, и никто из детективов не видел никого похожего на судью.
– Пусть сотрудники остаются там до
