Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
«Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
Впрочем, Чжоу Шэн не был злым от природы. Успокаиваясь и приходя в себя, он понимал, что на самом деле ему в жизни повезло. Старик Дун и монах Лян сформировали его куда более умным человеком, чем это сумел бы сделать Ван Мао. Даже больше: кого сделал бы из него Ван Мао, расти он его, как настоящий отец? Кого мог воспитать из него блудник и пьяньчуга? И стоит ли он вообще мести и обиды? Этот человек, похоже, вообще ничего не стоит…
«Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
— Что?
Чжао Шэн опомнился и вскинул глаза. На кровати перед ним сидел его вернувшийся сосед. Сюань или как там его? И как этот громила умудрился войти так бесшумно, точно кот на мягких лапах? А он, Шэн, что, разговаривал сам с собой вслух и вообще ничего не замечал вокруг?
Шэн, досадуя на себя, торопливо заговорил, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
— Я услышал, что на прошлых экзаменах была тема сочинения «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь!» Вот и думал над ней…
К его удивлению, его собеседник зримо помрачнел.
— На прошлых экзаменах? Говорят, молния в одно место дважды не ударит. Не хотелось бы…
Ого, подумал Чжао Шэн, выходит, не только у него есть повод опасаться подобных тем? Однако продолжать этот разговор не стал. Сам он тоже почему-то был уверен, что дважды тема повториться не может.
Скорее всего, на этот раз выберут тему, связанную с моральными нормами и ритуальными практиками конфуцианского учения. От кандидатов требовалось умение формулировать аргументы, анализировать идеи и приводить примеры из классической литературы. При этом нужно было приводить точные цитаты и неверное написание даже одного иероглифа в цитате могло стать причиной провала!
Экзамены также включали написание стихов в строгих классических формах. Это требовало не только знания стихосложения, но и умения выразить философские идеи через поэтические образы. На высших уровнях экзаменов кандидаты должны были продемонстрировать знание административной структуры империи, юридических норм и принципов управления, истории Китая. Шэн подумал, что сейчас модны темы правильного управления государством. И потому, возможно, его пронесёт.
Оба легли спать, едва стемнело: нужно было выспаться. Однако сон долго не шёл к Чжао Шэну и он с легкой завистью прислушивался к мерному дыханию соседа. Тот, казалось, совсем не волновался, тоже не пытался ничего повторить в последний момент, был спокоен, как озёрная гладь в летний день.
Между тем высший государственный экзамен пустяком не был. Его участники не подписывали свои работы. Каждая была специально пронумерована, чтобы экзаменаторы могли беспристрастно оценить полученные ответы. Сам же экзамен имел строгую процедуру проведения и жесткие требования к участникам. Каждый кандидат получал задание и отправлялся в маленькую кабинку «каочан», где на стенах были закреплены две доски, на которых можно было сидеть, писать или спать.
Обычно экзамен длился пару дней и покидать экзаменационное помещение все это время было запрещено. Экзаменуемые приносили с собой еду, воду, туалетные и письменные принадлежности, которые тщательно обыскивались.
Были и злоупотребления. Испытуемые изощрялись, как умели: писали тексты на внутренней подкладке одежды и на теле, использовали в качестве крошечные кусочки фольги, которые можно было с легкостью спрятать под чернильным камнем и среди туалетных принадлежностей. Наиболее состоятельные пытались подкупить экзаменатора, договориться с надсмотрщиком, чтобы тот принёс в экзаменационную комнату нужную книгу.
Увы, удавалось это редко. При обнаружении же списывания никому из участников не давали степень, и все результаты аннулировались. Потому в интересах каждого было контролировать процесс проведения экзамена и доносить на нарушителей. Мошенников можно было пожизненно отстранить от участия в экзамене и даже казнить.
Ответственность за случившееся несли и надзиратели, которые не смогли своевременно отреагировать на нарушение. В первый год эры Кайюань один из проверяющих был публично казнен за неоднократное получение взяток от испытуемых. И правильно.
Тут сон всё же сморил Чжао Шэна.
__________________________
[1] «Изречения и беседы»
Глава 9. «Тай». 泰 Рассвет
Когда рвут тростник,
другие стебли тянутся за ним.
Не бывает равнины без склонов,
не бывает ухода без возвращения.
Стена рухнула в городской ров.
Проснулись оба на рассвете, почти одновременно. Сюаньжень оделся, вынул заранее приготовленные свои письменные принадлежности и купленные накануне пироги, вежливо осведомившись у проснувшегося соседа, не имеет ли тот что-то против раннего завтрака? Шэн не имел, но справился у Сюаньженя о времени его рождения.
Тот не затруднился.
— Я родился в год чёрного Тигра.
— Я — в год зелёного Дракона.
Старшинство было определено и Шэн, как младший, отправился на кухню, где можно было вскипятить чайник. За завтраком они не разговаривали: каждый думал о своём.
Сюаньженю минувшей ночью снова приснился лис Сяо Ху, который приказал обратить внимание на восьмой параграф первой главы «Лунь юй». Текст параграфа звучал так: «Если благородный муж не ведет себя с достоинством, он не имеет авторитета, и, хотя и учится, его знания не прочны. Стремись к преданности и искренности. Не имей друзей, уступающих тебе в моральном отношении. Совершив ошибку, не бойся ее исправить». Лис велел ему подумать над текстом.
Сюаньжень и задумался.
— В восьмом параграфе первой главы «Лунь юя» Кун-цзы хочет сказать, что знания прочны, когда выражаются в определенных моральных поступках? — спросил он после недолгого размышления у красавчика-соседа.
— Восьмой параграф первой главы? — Шэн запрокинул голову и прикрыл глаза. — Он говорит о достоинстве, как о поведении, исполненном самоуважения. Но человек — не серебряная монета: его достоинство сразу не определишь. А возможно, Кун-цзы имел в виду, что знания нужны только тому, кто достоин их? Вообще же, мне часто кажется, что Кун-цзы жил в волшебном царстве грёз и придуманных им людей. Вам это не приходило в голову?
К удивлению Шэна, Чень Сюаньжень кивнул.
— Приходило и не раз. Кун-цзы говорил: «Если при жизни отца следовать его воле, а после его смерти следовать его поступкам, и в течение трёх лет не изменять порядков, заведенных отцом, то это можно назвать сыновней почтительностью».
