Александр Полюхов - Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса
Конструктивная самокритика – удел толковых людей, а умение извлекать из нее практические выводы – самых толковых. Аспирантка шла от библиотеки конгресса к «Старбаксу». Дома пила чай, здесь, чтобы не выделяться, брала кофе. По дороге не проверялась: бесполезно без особых навыков и оперподдержки. Чудов велел вести себя естественно, а Андрей – сливаться с окружающими, растворяться в обстановке. Взяла свой стакан и фоккача с куриной грудкой – ланч академической мышки. Прошла к стойке у окна, села на барный стул, достала смартфон. Действовала медленно и скучающе, хотя сердце тревожно стучало в диафрагму. Подмывало отправить набранное сообщение немедленно, но сдержалась: нельзя зачекиниться в точке, где на доске объявлений появилась новая запись на шахматном объявлении. Мысленно составила текст, отправила в рот последние крошки еды и капли напитка. Встала, пошла, по-прежнему тупо глядя на дисплей. С полпути к библиотеке в сеть улетел ответ на «письмо подруги». Андрей впервые доверил ей самостоятельно снять и передать информацию. Оперативно-значимый кусок звучал следующим образом.
Спорт тут существует в виде американского футбола, бейсбола и хоккея. И то в основном на ТВ, а в жизни публика «тренируется», сидя на диване и поглощая фастфуд. Есть исключение: предложили вечером сыграть в шахматы на баскетбольной площадке! Представляешь?
Алехин спал мало, хотя демонстративно лежал в постели ровно восемь часов. «Шофер» отключил интернет и телефонную связь, посоветоваться не с кем. «Опять действую в одиночку, нахожусь под наблюдением у чужих и под подозрением у своих». Мысли о здоровье отсутствовали полностью, хотя сегодня предстояло узнать, сколько времени ему оставят врачи. Узнавать не хотелось, хотелось прострелить башку Иблиса, навсегда выключить его изуверский мозг, вырвать Марка, Красько и других – маленьких и больших – из заразной и смертоносной паутины. Увы, опытный профессионал пока не видел сколь-нибудь весомого шанса.
Пришла недолгая дрёма, в которой Матвей с кем-то беседовал. У собеседника лицо оставалось в тени, даже непонятно мужчина (Степан?) или женщина (Анна?).
– Почему ты хочешь именно его устранить?
– Враг задумал нечто чудовищное, пытаясь сломить волю народа, изменить истории страны. Он полагает, что верно выбрал направление атаки и надеется добиться нужного результата, нанеся мощный удар.
– И как ты, слабый и больной, сможешь помешать?
– Найти уязвимую точку противника, приложив к которой минимальную силу, можно перевернуть ситуацию. А у меня только и остался минимум сил и времени. Потому преследую ближайшую цель, уничтожение которой открывает далекую перспективу.
– И какую же?
– Только не смейся: сделать мир лучше.
– Всевышний не оставит тебя, его Архангелы придут на помощь.
Конечности спящего перестали поддергиваться, лицо вновь превратилось в неподвижную маску с приоткрытым ртом. «Что это было? – проснулся Матвей. – Вещее видение?». Своему подсознанию разведчик доверял, полагался на подсказки, которое оно порой подбрасывало. Только, уж больно в затейливой форме на сей раз. «Ладно, посмотрим, что день грядущий нам готовит».
Виктор Петрович лично явился осмотреть пациента, долго обменивался непонятными терминами с онкологом, рентгенологом, Шпагиной. Наконец, изрек: «Радиационная пневмония».
– Иначе говоря? – недоуменно поднял брови Алехин.
– Последствие лучевой терапии, убившей микрофлору в легких, что сделало их беззащитными для атаки болезнетворных микроорганизмов. Лечится антибиотиками.
– Откуда кровь в мокроте?
– Полагаешь, что членство в биологическом кружке МГУ и доступ к «Википедии» сделали специалистом в пульмонологии? Ты откашливаешь флегму, состоящую в основном из слюны. Сильный кашель вызывает спазмы в гортани, что ведет к разрыву мелких сосудов. Отсюда и кровь.
– А раковые клетки?
– Не найдены. Ремиссия, дружище. С осторожностью, но поздравляю.
– И как мне быть?
– Живи, набирайся сил. Спиртного много не пей, избегай простуд и стрессов.
– Хорошая новость! – разведчик покрутил на пальце итальянское колечко. – Только оставим её в тайне, знаешь, чтобы не сглазить.
– Семью-то порадуешь? Кстати, звонила Анна – не может с тобой связаться.
– Виктор, будь любезен, сообщи ей, мол, положение стабильное, а про ремиссию пока не слова. И, мол, у меня «скандинавская меланхолия», она поймет.
– Как скажешь, Матвей. Помнишь наш давнишний разговор про Божью помощь. Господь помог, хоть ты и неверующий. Мой совет: подумай, как дальше жить станешь.
– Уже подумал.
– Образ жизни поменяешь?
– Отнюдь. У меня есть просьба, в которой ни ты, ни Бог не сможете отказать.
– Для тебя что угодно. А что угодно?
– Необходимо провести сеанс экзорцизма, – нашло озарение на Алехина, спровоцированное ночным диалогом с неизвестным. – И не смотри на меня как на психа, я в порядке.
– Неужели чекисты верят в дурацкие ритуалы: темнота, свечи, заклинания, крестоналожение?
– Папа Римский разрешил в 1614, описал процедуру. Лично я не так формален, готов заменить святую воду более токсичным продуктом. Опишу клиента, а ты поставишь диагноз. Возраст 50–55; симптомы…
– Похоже, ты прав. Критическое поражение почек очень вероятно. Видимо, живет на диализе и лекарствах. Точнее сказать трудно. А кто он?
– Самый мерзкий из террористов, список жертв огромен. Прислужник дьявола, если не сам люцифер во плоти. Я ЭТО ЧУВСТВОВАЛ!
– Боже упаси, – анестезиолог-реаниматолог перекрестился.
– Ты же людям «ласты расклеиваешь», помоги этому «склеить». Благое дело, Всевышний не осудит, а осудит – отмолишься.
– Это задача для спецслужб, ты же имеешь там связи, – возразил старый врач.
– Мне санкцию не дадут и яд не дадут. Там одни бздуны остались. Нужен контактный препарат. Такое возможно?
– Теоретически. В советские времена мы с КГБ экспериментировали в целях защиты верхушки КПСС от подобных посягательств. Пришли к выводу, что подобные покушения сложны и ненадежны. К тому же сам исполнитель подвергается сильнейшему риску поражения. Ага! Понял, ты думал, что умираешь, и планировал стать камикадзе. Фу, Матвей, окстись!
– Нет! Ремиссия не меняет моих планов. Я готов рискнуть. Но без тебя исход непрогнозируемый и для шайтана, и для меня. Помоги мне остаться в живых. Ты же меня спас, так не дай помереть теперь.
– Я должен подумать.
– До завтра. Временное окно две недели. Возможно изготовить яд?
– Сложно сказать, – Виктор, сам не замечая, начал рассуждать в практическом плане. – Его же надо будет проверить на ком-то.
– Не зацикливайся на второстепенном. Завтра жду положительный ответ, а иначе, зачем меня Творец оставил жить? Поразмышляй, как себя будешь чувствовать, если откажешься, а подлая тварь продолжит убивать твоих товарищей по вере. Сможешь с великим грехом в храм войти?
Покидая кабинет друга, Матвей был почти уверен, что вербовочный экспромт завершится удачно. Подло втягивать Виктора в шпионские разборки, но иного выхода не видел. Грустно кивнул «шоферу», тот отвел глаза – стоявшая рядом Мария, видимо, доходчиво разъяснила мрачные перспективы смертельно больного пациента.
Руслан без удовольствия смотрел по сторонам: индустриальный город, распятый в степи и выгоревший на солнцепеке. Не мечта туриста. Зато волжанки привлекательны: надо бы вечером прошвырнуться по местным заведениям, снять телку или двух. Муса не одобрит, но кто ему расскажет? Раз в Волгограде сформировалась сильная ячейка, то братья должны обеспечить уважаемому боевику безопасность и развлечения. Но позже, сначала нужно проверить их базу, оценить людей. В любом случае придется задержаться – в Москву пока соваться не следует. Поднимая тучи пыли, машина ползла по разбитой дороге к комбинату отделочного камня.
«Тренер» накрыл поляну в убитом цехе подготовки гипса. Снаружи и внутри корпус покрывал толстенный слой белого порошка. Москвич пошутил: «Жаль, что это не кокаин!». Зато внутри имелся закрытый отсек, состоявший из спального помещения на дюжину коек, небольшой столовки и кабинета с табличкой «Мастер цеха». Температура оказалась приемлемой, китайские кондиционеры справлялись с августовской жарой.
– Выпьем вечером, – приказал Гафуров, – а сейчас подгони для беседы кандидатов, по одному.
– Люди проверенные, – заверил хозяин, – не сомневайся. Пока не в теме, но, думаю, подойдут. Честно говоря, я и сам не знаю, какая акция планируется. Расскажешь?
– Не тут. На Волге можно купаться?
– Вполне, перед закатом ходим плавать.
– Вот-вот, сводишь меня, там и перетрем.
Лейтенант с ненавистью снял насосавшегося клеща и раздавил распухшую тварь. «И когда прокралась?» Шепот наблюдателя прервал осмотр тела.
– Прибыла тачка, о которой предупреждали наш пост у шоссе.
