Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Стюарт внимательно смотрел на Малькольма. На протяжении всего рассказа он молчал, раскрыв рот только для того, чтобы поблагодарить официантку, принесшую еду. Да и после того как она отошла, он несколько секунд хранил молчание. Малькольм насторожился и уже собрался было добавить что-то еще, когда Стюарт наконец заговорил:

– Стало быть, вы намереваетесь следующую пару недель делать вот это? Хотите знать, что я думаю? Насчет того, чем вас заставляют заниматься?

Малькольм медленно кивнул.

– Я думаю, все это дерьмо собачье, – с ухмылкой заявил Стюарт.

Несколько секунд Малькольм смотрел на своего собеседника, потом рассмеялся.

– Стюарт, – совершенно искренне произнес он, – я с вами абсолютно согласен. На все сто процентов. Согласен, и все тут.

– То есть, – пояснил Стюарт, пережевывая оладью, – я вам и так скажу, что ваши боссы узнают. Кучка народа, живущая по соседству с атомными бомбами, которых хватит на то, чтобы от всего нашего мира ничего не осталось, вообще о них не думает. Толку от этих мыслей все равно никакого, только нервы расшатаются, так что не стоит и время тратить.

Он сделал паузу, чтобы запить оладью глотком кофе.

– Видите ли, – продолжал он, – наше чертово правительство порой такое отчебучит, просто диву даешься. Полный бред! И уж я могу это утверждать, поскольку работаю на них и плачу им чертовы налоги, чтобы они, чтоб их, могли существовать.

– Не буду возражать, – хмыкнул Малькольм. – Я и сам на них работаю.

За завтраком Джерри Стюарт рассказал Малькольму про Эмму и троих детей, про купленную втридорога собаку, у которой оказались глисты, про свою ферму в тридцати милях южнее Шелби, про идиотские анкеты, которые ему приходится заполнять, про заболевшую корову старины Мюррея, которая на самом деле не больна, а просто стара как мир, про то, как члены городского совета пытаются заставить дорожников замостить подъезды к своим домам вместо того, чтобы ремонтировать улицы, про виды на урожай и так далее и тому подобное. Джерри оказался настоящим кладезем историй, которые, будь они рассказаны кем-то другим, наверняка показались бы скучными и заурядными, однако в его устах буквально завораживали.

За второй чашкой кофе Джерри помог Малькольму скорректировать план исследования, разбив интересовавшую их территорию на квадраты. Джерри удивленно поднял бровь, узнав, что власти выбрали в качестве центра одну конкретную пусковую шахту, вместо того чтобы переместить его на пять миль в сторону, что выглядело бы гораздо логичнее; впрочем, он отнесся к этому как к еще одному примеру неизбежной тупости власть имущих. Малькольм планировал начать с квадратов, расположенных к югу и западу от шахты, потом переместиться на северо-запад, затем – дальше по часовой стрелке до тех пор, пока круг не замкнется. Паркинс поднял тревогу, заставив сработать датчики северной ограды, поэтому логично было предположить, что он и бежал с севера. Начав с другой стороны, Малькольм надеялся избежать ненужных подозрений.

Джерри настоял на том, что будет сопровождать Малькольма хотя бы в первый день. Малькольм поупирался для приличия, но на деле был рад такому сопровождению. Местные проселки складывались в лабиринт, далеко не полностью отображенный на картах. Не будь с ним Джерри, он наверняка заблудился бы, и не раз. Стюарт же почти не закрывал рта. Стоило их джипу подъехать к какой-нибудь ферме, как Джерри, вывалившись из него, во всю глотку требовал, чтобы хозяин «вытаскивал задницу из постели». Правда, чаще всего оказывалось, что мужской половины семьи нет дома. Дети еще не вернулись из школы. Пока Малькольм занимался «работой», Джерри хранил почтительное молчание. Малькольм обстреливал членов фермерских семей невинными вопросами, среди которых почти терялся один: чем они занимались в день, когда застрелили Паркера? Звучало это примерно так: «Мы выбрали наугад один день. А теперь будьте добры, ответьте: не происходило ли в этот день что-нибудь необычное? Вам не трудно будет описать, чем вы занимались днем и вечером?»

Отвечали ему вежливо, хоть и немного озадаченно. Похоже, люди не имели ничего против дурацких, по всеобщему мнению, забав правительства – все, за исключением одного фермера, отказавшегося оказывать властям какую-либо услугу, пусть и самую малую.

– Думаете, я согласен отдать им еще хоть горсть своей земли? Да возьмите свои чертовы доллары и свои чертовы ракеты и засуньте их себе сами знаете куда! Моя это земля, моя – и никому ее не отобрать!

Джерри успокоил старика, но ответов от него так и не дождались.

Малькольм старательно заполнял бессмысленные анкеты, записывая ответы всех своих собеседников. День уже клонился к вечеру, но, насколько можно было судить, ему не удалось обнаружить ничего, имевшего отношение к смерти Паркинса.

Джерри настоял на том, чтобы Малькольм поужинал «у них с Эммой». Дом Стюартов стоял на холме, на южной окраине города. Квартал оказался смешанный: совсем старые дома соседствовали там с новыми. Дом Стюартов, решил Малькольм, не относился ни к тем, ни к другим. Обед был вкусным и прошел шумно, познавательно и даже приятно. После ужина Малькольм, Джерри и Эмма – маленькая простоватая женщина с такими же голубыми глазами, как и у Джерри, – остались за столом и проболтали до десяти вечера. Малькольм с сожалением откланялся, вежливо отклонив (в который раз) предложение Джерри сопровождать его и завтра – «на всякий случай».

В гостинице Малькольма не ожидало никаких новых сообщений. Положенный звонок в Вашингтон тоже не принес новостей – только распоряжение «продолжать все согласно плану». Малькольм окинул взглядом свой гостиничный номер и сразу же подумал о сумбурной, но счастливой жизни, которую вели здесь Стюарты. Взгляд его упал на кейс с револьвером.

Господи боже, подумал Малькольм, что я потерял в этой дыре?

Глава 6

«Все на ней вкривь и вкось! – подумала Алиса, глядя на Королеву. – Всюду булавки!»

– Разрешите, я поправлю вам шаль, – сказала она вслух. – Она съехала набок…

– Не пойму, что с ней такое, – грустно проговорила Королева. – Должно быть, она не в духе. Я ее где только могла приколола, но ей никак не угодишь!

Первый день в Лондоне Нурич провел, как и положено делегату выставки. Встретился с земляками, погулял по выставочным залам, постоял некоторое время на улице, изображая впервые попавшего за «железный занавес» туриста, потрясенного шумом и суетой капиталистического Лондона. Продолжая изображать такого туриста, он перепробовал множество блюд европейской кухни, сходил с двумя другими делегатами в театр, посидел немного в гостиничном баре за рюмкой коньяка и удалился в свой номер. Ко сну он, если верить результатам прослушки номера, готовился не дольше, чем положено обычному человеку. В полночь микрофоны не улавливали ничего, кроме его храпа.

– И вы уверены, что он не встречался ни с кем, кроме обычных людей? – спросил Кевин у англичанина за завтраком.

– Абсолютно, – заверил его Кэссил. Он пил чай, искренне не понимая американцев с их утренним кофе. Они сидели на конспиративной квартире, которую МИ-5 держала специально для гостей. – Товарищ Марковица ведет себя так, как ему полагается, вплоть до регистрации у курирующего делегацию офицера госбезопасности, симпатичного такого дядюшки, работающего под прикрытием заместителя главы делегации. Никаких тайников не оставлял – по крайней мере, наши ничего такого не заметили. Ни спецотдел, ни Шестерка, ни наши из Пятерки не смогли ничего нарыть – ни на него, ни на какую-либо проводящуюся операцию. Наши оперативники в Польше тоже не нашли ничего о его прошлом, но из этого еще не следует, что он шпион. Я так понимаю, вашим ребятам повезло ненамного больше?

Кевин промолчал, так что Кэссил продолжил рассказ:

– Польского профессора, Ристова, мы исключили из списка. Он преподает историю в Варшавском университете, специализируется на Англии тюдоровского периода. Его знают в Британском музее и готовы за него ручаться. Если этот спектакль действительно ставили русские и если бы им требовалось переправить Марковицу в Штаты, они должны были вытолкать его прямо сейчас. Задержись он здесь дольше – и его имя и легенда начнут сковывать его действия, не позволяя лететь дальше, пусть даже скрытно. Разумеется, знай я больше о том, в чем вы его подозреваете, я мог бы помогать вам эффективнее. – Кэссил внимательно посмотрел на Кевина. – Ну хоть немного, но эффективнее, – поспешно добавил он, когда тот в ответ только улыбнулся. – Само собой, старина, давить на вас я не собираюсь.

Кевин проигнорировал намек, поднялся из-за стола и принялся надевать пальто.

– Что ж, – произнес он, – будем надеяться на то, что Марковица чем-нибудь себя да выдаст. Поедемте-ка в Центр.

– Почему-то я так и думал, что вы не захотите шататься у его гостиницы и все такое.