Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

– Нет, – согласился Кевин. – Если он тот, кто нам нужен, он отправится в Штаты. Вот там я на него навалюсь, и чем меньше времени мы дадим ему там, чтобы освоиться, тем выше шансы на успех. И потом, ваши парни ведь работают на совесть, так?

– Конечно, старина, конечно, – заверил его Кэссил, вставая.

Они уже повернулись, чтобы выходить, когда зазвонил телефон.

– Да, – сказал Кэссил в трубку. – Верно. Что?.. Вы уверены?.. Никаких следов? Как? Ладно, перекройте все аэропорты… и морские порты тоже. Ясно? Я сказал – перекрыть! И чтобы больше этого не повторялось. Мы сейчас.

Кэссил слегка нахмурился, медленно положил трубку и помолчал несколько секунд, прежде чем повернуться к ожидавшему разъяснений коллеге.

– Боюсь, у нас тут небольшая проблемка, – извиняющимся тоном проговорил он. – Наш парень юркнул в норку, и мы его упустили.

– Что? – Голос Кевина сделался ледяным.

– Юркнул в нору, – немного нервно повторил Кэссил, – и проделал это чертовски ловко. Двадцать минут назад товарищу Марковице позвонил руководитель делегации. Сказал, им пришла телеграмма из дома, что у него случилось что-то в семье и ему срочно нужно возвращаться. Без подробностей. Наш парень быстренько собрал чемодан и через десять минут вышел из номера. Мои ребята решили не звонить нам, пока не проводят его до выхода из гостиницы. Марковица спускался на лифте. Мои ребята не рискнули ехать с ним в одной кабине. По дороге лифт останавливался на трех этажах. Во время одной из остановок наш парень вышел, а на его место зашел подставной агент. Наши ребята внизу ждали настоящего Марковицу, поэтому на выходившего из лифта подставного внимания не обратили. А тот спокойно выписался, представившись Марковицей. Дежурный администратор на нас не работает и в лицо его не знал. Пока наши пытались понять, куда делся Марковица, тот взял такси. Хорошо еще, наши вовремя раскусили трюк с выпиской и проследили за такси. Оно сейчас направляется в Хитроу. Оказывается, делегация звонила туда и забронировала одно место на утренний рейс в Варшаву. Судя по всему, подставной парень туда и полетит.

– А настоящий Марковица?

– Ни слуху ни духу, – мрачно ответил Кэссил. – По крайней мере, до сих пор ничего, хотя я приказал ребятам хоть на кирпичики разнести город, но найти его. Агенты с его фотографиями дежурят у всех выходов на посадку – в аэропортах, на пристанях и вокзалах. Минут через двадцать перекроют и частные аэродромы – на случай, если он собирается лететь в Штаты из другого города. Мгновенно такое не сделаешь.

Кэссил посмотрел на коллегу и печально пожал плечами.

– Мне жаль, старина, чертовски жаль, правда, но это случилось. По крайней мере, мы знаем теперь, что Марковица – тот самый сукин сын и он чертовски неплох. И схема, и исполнение заслуживают высшей оценки. Если бы мы не подозревали его раньше, весь этот его фокус с подменой прошел бы без сучка и задоринки. Мы бы навели справки у делегации, выяснили, что он вернулся домой, и он остался бы чист как младенец. К тому же совершенно ни в чем не замешанные люди вроде дежурного администратора подтвердили бы, что все так и было. В любом другом случае мы могли бы биться об заклад, что польский делегат Марковица прилетел к нам в командировку, а потом улетел – немножко неожиданно, но в силу вполне объяснимых причин. Проверки подтвердили бы его прилет и отлет. Даже если бы мы и углядели здесь какую подлянку, мы бы, скорее всего, заподозрили его в том, что он просто связной, не более того. Ловко, чертовски ловко.

– Будем надеяться на то, что его ловкости есть предел, – вздохнул Кевин.

– Хотите, чтобы мы занялись подставным Марковицей? Вдруг через него выйдем на настоящего?

– Нет, – мотнул головой Кевин. – Я не думаю, что он заметил слежку. Во всяком случае, надеюсь на это. Если нам удастся его найти, мы приклеимся к нему плотнее. Нам нужно знать, к чему все эти штучки, и я не вижу другого способа это выяснить.

Британским спецслужбам потребовалось почти два часа на то, чтобы найти исчезнувшего русского агента. Мужчина, всего пару дней назад прилетевший в Лондон под именем польского делегата Яна Марковицы, подошел к билетной кассе авиакомпании «Эйр Кэнэда» выкупить билет, забронированный на имя Рене Эриксона, канадского туриста, возвращающегося в Торонто после отпуска в Европе. Агент МИ-5 не без труда опознал в Эриксоне нужного человека, поскольку, хотя внешность Нурича изменилась не слишком сильно – немного другие прическа и одежда в сочетании с загаром как с Ривьеры, – держался теперь русский совершенно иначе. Подобная скорее психологическая трансформация меняет человека сильнее, чем грим. Теперь Эриксон сделался настоящим канадцем – вплоть до произношения. Природный талант в сочетании с одеждой и прочим реквизитом, присланным КГБ в Лондон за неделю до его прибытия и пролежавшим все это время в камере хранения на вокзале Виктория, позволили бы ему в любой нормальной ситуации избежать любых подозрений. Сам Нурич был весьма доволен тем, как до сих пор протекала его операция. Впрочем, в этом с ним согласились бы и Кэссил с Кевином.

– Скользкий, – продолжал повторять Кэссил всю дорогу до аэропорта. – Чертовски скользкий. Не знаю, чем вас встревожила эта птичка, но если он и правда так хорош, держите с ним ухо востро. В общем, поосторожнее, старина. И простите, что мы его едва не упустили.

Машина остановилась перед входом в терминал «Транс Уорд Эрлайнз». Кевин летел в Торонто рейсом, прибывавшим всего на пятнадцать минут позже рейса Нурича. В салоне канадского лайнера сидело несколько американских агентов. Еще несколько – вместе с коллегами из Королевской канадской конной полиции – ожидали оба самолета в Торонто.

Кевин оглянулся на Кэссила.

– По крайней мере, мы не потеряли его окончательно, так что ничего непоправимого не произошло. Спасибо за помощь. И Дядюшка Сэм будет весьма признателен, если все это останется между нами – и не отразится в отчетности. Никогда не знаешь, где может произойти утечка. А лично я буду признателен, если вы продолжите держать ухо востро. И ребят из Шестерки попросите о том же, ладно? Спасибо и до свидания.

Он захлопнул за собой дверь машины и зашагал ко входу в терминал. Кэссил продолжал смотреть на двери и после того, как американец скрылся из виду. Потом вздохнул, завел мотор и еще раз оглянулся на здание аэропорта.

– До свидания, старина, – пробормотал он. – До свидания.

Кевин засунул руки глубже в карманы пальто в тщетной попытке хоть немного согреться. Он ругал себя за то, что не захватил теплой куртки, он проклинал чертовы капризы здешней погоды, проклинал (правда, вполсилы и не совсем искренне) то, что заставило его выбрать такую профессию, но больше всего проклинал того, за кем гнался.

Тот, за кем он гнался, прилетел в Торонто в вечерние часы, переночевал в недорогих меблированных комнатах и сел на автобус, идущий в Нью-Йорк. Кевин и целая бригада агентов ЦРУ проводили его до границы. После того как русский агент пересек границу, слежка за ним формально перешла в ведение ФБР – таковы сложные и порой не совсем логичные взаимоотношения между службами, отвечающими за внешнюю и внутреннюю безопасность. Впрочем, как и было сказано, эта смена произошла чисто формально: агентов для слежки отбирал лично пожилой джентльмен, пробивший запрос через Комитет сорока, который, в свою очередь, спустил его лично директору ФБР.

Хотя директор как никто другой защищает интересы своего ведомства, он не оказал особого сопротивления, подчинившись Комитету и пожилому джентльмену, поскольку все дело выглядело в некотором роде оплеухой разведке Военно-воздушных сил. Некоторое время он повозмущался для протокола, после чего пообещал пожилому джентльмену полное сотрудничество, предоставив в его распоряжение всех запрошенных агентов. Официально агенты работали на Бюро, что снимало неприятные вопросы, неизбежно возникающие при работе ЦРУ на территории Штатов. Впрочем, имелось распоряжение об откомандировании их в распоряжение отдела «С», в соответствии с которым подчинялись они агенту ЦРУ Кевину Пауэллу и лично пожилому джентльмену. Директор ФБР оказался даже так любезен, что позволил Кевину назначить некоторое количество оперативников из ЦРУ, АНБ и разведки ВВС для работы с Малькольмом под прикрытием его ведомства – как гласило распоряжение, «для работы в особых условиях».

Всю бумажную волокиту взял на себя Карл.

В Нью-Йорке русский агент поселился в номере в «Билтморе», зарегистрировавшись там под своим канадским именем – Рене Эриксон. В качестве домашнего адреса он назвал меблированные комнаты в Торонто. Этот же адрес значился в его паспорте. Канадские полицейские выяснили, что Эриксон снял комнату в этом доме три месяца назад, а квартплату все время регулярно перечислял через один из банков в Торонто. Эриксон подписался на несколько журналов, открыл банковский счет (хотя банковский клерк, как ни старался, не мог вспомнить внешность клиента) и сделал в городе несколько покупок. Похоже, КГБ не жалел ни времени, ни средств на случай, если их агенту вдруг что-то срочно понадобится. А Нурич и «Гамаюн» явно относились к таким случаям.