Масонская касса - Андрей Воронин
Переодеваясь из недавно купленного «бизнесменского» обмундирования в свои старые, привычные и удобные вещи, Глеб подумал, что генерал Потапчук наверняка счел бы его поведение мальчишеским. Впрочем, поворчав, Федор Филиппович рано или поздно согласился бы с тем, что прямая далеко не всегда является кратчайшим путем между двумя точками. Даже в геометрии данная аксиома верна далеко не всегда, а уж в отношениях между людьми… В отношениях с людьми и, в частности, в своей работе Федор Филиппович и сам очень редко действовал напрямик. Именно благодаря этому свойству генеральской натуры в распоряжении Глеба Сиверова в данный момент и находилась вот эта квартира со всем ее воистину неоценимым — не считая мебели, конечно, — содержимым.
На выезде из микрорайона Слепой остановил машину напротив коммерческой палатки и приобрел две бутылки водки. Качество данного продукта вызывало у него серьезные сомнения и даже опасения, однако капризничать он не стал, поскольку все равно не собирался употреблять этот продукт внутрь. Оставив «форд» за углом, он вошел в гостиницу, поинтересовался у приветливой регистраторши, не вернулся ли еще его сосед по номеру, узнал, что нет, не вернулся, и, получив ключ, поднялся наверх. В номере он первым делом вылил полторы бутылки водки в унитаз и спустил воду. Потом надел перчатки, пропитал водкой носовой платок и в течение четверти часа тщательно протирал им все, к чему прикасался или хотя бы теоретически мог прикоснуться, в том числе и обе водочные бутылки. По окончании этой работы в номере вообще не осталось отпечатков пальцев, не считая тех, что оставила в труднодоступных местах гостиничная обслуга, занимаясь уборкой или двигая мебель. Протертые водкой поверхности издавали соответствующий запах; Глеб прополоскал водкой рот, втер немного в волосы и кожу лица, забросил потемневший от грязи, влажный носовой платок в самый темный угол платяного шкафа, а потом сел за стол и, все еще не снимая перчаток, выкурил пару сигарет. Окурки он потушил прямо об стол, игнорируя стоявшую рядом пепельницу, и бросил на ковер. Затем разложил в художественном беспорядке бутылки — одну пустую, другую с остатками содержимого на дне — и наконец-то позволил себе снять перчатки.
Услышав, как поворачивается ручка входной двери, Глеб бросился лицом вниз на кровать и захрапел. Якушев вошел, постоял немного над тем, что казалось ему бесчувственным телом, а потом вслух обозвал Глеба свиньей (в его голосе наряду с вполне понятным отвращением звучали нотки превосходства, чуть ли не торжества), сплюнул и гордо удалился — надо полагать, в ресторан, наверстывать упущенное. Дверь он на этот раз запер снаружи, прихватив ключ с собой.
Услышав, как дважды щелкнул замок, Сиверов бесшумно вскочил с кровати и начал действовать — внешне неторопливо, а на самом деле с той продуманной быстротой, которая не допускает ни одного лишнего движения и неизменно оказывается намного эффективнее любой, даже самой лихорадочной, суеты. Он подобрал и спрятал в карман окурки, надел куртку, с отвращением натянул влажные, издающие резкий запах водки перчатки, выключил свет и подошел к окну. Окна в гостинице, к его огромному удовлетворению, уже успели заменить на пластиковые, что позволяло сэкономить массу времени, которое в противном случае пришлось бы потратить на возню с замазанными намертво присохшей краской шпингалетами и бумагой, которой на зиму заклеивают щели в рамах. Глеб открыл окно, выставил голову наружу и огляделся. Перед гостиницей, на его счастье, никого не оказалось; мимо проехала машина, разминулась со встречной и скрылась за углом. Глеб поднял с пола стоявшую наготове сумку со своими нехитрыми пожитками (не то чтобы они были ему чересчур дороги, но и оставлять их здешним ментам в качестве вещественных доказательств не хотелось), старательно прицелился и бросил ее в сугроб. Глеб подумал, не прыгнуть ли ему следом, но решил не рисковать. Третий этаж — пустяк, но под окном останутся слишком уж красноречивые следы, да и глаз вокруг предостаточно. Одно дело — упавшая откуда-то сверху сумка, и совсем другое — прыгающий из окна сорокалетний мужик…
Секунд тридцать он потратил на возню с замком: пятнадцать ушло на то, чтоб его открыть, и еще столько же — на то, чтобы закрыть. Никого не встретив, он прошел длинным коридором и спустился по лестнице на первый этаж. Приветливая регистраторша представляла собой серьезную проблему именно в силу своей приветливости и разговорчивости. Память у нее профессиональная, и она не прочь поболтать, ответить на вопросы — даже на вопросы постояльцев, не говоря уже о тех, которые задают хмурые; люди в милицейских мундирах…
Ему повезло: в фойе было полно народу, каких-то шумных, пестро одетых подростков. Было их человек двадцать. Задерганная дама средних лет, по виду учительница, держа в руках расползающуюся стопку каких-то перепутанных бумаг, пыталась одновременно общаться с регистраторшей и держать в узде это боевое подразделение гуннов. Гунны, надо понимать, приехали на экскурсию. Глеб не стал гадать, почему их не разместили в спортзале какой-нибудь школы, а просто, воспользовавшись ситуацией, незаметно проскользнул через холл и вышел на улицу.
Несмотря на близость весны, вместе с темнотой вернулся мороз. Ледяной воздух резал лицо, как скальпель хирурга, и Сиверов невольно вспомнил водителя «уазика», который подбросил их до города и жаловался, что из-за высокой влажности мороз в здешних краях переносится намного труднее, чем в других местах. Направляясь туда, где лежала в сугробе его сумка, Глеб озадаченно качал головой: они с Якушевым сошли с поезда сегодня утром, около восьми, а казалось, что с тех пор минула, самое меньшее, неделя.
Сумка была на месте. В принципе, Глеб не слишком расстроился бы, обнаружив, что ее уже кто-то успел приватизировать. Внутри не было ничего ценного, если, конечно, не считать бритвенного станка, подаренного ему Ириной. Мысленно произнеся это имя, Сиверов почувствовал прилив нежности и беспокойства и тут же, не задумываясь, автоматически возвел вокруг воспоминаний о жене непроницаемый барьер: время для грусти сейчас было, мягко говоря, не самое подходящее.
Он дошел до машины, сел в
