Чёрные вдовы - Владимир Волкович
– Мне обещают, что в самое ближайшее время нас отправят…
– А вот моя знакомая говорит, что им помогает «Джойнт». Это такой американский еврейский фонд, способствующий отправке в Америку.
– Мы – евреи и должны жить в своём государстве, – Клара завелась не на шутку, – кроме того, нас там уже ждут.
* * *
Через пару недель Маша с любопытством разглядывала маленькую синевато-серую книжицу «теудат зеут» – израильское удостоверение личности. Этот невзрачный картонный клочок ей не понравился, как не понравилось всё в Израиле. Поселились они в просторном доме родственников, находившемся на окраине маленького городка. После того как Маша зарегистрировалась в больничной кассе и открыла счёт в банке, надо было учить иврит в ульпане[27] и устраиваться на какую-нибудь работу. Выбор работ невелик, самая престижная – это уборщица в каком-либо учреждении, что Машу совсем не устраивало.
Она не торопилась ни учить язык и ни работать, гуляла целый день по пыльным улочкам, ища себе развлечений. Но поскольку её ровесники почти не говорили ни на одном языке, кроме иврита, завязать знакомство ни с кем не удавалось. Через неделю Клара предложила поехать в Тель-Авив, погулять по набережной, посетить ресторан.
– Ну вот, это совсем другой Израиль! – восторженно произнесла Маша. – Здесь есть, на что посмотреть и куда сходить.
Прямо на набережной они познакомились с двумя юношами и договорились о встрече, чтобы вместе искупаться на пляже. Однако в назначенный день Клара ехать отказалась.
– Я и так чувствую на себе косые взгляды тестя, а Арон злится всё время, что я ему не даю.
– Говорила тебе, что это ему не понравится – раз в неделю, да и то с неохотой.
– Ничего, за такие денежки всё можно стерпеть.
– Ну и терпи, а я поехала.
В этот вечер Маша возвратилась домой поздно. Они купались и загорали на золотом тель-авивском пляже, тянувшемся на несколько километров, валялись на песке. Потом обедали в ресторанчике прямо у пляжа, и Рон не мог отвести взгляд от девушки. Маша чувствовала, что очень нравится ему, впрочем, она многим нравилась.
– Знаешь, мои мама и папа из Польши, – рассказывал парень, – они бежали от немцев в Советский Союз и там научились русскому языку. Я родился уже здесь, но русскому тоже научился немного. Я уже отслужил в ЦАХАЛе[28] и теперь хочу поступать в университет. А как ты планируешь свою жизнь?
– Пока не знаю, может быть, попробую устроиться в какую-то музыкальную труппу.
– О, у меня есть знакомый, он из Франции, по-моему, у него есть какие-то связи с музыкантами.
Рон взял руку девушки и гладил её, не желая расставаться.
– Мне пора, – Маша взглянула на маленькие часики, – а то я и так частенько приезжаю поздно.
– Завтра сможешь приехать?
– Нет, я могу только в пятницу. Только тогда не удастся возвратиться, транспорт уже не будет ходить.
Рон с надеждой посмотрел на девушку:
– Я попрошу француза, у него есть авто, он отвезёт. А то можешь и у меня остаться, познакомлю с родителями, они будут рады поговорить с тобой по-русски.
– Ладно, я приеду.
На прощанье Рон поцеловал девушке руку, не решаясь, видимо, на большее.
Всю обратную дорогу, трясясь в такси, Мария думала – для чего ей нужен этот парень. Конечно, он приятный и скромный, и, скорее всего, у него не было девушек, но она к нему ничего не испытывает, у неё никогда не возникает ответных чувств к влюбляющимся в неё мужчинам.
В своей комнате Мария обнаружила Клару.
– А почему ты не с Ароном?
– Надоел, каждый день только одно: «Давай да давай». Что я ему, кошка?
– Вот видишь, каким оказался. И что дальше, как жить будете?
– Что-нибудь придумаю. А ты где была, тоже, небось, с мужичком каким-нибудь?
– Была с хорошим парнем.
Клара посмотрела на племянницу подозрительно:
– Тоже замуж захотелось?
– Не выдумывай, мы просто общались. Ну, давай спать. Я – в ванную.
Когда девушка вернулась в лёгкой коротенькой комбинации, Клара уже лежала на постели обнажённая.
– Иди ко мне Машутка, а то я уже соскучилась.
* * *
Рон ждал почти два часа около здания оперы, расположенного на самом берегу моря. Увидев девушку, бросился к ней с таким восторгом, как будто ему перепала какая-то драгоценность.
– А я уже думал, что не приедешь.
– Ты же знаешь, что в пятницу перед наступлением шабата автобусы ходят всё реже.
– Да, знаю, поэтому и ждал. Пойдём ко мне домой, я сказал родителям, что приведу девушку, они не только не возражали, но даже настояли, чтобы привёл обязательно. Так что нас ждут, будем встречать шабат.
Богато накрытый стол, за которым уместились вся семья, друзья и знакомые, которым не с кем встречать этот значимый для евреев день. Глава семьи произнёс молитву, мать Рона зажгла две свечи. Маша уже знала, что если женщина замужем, то она должна зажечь две свечи. После тостов, приветствий, выпитого вина и опробования многочисленных закусок родители Рона заговорили с Марией по-русски, правда, с довольно сильным акцентом, расспрашивали о планах на будущее. Когда узнали, что она окончила музыкальную школу и поступила в консерваторию, покачали головами, но не стали комментировать.
– Не расстраивайся, Мириам[29], здесь тоже можно получить хорошее музыкальное образование, – успокаивал её глава семьи.
– Да я и не расстраиваюсь, раз уже приняла решение.
Мария, уже имеющая опыт вращения в светском обществе, постаралась держаться скромно, не высказывать своего мнения, если её не спрашивали. Когда стемнело, пошли с Роном гулять.
– Видишь, как улицы опустели, ни машин, ни людей, – показывал Рон.
– Неужели все дома встречают шабат?
– Не все, конечно, но такая традиция существует. Даже из армии старались уезжать к субботе все, кроме дежурных.
Домой возвращались, когда день уже потух, к вечеру похолодало, и Рон обнял девушку. Она поймала себя на том, что ей приятно чувствовать мужское тепло. В подъезде было темновато, тусклая лампочка едва светила. Рон повернулся к Маше, притянул к себе и поцеловал. Она не противилась, тогда он прижал её к себе и начал целовать щёки, нос, коснулся губами шеи, и ей стало немножко щекотно и удивительно, раньше она всегда увиливала от мужских поцелуев, они её только раздражали. А теперь она сама притянула его голову и впилась в губы тем глубоким поцелуем, который возбуждал её в ласках с Кларой. Рон гладил её по спине, бокам и бёдрам, как
