Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Для вас?

— Ну, скажем, для меня…

— А что я буду иметь с этого?

— Как что? Как минимум жизнь. Мало?..»

Зимин нацепил на одежу Чирику радиомаячок, дошло до Куделькина. Этот чемпион по убийствам у Зимина на крепкой привязке. Сам Чирик не знает об этом, он даже не догадывается, что он на крепкой привязке. Где-то на нем, может, в одежде, спрятан радиомаячок. Это и Лыгин подтвердил во вчерашнем разговоре. Куда ни беги, все равно найдут. Молодец Зимин!.. Молодец господин полковник. Отловил придурка. Но зачем?

Куделькин покачал головой. Он внимательно всматривался в лицо Чирика.

Преступления всегда оставляют какой-то след в психике убийцы. Не на внешности, нет, хотя иногда они оставляют какой-то след и на внешности. Убийца может выглядеть весьма респектабельно, очень умно и спокойно, но в психике самого умного убийцы профессионал всегда может обнаружить признаки надлома.

Чирик нервничал. Чирик здорово нервничал. Это и говорило о надломе. Зимин сломал Чирика.

Тех женщин, которых чемпион по убийствам вешал прямо посреди дня на даче, давно нет, но их жалкие предсмертные стоны, наверное, до сих пор сидят в подсознанке этой скотины. Там же, в подсознанке, сидят, наверное, и другие мольбы и крики. Сам Чирик, конечно, никогда не стремился в иной мир, но он постоянно и упорно в течение многих лет помогал другим пересечь последнюю линию жизни.

И это сказалось. Это не могло не сказаться на психике Чирика.

«— Полетишь в Новосибирск. Вот авиабилет. Вот пейджер. Деньги у тебя, я думаю, есть. Используй свои грязные деньги на благое дело, может, какой грех снимется. Пейджер спрячь в карман или прикрепи к поясу, он всегда должен быть при тебе. Всегда! В любое время суток! Понял? Повторяю. Всегда! И днем, и ночью. Даже если ты в сортир пойдешь, держи пейджер при себе. Ясно? Когда прилетишь в Новосибирск, остановишься в гостинице «Обь». Знаешь такую? Броня заказана на имя Сковородина Григория Павловича. Вот тебе документы на это имя.

— Почему Сковородина?

— А потому! Слушай и не перебивай. Так надо. Поселишься в номере и будешь ждать. Водку не жри, баб не води. По городу не мотайся, не ровен час тебя кто-нибудь опознает. Я видел, что в прихожей у тебя висит джинсовый костюм. Потаскан, конечно, но это ничего. В нем и полетишь в Новосибирск. Отныне будешь ходить только в джинсухе. Понял? Джинсуха немного потаскана, зато демократична. Это приблизит тебя к нормальным людям. Сиди в номере, как паук в паутине, и никуда не высовывайся. Умеешь пользоваться пейджером? Объяснять не надо? Ну, вот и хорошо. Я так и думал. Я сам сброшу сообщение на твой пейджер. По этому сообщению ты и узнаешь телефон, номер которого тебе придется набрать. Не пугайся, гражданин Чирик. Раньше надо было пугаться. Номер указанного на пейджере телефона наберешь по гостиничному телефону. Там же, в своем номере. Я тебе отвечу. А может, не я. Это не важно. Главное, тебе ответят.

— И что тогда?

— Когда тебе позвонят, все узнаешь.

— А обратный билет?

— Обратный билет на твое новое имя уже куплен. Найдешь билет в секретере под толстой книгой, которая называется «Библейская энциклопедия». Между страниц этой книги и будет заложен обратный авиабилет. Сделав дело, возьмешь такси, а лучше частника, и появишься в Толмачеве в тот момент, когда регистрация будет уже заканчиваться.

— А куда билет?

— До Екатеринбурга.

— Почему до Екатеринбурга?

— Нам еще тратиться на тебя, придурок? Лети хотя бы в Екатеринбург. Это дешевле. И не нервничай. Вот в Екатеринбурге, дело твое, можешь начинать метать икру. Из Москвы вещичек с собой не бери. Даже смену белья не бери. Ну, а в Екатеринбурге. Я тебе так скажу… После Екатеринбурга можешь ложиться на дно. Можешь прятаться, закапываться в землю. Куда и как ты спрячешься, каким образом ляжешь на дно, не спрашиваю. Но помни, хорошо помни, что если ты нам понадобишься, мы тебя отыщем даже в Кабуле.

— А где этот секретер? Ну, в котором книга?

— Там, куда тебе придется пойти.

— А куда?

— Об этом тебе скажут, когда ты позвонишь по телефону.

— В Новосибирске?

— Вот именно.

— А когда мне сбросят сообщение на пейджер?

— В течение двух, ну, может, трех дней.

— А если не сбросят?

— Не знаю, что ты имеешь в виду, гражданин Чирик. Но если ты имеешь в виду то, о чем и я сейчас подумал, то, если тебе не сбросят сообщение на пейджер, гражданин Чирик, то хорошо тебе не будет. Запомни, не будет тебе хорошо, гражданин Чирик. Но сообщение тебе сбросят. Жди. В любом случае сбросят тебе сообщение…»

Куделькин вздрогнул.

— Доброе утро. Не помешал?

— Да ничего, дядя Валя… — кивнул Куделькин, немедленно выключив видик. И поинтересовался: — Успели увидеть что-нибудь?

— Совсем немного.

— Понравилось?

— Нет.

— Ну, если честно, дядя Валя, то вам даже и этого не следовало видеть Но это моя промашка.

— Извини.

— Ничего, дядя Валя.

Валентин кивнул.

— Это твой бизнес?

— Ну, в наше время все бизнес, — уклончиво ответил Куделькин. — У каждого свое.

Валентин опять кивнул.

Слова, которые он произнес вслед за эти прозвучали как бы бесстрастно.

Он как бы обращался даже не к Куделькину-младшему, а куда-то в пространство. Но в этом, казалось бы,бесстрастном голосе бывшего чемпиона все равно угадывались и раздражение, и тайная досада, будто Куделькин-младший в чем-то обманул его ожидания.

— Может быть, оно и так, — произнес он. — Может, действительно все в наше время бизнес. Не знаю.Но бизнес бизнесу рознь. Есть такие виды бизнеса, в которых никто ничего не получает. И не выигрывает.Всерьез ничего не получает и всерьез ничего не выигрывает. Есть, есть такие виды бизнеса. И главное, а может, и единственное правило в этих видах бизнеса —это подставить всех сразу. Всех и сразу. Мне, например,это не нравится. А тебе?

— Хотите о чем-то спросить, дядя Валя?

— Нет.

— Почему?

— Чужой бизнес меня не интересует.

Перебросив через плечо полотенце, которое он до того держал в руке, бывший чемпион молча прошел в ванную.

Внимательно прислушиваясь к шуму душа, Куделькин-младший поднял трубку городского телефона.

— Иван Федорович, — негромко сказал он в трубку. — У меня все в порядке. Представьте, даже выспался. А радиотелефон и спортивная сумка тоже у меня. Присылайте сержанта.

И повесил трубку.

Глава VIII. УСЛОВНЫЙ ЗНАК

4 июля, Новосибирск

Ожидая телефонного звонка, Куделькин-младший задумчиво уставился на экран телевизора Он видел, как бесшумно двигались красные узкие губы белокурой дикторши, слова до него не доходили. Он просто видел, как шевелились перед ним красные узкие губы. Бесшумно и быстро-быстро.

Что она говорит?

До Куделькина вдруг дошли слова. Он будто проснулся.

Ну да… Конечно… Что можно услышать по российскому телевидению прямо с утра?..

Этот новый сладостный стиль — прямо с утра погрузить только что проснувшегося, еще не очухавшегося от снов российского человека в самое что ни на есть густое словесное дерьмо, в недоумение, в смятение, в неуверенный страх, в отчаяние…

На подлете к далекому Анадырю сгорел самолет. Пассажиры?.. А что?.. Дикторша была безжалостна.

Конечно, по первым сведениям, экипаж и все пассажиры погибли.

Могла бы, падла, хотя бы по первым сведениям оставить какую-то надежду людям. Так нет. Знает, что надежду лучше всего губить именно с утра.