Рикошет - Василий Павлович Щепетнёв
У Налегаева с собой был небольшой чемоданчик. То, что он не собирался долго оставаться на даче, было видно, а когда они вошли внутрь, и слышно.
Новоназначенный губернатор явно был не в духе. Он считал, что прятаться ему не след, пусть другие от него прячутся. Вот только узнает, кто это всё затеял, и тогда…
Начальник охраны вежливо ответил, что для того Налегаева сюда и поместили, чтобы узнать. Как долго будут узнавать? Как только, так сразу. Его же дело — охранять вверенного подопечного. После чего начальник охраны изъял у охраняемого смартфон. Это не обсуждается, пресёк он протесты губернатора. Мы не знаем, кто ваш враг. Возможно, тот, кого вы считаете другом. Позвоните и выдадите себя. Дела подождут. А для развлечения есть телевизор, радио, шкаф с книгами, тренажёрный зал с беговой дорожкой. Если же возникнет срочная необходимость в звонке — телефонный аппарат в гостиной, выход через коммутатор. Но лучше не звонить. После чего начальник охраны представил Налегаеву телохранителя Ивана. Будут какие проблемы — Иван всё уладит. Посоветовал отдохнуть и откланялся: служба.
Иван на Ивана отзывался с запозданием. Видно, Иваном он был только здесь, на Синей даче, а за её забором Петром, Александром или вовсе Константином Никифоровичем.
Разговор у Налегаева с Иваном был коротким, да и какой разговор может быть у новоназначенного губернатора, считай, генерала, и у человека в чине неизвестном, но явно маленьком, то ли старшина, то ли капитан.
Телохранитель был почтителен без подобострастия и скромен без робости. Он просто и доходчиво объяснил губернатору положение: губернатор есть лицо охраняемое, и потому должен слушать охраняющих. Или, в широком смысле, охранителей. Из дома не выходить, к окнам не подходить, и вообще находиться в трех местах — спальне, гостиной и кухне. Тут же и утешил, что долго подобное не продлится, обыкновенно больше, чем на три дня, здесь не задерживаются. Либо проблема решается, либо охраняемого переводят на другой объект, который просто курорт по сравнению с этим, Ибица и Куршавель. Но это через три, через четыре дня. А пока придется побыть здесь. Тоже хорошее место. Если что, его, Ивана, можно позвать голосом, он услышит. А вообще-то лучше всего отдохнуть, выспаться, хотя бы сейчас, в первый день. Еда в холодильнике, напитки в баре, если что-то нужно, только скажите, к вечеру подвезут.
Налегаев слушал Ивана с видом снисходительным и терпеливым. Да и нет не говорил, только легонько кивал в нужных местах. Затем сказал, что и в самом деле будет отдыхать, и беспокоить его нужно лишь в случае новостей, хороших или не очень.
Иван удалился к себе, а Налегаев прошёлся несколько раз по комнате, подошёл к бару, открыл и поморщился. Видно было, что он привык к иным напиткам. Потом, вздохнув, выбрал бутылку, взял тяжелый хрустальный стакан, налил сразу на пять пальцев и быстро выпил. Налил теперь уже на два пальца, сел в кресло и включил телевизор, большой, но старый, с кинескопом. Пришлось ждать, пока появится изображение. Какое оно, изображение, хорошее или не очень, с камер наблюдения не разобрать. Они, камеры, черно-белые и разрешение у них мыльное.
Налегаев пощёлкал пультом, но многого не выщелкал: ни спутникового телевидения, ни мультиплекса, только главные каналы.
На главных каналах о Налегаеве ни слова. И в самом деле, есть у нас губернаторы совсем другого калибра, и то мелькают на экране не дольше пяти секунд. А новоназначенный… Да ведь и не объявили о его назначении. Решили воздержаться. С кислым видом слушал потайной губернатор обозревателей, предсказывающих крах доллара, укрепление рубля, рост экономики России и полный конфуз Европы. Потом дали интервью политика широкого профиля, вернее, фаса. Тот предсказал американской космической программе провал и полёты на метле, а нашей — яблони на Марсе в ближайшем будущем.
Налегаев не выдержал, выпил. И снова налил.
Через час бутылку он уговорил. То ли телевизор тому виной, то ли нервничал, а, может, это его норма. Закусывал королевскими креветками и маслинами. И запивал минеральной водой. Газированной, нет, не разглядеть.
Поначалу из гостиной в кухню и обратно ходил ровно, как бравый пехотинец по плацу, но затем сменил походку на моряцкую. Чувствовалось, что палубу под ним качает. Не очень сильно, балла на четыре.
Тут как раз и по телевизору показали морской сюжет: из акватории Каспийского моря нанесли ракетный удар по Сирии. По просьбе сирийского президента. Ракеты летели, летели и прилетели. Все до одной попали в цель. Что за цель, не уточнили. Может, Сирия, может, планета Земля.
Посмотрев на несущихся над водой хищников, Налегаев плюнул и пошёл отлить. Натуру не обманешь.
Туалетных комнат на этаже было три. Одна — для охраняемого, другая — для близких лиц и посетителей, третья, попроще, но и попросторнее, для охраны.
Налегаев поплутал в трех комнатах, но за пределы дозволенного не вышел. Хоть и бывший, а военный. Знал, что самоволка не приветствуется. Или не хотел показываться пьяным. И потому зашёл не куда-нибудь, а именно в персональный туалет.
Финская сантехника от времени порыжела, но функционировала исправно. Да толку-то, если меткостью Налегаев значительно уступал ракетам. Половину мимо. Или около того.
Тут на него Злой Мышонок и прыгнул. Буквально. Встал на задние лапки и — как кенгуру. Передними же лапками вцепился в брючину. И ужалил. Впрыснул под кожу капельку вещества «У». Больше и не нужно.
Иголка острая, медицинской стали, затупиться не успела, и укол был легонький, как комарик укусил, говорят в детском прививочном кабинете. Но Налегаев и этого не почувствовал: бутылка водки — могучее обезболивающее.
Забыв застегнуться, он вымыл руки, вытер их бумажным полотенцем и вернулся в гостиную. Отрыл вторую бутылку, налил на два пальца. И начал смотреть фильм о продажных социалпредателях, кривясь от виденного. Но на других каналах было то же самое. Даже хуже.
На половине фильма он умер. Умные люди вещество «У» для того и придумали. Тихая, спокойная смерть. Теперь он смотрит другое телевидение.
Мышонок тем временем пролез в щелку рядом с трубой, пробежал под полом и затаился у электрокабеля, набираясь сил. Вещества «У» в нём осталось девятнадцать капель.
Настя закрыла ноутбук, вышла из машины. Вечерело. Полянка, лес, небо — все казалось ненастоящим. Настоящее — там, на экране ноутбука.
— Кончай веселье, — сказала она, — пришло время дела.
Они быстро собрали немудреную снедь, осмотрели поляну. Такая
