Черная звезда - Андрей Анатольевич Посняков
Секретарша, госпожа Бахова, проводила гостя в Женькин кабинет и, подумав, принесла следом две чашки агувы – местного тонизирующего напитка из сосновых иголок. Напиток Жеке не нравился – слишком горький, но кадет стремился уважать местные традиции, а потому, стиснув зубы, агуву пил, особенно – как сейчас – за компанию.
Журналист Аристарх Фигуров, молодой бородатый парень в серой черкеске и синих брюках-галифе, заправленных в яловые ярко начищенные сапоги, уселся в любезно предложенное Женькой кресло и широко улыбнулся. Он давно хотел взять интервью у нового представителя Кареды и вот теперь такой случай наконец-то представился.
– Начнём, господин Лейкин? – Аристарх вынул из кармана блокнот.
– Только, если можно, по староиспански, сеньор! – отхлебнув из чашки, на всякий случай попросил Жека.
– Плохо знаете русский?
– Да, пока не очень-то хорошо… Но я выучу!
Русский Женька, конечно же, знал. Еще бы, это ж был его родной язык! Ожнако, как учил старый контрабандист капитан Бангин – не стоило выказывать знания раньше времени! Мало ли что да как?
– Что ж…
К интервью Фигуров готовился долго, недели две, с самого появления в Городской Управе Ледограда официального представителя метрополии – господина Еженио Лейкина. Первый вопрос касался, конечно же, экономических проблем. Кроме леса, запасы которого постепенно подходили к концу, и рыбы, которая, слава Богу, ещё ловилась, никаких других прибыльных отраслей хозяйства в Ледограде отродясь не имелось. Почти каждый третий из жителей ходил в море на рыболовецких судах, принадлежащих одной из четырёх крупных компаний, либо пилил лес неподалёку от города. Рыбные компании Аристова, Гоина, Куборогова и братьев Фельдиных фактически контролировали весь рынок морепродуктов, Аристову так же принадлежало большинство лесопилок, а Куборогов пытался прибрать к рукам всех городских извозчиков. Те люди, которые не работали на местных микромагнатов, влачили довольно жалкое существование – а таких становилось всё больше – пилорамы в окрестностях Ледограда постепенно закрывались – пилить поблизости было нечего. А в дальних лесах не было приличных дорог.
Всё городское хозяйство держалось на благотворительности, казна Ледограда обычно была пуста и пополнялась иногда всё теми же Кубороговыми, Аристовым, Фельдиным и пр.
– Мне кажется, это не очень-то хорошо, – пригладив светлые волосы, кадет покачал головой, – Хочу предложить городскому Собранию увеличить налоги на наших богатеев. И уменьшить на всех остальных. У кого, к примеру, один корабль, и сам на нём работает, пусть платит одну пятую часть доходов, а, скажем, тот же Елпидист Аристов со своих двадцати промысловых шхун может и треть заплатить – все равно у него много останется. Понимаете мою мысль?
Журналист откровенно усмехнулся:
– А вам не страшно?
– А вам? – вопросом на вопрос ответил Жека, – Нет, я ничего не имею против Аристова и ему подобных, но дайте же и другим жить! А то они сейчас цены на палтуса резко сбросили.
– Народ доволен.
– Ага… пока! Сейчас, дождутся, пока мелкие корабельщики разорятся, и привет! Цены снова вздуют, ведь так?
Фигуров со вздохом кивнул.
– А мелких корабельщиков, я тут посмотрел, около половины из всех! – Женька в волнении выхлебал всю чашку, – Рыбы в море – всем хватит! Так почему тогда только Аристов да Куборогов, да Фельдины должны жировать, а остальные жить на их подачки, так что ли? Пусть будут Фельдины… Но пусть и другие будут – всякая мелочь, как они их называют… А то… Вот, блин! Вот приняли недавно Указ об облегчении разрешений на мелкую торговлю. Так из десяти зарегистрировавшихся лавок восемь открыты Фельдинскими приказчиками! Это что, честно, по-вашему?
– Но, Фельдины недавно построили на свои средства гимназию.
– Так разве это плохо? Я ж вовсе не о том говорю… А за гимназию мы им обязательно налоги снизим, обязательно! Но, дело ведь не только в гимназии… Народ у вас слишком бедный. Другое дело, в Кареде, хотя там тоже всякого хватает, но мелкий бизнес процветает!
– Зато у нас не так распространено рабство, – журналист обиделся за Ледоград, – А на Кареду посмотреть? И это – Вольный город?
– Рабство там скоро запретят, – поморщился Жека, – А в Ледограде рабов мало не потому, что законы у вас лучше, а потому что не по карману. Что, у Куброгова рабов нет? У Фельдина? Кстати, не обижайтесь, вашу газету кто содержит?
– Мы независимая пресса!
– Ой, бросьте, Аристарх! Сами-то верите? – Женька засмеялся, – Ладно, не хотите отвечать, не надо.
Кадет вышел из-за стола и медленно подошёл к окну. С высоты второго этажа открывался вид на Сосновую площадь – главную площадь Ледограда. Небольшие, в два-три этажа, здания, большей частью деревянные, окружали площадь по всему периметру, придавая её какой-то уютный, почти деревенский, вид. Картину портили улицы – грязные, и это ещё мягко сказано, превращающиеся после любого дождя в непролазную трясину, с громоздящимися там и тут кучами мусора. На вывозку мусора тоже не хватало денег.
Женька отвёл взгляд в сторону. За площадью и дальше, к окраинам, серебрилось целое море крытых дранкой крыш. Над крышами синели дымки – хотя днём уже было довольно тепло, по утрам ударяли заморозки и ледоградцы топили печи. Вот тоже проблема – дров-то в городе почти не было! Почти вся древесина, которая ещё оставалась, уходила на экспорт – в Кареду и даже дальше – в Дутар. Местным жителям оставалось очень-очень немного… А скоро может и совсем не остаться! Спилят последние деревья – те сосны, что украшают сейчас главную площадь – и что дальше? Женька не знал – что дальше… Хотя, эту проблему тоже должно было решать городская Управа, ну и он, конечно, как полномочный представитель метрополии… А как её решать? А мусор этот… тьфу… А налоги? А городским фельдшерам чем жалованье платить? Дровами, может? А где их взять-то, дрова?
Тяжело вздохнув, мальчик уселся на подоконник, покачивая ногой, обутой в тщательно начищенный дёгтем сапог. Кадет самолично чистил обувь каждое утро, а так же завёл себе серый френч и бордовые галифе – обычную одежду местных чиновников и лиц, приближающихся к интеллигенции. А что делать – в Ледогорске издавна было принято встречать по одёжке.
Честно говоря, от всех навалившихся проблем у парня уже давно голова шла кругом, или, как говорили в старину – «поехала крыша». Лейкин и не думал, что будет так трудно. Еще, когда только очнулся на паровом корвете капитана Бюзонова, хотел вернуться обратно в Кареду, кричал, что его с кем-то спутали. Бюзонов лишь усмехался.
Ну и спутали? Кто виноват, что тот, кто надо – не пришел, не явился на борт?
