Черная звезда - Андрей Анатольевич Посняков
Нет, поначалу-то Женя обрадовался – жив и даже уже не раб! – но потом загрустил, понял – подставили! Попробуй-ка тут разберись в местных проблемах. С самыми общими знаниями в области экономики и социальных отношений. Нет, конечно, в Корпусе Женька всё это изучал когда-то… И о законе стоимости представление имел получше многих местных. Но – только чисто теоретически, а надо было – на практике! Надо было вертеться. Вот Жека и вертелся, как мог, недобрым словом поминаея себя самого – слишком уж плохо учил в Корпусе обществознание, вернее – почти совсем не учил, олух!
А городская Управа была довольна – если что, с него, Эженио Лейкина, спрос! Как с представителя. Полномочного. Вот так-то!
Скрипнув, приоткрылась дверь:
– К вам какие-то представители какой-то улицы… и ещё начальник полиции записывался на двенадцать тридцать.
– Спасибо, госпожа Баева, – Женька обернулся к журналисту, – У вас всё?
Кивнув, Фигуров убрал блокнот в карман и откланялся, заручившись предварительным согласием на статью. Конечно, полностью он интервью публиковать и не собирался. И вовсе не потому, что Женька говорил какие-то чересчур глупые вещи. Просто газету «Лесоруб» финансировал местный олигарх Елпидист Аристов, и ему многое могло бы не понравиться во взглядах законного представителя Кареды… многое. А кто платит – тот и заказывает музыку.
– Мы с Наливочной, от уличного комитета… ходоки, значить, – войдя в кабинет оба горожанина одновременно сняли картузы и поклонились.
Их проблема касалась вывозки мусора. Точнее, они её уже почти решили – договорились с мелким купчиной Лучкиным на пару телег с йоххо и рабочими. Лучкин помочь согласился, только запросил, паразит, полтинник! А они, сиречь, уличный комитет, как раз и принесли сейчас в кассу городской Управы налог на дома за прошлый месяц. И с того налогу теперь слёзно просили уделить пресловутый полтинник.
– Уж ты не откажи, пожалуй! Всем обчеством просим! – ходоки вытащили откуда-то большую копчёную рыбину и сделали неуклюжую попытку всучить её Женьке.
– Стоп, стоп, стоп! – тот замахал руками, – Дача взятки должностному лицу!
– Да рази ж это взятка, голубь?
– Нет уж, господа. Рыбину вашу никак принять не могу, хоть, верно, она и вкусная. А что касается полтинника, то я вообще чего-то не совсем понимаю…
Жека действительно недопонимал, почему бы это представители законно избранного уличного комитета не могут истратить на нужды жителей улицы часть своих же денег, собранных в качестве городского налога.
– Дак не можно так, батюшка! Завсегда деньги в Управе просили!
– Да как же не можно? Зачем же приносить ваши деньги в Управу? Что б потом обратно просить? Вот вы – уличный комитет – оставляйте себе часть налогов – и распоряжайтесь! Или вам люди не доверяют?
– Дак, как же не доверяют, кормилец? Кабы не доверяли – не выбрали б! – уличане истово перекрестились на неприметную иконку в углу, – Мы ж не голодранцы какие, у меня, вишь, маслобойня, у Евсея – мельница!
– Ну, так в чём же дело?
– Да дело то в том, кормилец, что всеми деньгами не мы распоряжаться должны, а Власть! А как же? Если власть нашими деньгами распоряжаться не будет, так зачем она тогда нужна-то, власть?
– Ну да, власти больше делать нечего, как с каждым мусорщиком договариваться! Ваши местные проблемы сами и решайте, – Женька немного подумал и добавил, – А часть денег в казну не отдавайте! Мы в Управе покумекаем, какую именно часть, ясно? Ну а пока… пока сдавайте половину, остальное оставьте своему комитету. Хватит на мусор-то?
Ходоки ещё раз поклонились и, незаметно сунув рыбу под шкаф, удалились с просветлёнными лицами.
– Ну вот, Евсей, а ты говоришь – молодой!
– Молодой – да ранний.
– И не страшно ему?
– Ну, видно, покуда не страшно. Али разумом не дорос…
– Инда, пойдем, помолясь…
Ходоки вышли, еле разминувшись на узкой лестнице с неприметным господином в пенсне и с остроконечной бородкой, одетым в чёрный сюртук и полосатые брюки из дорогой привозной ткани.
– Я записывался, – скромно напомнил он секретарше и, не спрашивая разрешения, как-то незаметно, ловко эдак, словно сам собой, протиснулся в кабинет полномочного представителя Кареды.
– Здравствуйте, господин Лейкин, – войдя, кивнул господин в пенсне.
Вздрогнув под неожиданно пронзительным взглядом, Женька мучительно пытаясь угадать, а кто ж такой этот интеллигентного вида господин?
– А, заходите, господин полковник, – наконец вспомнил кадет, – Что же вы полицейский мундир не носите?
– Привычка, – пожал плечами полковник, – Я ж всю жизнь без мундира, сыскарём прослужил. Тут у вас давеча журналист обретался?
– Ну да, Фигуров.
– Неплохой парень, неплохой… один из немногих. Ну, да это так, к слову. Вот, ознакомьтесь…
Полковник протянул Женьке несколько листков бумаги, отпечатанных на пишущей машинке производства плотницко-рыбацкой артели «Каредский рассвет».
– «Доклад о странностях…» – с удивлением прочитал Жека, – Даже так?
– Вы читайте, читайте… – начальник ледоградской полиции улыбнулся в усы, – Появятся вопросы – спросите.
Испросив позволения, полковник откинулся на кушетке, дожидаясь, пока облеченное властью официальное лицо Кареды ознакомится с предоставленным документом. А знакомиться там, как «лицо» поняло с первых же строк, было с чем!
«…о странностях, случившихся в городе Ледограде и ближайших окрестностях в период с …мая по …июня… сего года.
Странность первая:
В поведении и образе жизни г-на Кранова, Энгельберта Лангуста.
Краткая справка: Энгельберт Кранов – из дворян, служил помощником присяжного поверенного в суде Сосновского района г.Ледограда, в настоящее время безработный. Возглавляет объединение части жителей города, известное под названием «Борцы за счастье бедных», на организовываемых митингах открыто призывает к насильственному свержению существующего строя и переделу собственности под лозунгом: «Грабь богатых!». На людях всячески подчёркивает свою бедность.
Странность: в последнее время объединение «Борцы за счастье бедных» приобрело на подставных лиц две типографии со всем оборудованием, а лично г-н Кранов – особняк в селе Огуречное стоимостью около 3-х тысяч монет. Источники финансирования не выяснены.
Странность вторая.
В поведении и образе жизни Куборогова, Кузьмы Силыча.
Краткая справка: Кузьма Куборогов, из зажиточных крестьян, выбился в купцы Первой гильдии, владеет: промысловыми судами в количестве 23 штук, пассажирским пароходом «Котов», застрахованным на сумму 25 тыс.монет, тремя пилорамами, контрольным пакетом акций извозчичьей компании «Аргус».
