Волевой порог - Александр Александрович Тамоников
— Да никто и не собирался искать их по этническому признаку, — согласился Буторин. — Я вот убедился, что народы Кавказа как раз больше, чем другие народы, гостеприимны.
— Хорошо, закончим с этим, — прервал Шелестов. — Давай, Борис, что у тебя есть на сегодняшний день по нашей операции?
— Ну с моими материалами по подследственным вы ознакомились. Фигурируют два лица, которых можно считать резидентами гитлеровской разведки здесь. И их задача — диверсии прежде всего. Если вернуться к нашему последнему разговору о депортации, то можно сказать, что большая диверсия с массовой гибелью местного населения или с голодом в регионе, болезнями, эпидемией — основная задача, потому что она подтолкнет людей, по мнению немцев, на новые антисоветские выступления. В круг этих задач попадают и два перевала, и вольфрамо-молибденовый комбинат.
— Кто эти личности? Как к ним подобраться?
— Немцы каким-то образом обрубили все концы, — помолчав, ответил Коган. — Об этих людях мне удалось получить мизерную информацию, но связи с ними нет ни у кого. Ни у тех, кто еще на свободе, ни у тех, кого мы взяли. Знаю точно, что один из них местный горец, второй русский. И если горец еще был на связи буквально месяц назад и от него получали информацию, то второй пока лег на дно или исчез.
— Или погиб, — предположил Буторин.
— Или бежал вместе с немцами на запад, — пожал Коган плечами. — По некоторым предположениям, кличка горца Брат. Русский резидент передавал информацию под псевдонимом Аул. Не факт, что это один человек, это вполне может быть каким-то местным подпольным штабом, учитывая, что аул — это населенный пункт, деревня. По связям с теми, кого нам удалось установить из числа убитых два года назад в горах и убитых недавно, пока половина из них пока не опознаны, продолжаем работать. Цель — комбинат — подтверждена косвенно по оперативным данным.
— А что с этими диверсантами, которые напали на тебя по дороге? — спросил Шелестов.
— Армейские подразделения и милиция прочесала тот район, но они исчезли. Наверное, хорошо знают горные тропы. Возле пастушьей сакли, которую я сжег, нашли одно тело. Я все-таки застрелил одного. По типу лица он русский, но пока никто не опознал его. Одежда местная, автомат немецкий, но это ни о чем не говорит, учитывая, сколько оружия остается после прохождения фронта. А вот в той скале, через которую мы прошли по трещине, погибли во время обвала, я думаю, как минимум двое. Но пока добраться до них нереально. Для этого у местных органов нет сил и средств.
— Зачем им была нужна машина? — задумчиво спросил Шелестов. — Неужели для перевозки взрывчатки в нужное место?
— Боря, а ты там не наследил при допросах? — поинтересовался Буторин. — Может, информация наружу вылетела через кого-то? Накопал ты там чего-то важного, а этой важности еще не понял. А кто-то опасается и решил тебя по дороге грохнуть. А?
— Может быть. Например, всплыла информация о Нурбие Барагунове. Мы его ищем в связи с событиями сорок второго года, а он, похоже, снова при делах и с немцами не ушел. А машина вполне нужна им для перевозки оружия и взрывчатки. Перевал Донгуз-Орун они планировали взрывать и в сорок втором, чтобы помешать эвакуации молибдена с комбината. И сейчас им интересовались, искали тех, кто знает эти горы. Искали тех, кто поднимался на Чегет, а это без малого три с половиной тысячи метров. Я бы посоветовался с местными. Можно или нельзя, взорвав скалы, спустить в долину озеро Донгуз. Или там перемычка такая, что никакой взрывчатки не хватит. Для доставки в тот район большого количества взрывчатки вполне могли искать машину.
— Мы с Виктором займемся этим перевалом, — кивнул Шелестов. — Тем более что два года назад мы через него ходили. А ты, Борис, займись комбинатом. Тем более что нам прислали десяток альпинистов. Платов помог, собрали из фронтовых частей, кого могли найти за такой короткий промежуток времени. Встречай группу, включай в работу сразу, «с колес».
Десять крепких загорелых ребят в возрасте около тридцати лет сидели под навесом в курилке возле комендатуры и хохотали. Смуглый черноволосый парень что-то рассказывал, а остальные ржали, как стоялые жеребцы. Коган постоял на углу здания, присматриваясь к прикомандированным. Уверенные в себе, у многих нашивки за ранения. Фронтовики! С этими можно поработать. Таким только правильно задачу надо поставить, они тебе горы свернут.
— Здравствуйте, товарищи! — Коган подошел к курилке, и смех сразу прекратился.
Альпинисты вскочили перед старшим по званию, кое-кто поспешно застегнул крючок на воротнике гимнастерки. Дисциплинированные ребята, оценил Коган. Это важно и для альпиниста, и для бойца на передовой. А уж в нашем деле и подавно. Усевшись на лавку, оперативник снял фуражку, пригладил волосы и полез за папиросами в карман.
— Садитесь, — разрешил он. — Ну, покурим, пообщаемся немного для общего знакомства?
Он посмотрел на погоны, эмблемы родов войск. Два старших лейтенанта, старшина, три сержанта и двое рядовых. Один старший лейтенант держал на коленях пограничную фуражку. Значит, из состава войск по охране тылов фронта, бывший пограничник, служил на горных заставах, там и принял первый бой. Это хорошо, боевой опыт в горах — это дорогого стоит. Один из сержантов имел авиационные эмблемы, наверняка стрелок-радист. У остальных пехотные эмблемы.
Разговор сразу пошел откровенный. Как и подумал Коган, старший лейтенант Ковалев был пограничником и принял первый бой в Закарпатье. А сержант Лютый служил стрелком-радистом в штурмовой авиации. Здесь же, в курилке, его называли «небесным снайпером». Но самое главное, что все эти бойцы имели опыт восхождения в горы еще до войны, побывали на многих вершинах, имели разряды или звания кандидатов в мастера спорта. Пятеро до войны ходили на Эльбрус и Казбек. Обсуждать здесь особенности предстоящей операции было глупо, да и небезопасно. Коган отправил группу в освобожденную для них комнату в помещении военной комендатуры.
После обеда бойцы, прибывшие без личного оружия, получили автоматы ППС. На группу Коган припас несколько сильных биноклей, крупномасштабные карты территории Кабардино-Балкарии и отдельных районов. После того как он дал характеристику общей ситуации в освобожденной республике, и в частности в долине Баксана, Коган перешел к постановке задачи. Альпинистов он разбил на две группы. Пятерых во главе со старшим лейтенантом-пограничником он отправил с биноклями изучать горы в районе комбината. Вторую группу со старшим лейтенантом Игнатьевым, который воевал в десантно-штурмовом батальоне, он
