Волевой порог - Александр Александрович Тамоников
Коган увидел пастушью хибару раньше, чем они дошли до того места, где дорога снова выныривала на берег реки. Недалеко от этого невзрачного саманного строения паслись четыре овцы и одна коза. Значит, где-то рядом и хозяин или он скоро вернется. Может быть, у него есть лошадь! Раздумывать и прикидывать было некогда. Надеясь на интуицию, Коган свернул к хижине, стоявшей в небольшой долине на излучине быстрой горной речки. Если их и увидят с дороги, то это, скорее всего, будет еще не скоро.
Коган быстро сбегал вниз к хижине, но он так и не увидел пастуха. Не может быть, чтобы животные паслись сами по себе. Может, это мальчик пасет и испугался, увидев двух чужих мужчин? Коган поморщился. Не хватало еще и мальчишку под удар поставить. Не лучшая идея была, но теперь уже поздно. Они подбежали к хижине и осмотрелись. Хижина была простая, квадратная, с провалившейся крышей и с глиняным утоптанным полом. Кстати, пол был завален соломой и кривыми палками, которые кто-то собирал для очага год или два года назад. Хотя, может быть, и этим летом. Двери не было. Имелся старый закопченный очаг. И никаких признаков присутствия человека.
Выйдя наружу, Коган тут же отпрянул снова за угол хижины. Пятеро бежали со стороны дороги к хижине. Теперь, даже на большом расстоянии, Коган смог разглядеть этих людей. Нет, горец среди них только один, его можно отличить по густой черной бороде, а остальные имели европейские лица. И одеты все пятеро были как-то одинаково. Обычные брюки, заправленные в сапоги. Трое в старых замызганных пиджаках, горец в меховой безрукавке, пятый в брезентовой ветровке, которые носят альпинисты или геологи.
Черт, что же делать? Коган напряженно думал, оглядываясь по сторонам. Эти пятеро вооружены немецкими автоматами. Они от этой хижины камня на камне не оставят. Точнее, щепки на щепке. Надо что-то придумать. И тут оперативник заметил большую промоину, края которой заросли густой травой и кустарником. Ее не сразу и разглядишь, а она тянется вдоль берега и спускается к воде в том месте, где начинается лесочек. Довольно густой из-за обилия влаги. Коган схватил за плечо шофера и указал на промоину.
— Все, Егор, действуешь быстро, но осторожно. Бежишь к промоине и прыгаешь вниз. Дуешь что есть сил по ней к лесочку, а там действуешь по обстоятельствам. Если будет возможность, будут люди, значит, ты должен предупредить через них органы, местную власть о диверсантах.
— А вы, товарищ майор? — неожиданно по-боевому выпалил шофер.
— Я прикрою, Егор! Держи мой планшет. Передашь его, если я погибну, любому офицеру НКВД. Понял? Никому больше, только офицеру НКВД или СМЕРШа. Я очень доверяю тебе, Егор, очень! Беги скорее, пока они нас не заметили.
Егор обрадовал Когана тем, что не стал больше ничего требовать, объяснять или упираться. Он кивнул и, пригибаясь, бросился к промоине, спрыгнул в нее, и больше его оперативник не видел. Хорошо, значит, можно воспользоваться, решил он и, доставая из кобуры пистолет, подошел к углу хижины. Диверсанты бежали не скрываясь, но все же не толпой, а рассыпавшись на расстоянии метров пяти друг от друга. Надо подпустить метров на пятьдесят, решил для себя Коган. Все-таки рука натренирована для стрельбы из пистолета на такое расстояние. Хотя задача убить всех не стоит. Не дадут они мне этого сделать, и пытаться нечего. Окружат и изрешетят из автоматов. Вот на это и следует делать расчет.
Прижавшись боком к стене, он поднял руку с пистолетом и сделал три прицельных выстрела. Удивительно, но, кажется, в одного он попал, потому что диверсант вдруг как будто споткнулся и упал на колено. Коган тут же обежал хижину кругом и сделал еще два выстрела. Он не стал проверять, попал ли еще в кого. Он ждал, что враг начнет стрелять, и это произошло. Сухо затрещали автоматные очереди, и от хижины полетели щепки и куски засохшей глины. Коган присел на корточки, зажег пучок соломы и, убедившись, что пламя занялось, бросил огонь на кучу сырой слежавшейся соломы и выбежал наружу.
Прикрываясь хижиной, он добежал до промоины и спрыгнул вниз. Она в этом месте была глубокой, почти два метра, а дальше глубина становилась еще больше. Поднявшись по склону, Коган глянул в сторону хижины. Пламя полыхало вовсю, мокрая солома трещала и выдавала облака серого непроглядного удушливого дыма, который начинал затягивать все вокруг. Диверсанты полукругом окружали хижину и перебежками приближались к ней, продолжая стрелять длинными очередями. Коган подумал, что, будь он сейчас внутри, ему бы не дали и головы поднять. Он снова спрыгнул вниз и побежал к лесу.
«Пока там все не прогорит, — думал Коган, — они не уйдут. Они захотят убедиться, что убили нас, должны найти трупы. Полчаса у нас с Егором есть, а может, и час». Добежав до лесочка, к своему огромному удивлению и удовольствию, Коган увидел Егора. Тот стоял за изогнутым стволом небольшого дерева и напряженно смотрел в сторону хижины, нервно кусая ногти. Шофер вздрогнул, когда с шумом появился майор. Он заулыбался и показал планшет, который держал в руке, обмотав ремешок вокруг кисти.
— Ты чего здесь? — накинулся на него Коган. — Я тебе велел что делать?.. Ладно, черт с тобой, давай уносить ноги.
Паренька на двухколесной арбе они встретили через пять минут у мостика. Коган сразу стал объяснять, что в долине враги, что там немцы. И нужно срочно сообщить о них в милицию и военным. Мальчишка в заштопанной черной рубашке и растоптанных башмаках нахмурился, глядя, как дым стелется вокруг хижины.
— Вы скажете деду, что я вам помогал? Он меня побьет за овец и козу.
— Ты же людей спасаешь! — схватил его за плечи и встряхнул Коган. — Люди важнее всего, ваши земляки, которых диверсанты могут встретить и убить. Дед тебя похвалит, обязательно похвалит, а мы расскажем ему, какой ты смелый!
Они запрыгнули на арбу, и мальчишка принялся настегивать свою невысокую лошадку, которая бойко покатила телегу по камням к мостику. Коган с наслаждением вытянул ноги, придерживаясь за край арбы. Набегался он сегодня выше всякой нормы. Порванная на колене штанина, прожженный рукав гимнастерки, весь пропитан потом и пылью, а теперь еще и дымом провонял. Он посмотрел, как
