Владимир Гриньков - Приснись мне, убийца
– Где именно это произошло? – спросил Большаков.
– Я не знаю.
– Но ведь ты говоришь, что видел.
– Видел, да, – подтвердил Козлов и повел зябко плечами. – Там такой дворик… Непроходной… Зажат со всех сторон какими-то сараями. Все произошло на втором этаже.
– Что произошло?
– Убийство, о котором я вам говорил.
– И кого же убили?
– Парня. Здоровый такой.
– Как он выглядит?
– Кто, парень? Лицо открытое, короткая стрижка. Плечи широкие, говорю же – здоровый.
– В лицо мог бы его узнать, если бы встретил?
– Да.
Большаков веером рассыпал перед собеседником фотоснимки. Разные люди. Только почему-то у всех без исключения закрыты глаза.
– Здесь он есть?
Козлов всмотрелся и почти сразу узнал:
– Вот этот!
– Не ошибаешься?
– Нет!
Большаков стал еще мрачнее, чем был до этого.
– Ты видел, как это происходило?
– Да.
– Расскажи.
– Этот парень спал.
– Который парень?
– Тот, что на фотографии.
– Хорошо, понял. Дальше.
– Он спал. И…
Козлов замолчал. Он не знал, как сказать: «я вошел» или «он вошел». В конце концов решил эту фразу пропустить.
– …проснулся от шума, – сказал. – Бутылка пустая упала и покатилась по полу.
– Какая бутылка? – быстро спросил Большаков.
– Пивная. Из-под импортного пива, пузатенькая такая. Он вскочил и включил свет в комнате. И тогда…
И опять он не знал, как следует говорить. Большаков наконец понял его затруднения.
– И тогда убийца ударил парня, – пришел он на помощь Козлову.
– Да.
– А дальше что?
– Не знаю. Я проснулся.
– Сколько ударов нанес убийца?
– Я видел один.
– В грудь?
– Нет, в спину. Тот парень свет включал – я же уже рассказывал – и даже не успел обернуться.
Козлов вдруг догадался, почему у всех людей на фотографиях закрыты глаза. Они не спят. Мертвы.
– Он погиб? – спросил Козлов, с трудом произнося слова.
– Да.
Это короткое слово прозвучало страшно.
– Значит, все правда? – спросил Козлов упавшим голосом.
– Правда. Его убили сегодня ночью. Все было именно так, как ты рассказываешь.
– Значит, не я! – выкрикнул Козлов. – Не я убиваю! Ведь я в камере был этой ночью! Не я его убил!
– Его, – показал на фотографию Большаков, – не ты убил. Но это не значит, что предыдущие убийства без твоего участия обошлись.
Глава 23
– Телепатия существует, доктор?
– Не знаю. Вряд ли, – сказал с сомнением Хургин.
– Значит, передача мыслей на расстоянии – чушь?
– Чушь.
Большаков вздохнул.
– У вас проблемы? – поинтересовался Хургин.
– Да. Сегодня ночью Козлов поднял на ноги контролеров СИЗО. Ему приснилось убийство.
– И что же? – заинтересовался Хургин.
– Убийство было.
Повисла пауза. Врач изумленно смотрел на Большакова.
– Я разве похож на человека, который любит шутить? – спросил Большаков, раздражаясь.
– Не сказал бы, – откровенно признался Хургин.
Большаков ожесточенно потер лоб.
– Простите, доктор, – сказал он. – В общем, утром обнаружили труп. Соседи увидели приставленную к балкону второго этажа лестницу и вызвали милицию. Молодой парень, ему нет еще и тридцати. Бизнесмен. Я с места происшествия возвращаюсь сюда, а мне докладывают: Козлов рвется на допрос. Он приходит и рассказывает мне все об этом убийстве. Представляете? С подробностями, все как было. Ему это якобы приснилось ночью.
Хургин смотрел на Большакова с сомнением. Наконец спросил, хотя и видно было, что спросил он, уже заранее зная ответ, – как утопающий за соломинку схватился:
– Совпадение исключено?
Большаков покачал головой:
– Исключено. Я перед ним пачку фотографий вывалил. И он мне безошибочно показал того самого парня, что ночью убили.
– А убийство ночью произошло? Этой ночью?
Хургин сделал упор на слове «этой».
– Да. В промежутке между полуночью и двумя часами. Так утверждает эксперт.
– Но Козлов находился в камере, – уточнил Хургин.
– Да.
– И убить, следовательно, не мог.
– Не мог.
– Значит, и предыдущие убийства – не его рук дело?
Большаков при этих словах напрягся.
– Мы сейчас только о сегодняшнем убийстве говорим.
Доктор понял, что Большакову так удобнее – отделить сегодняшнее убийство от предыдущих. По последнему убийству у Козлова алиби, причем абсолютное.
– Вы на него хотите свалить все, кроме сегодняшнего? – спросил Хургин.
– Ну почему же – «свалить»? Там его вина доказана. Стопроцентно. Его опознали.
– Но если он это убийство видел во сне, почему бы не допустить, что точно так же он видел и предыдущие? И не лжет, когда рассказывает о своих снах?
– Да мне на его сны наплевать! – сказал раздраженно Большаков. – У меня есть заключение экспертизы, показания пострадавшей. Для любого суда это достаточные основания к осуждению.
– А что будет?
– Вы о чем?
– Что Козлову будет на суде?
– Не знаю.
– Смертный приговор возможен? – не отступал Хургин.
– Не знаю, – повторил Большаков.
Но по нему было видно, что смертный приговор наиболее вероятен.
– Его убьют ни за что, – сказал Хургин, – даже не попытавшись разобраться.
– А я как раз и хочу разобраться! Помогите мне! Скажите: возможно ли такое?
– Я могу поговорить с Козловым?
– О чем?
– О его снах.
Большаков задумался.
– Это очень непростая история, – сказал Хургин. – Но бывает так, что происходящее непонятно только на первый взгляд. А присмотришься – и выясняется что-то такое, что поначалу ускользнуло. А в этой мелочи и кроется разгадка.
Он почти уговаривал.
– Хорошо, – сдался Большаков. – Давайте попробуем.
Глава 24
Козлова посадили так, чтобы свет из окна падал ему на лицо. Он выглядел очень плохо, казался измученным и даже будто немного не в себе.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Хургин, внимательно всматриваясь в лицо Козлова.
Тот неопределенно пожал плечами и промолчал.
– Вы в прошлую нашу встречу мне сказали, что у вас пропал интерес к написанию диссертации. Это произошло внезапно?
– Да.
– И что вы при этом чувствовали?
– Ничего.
– Так не бывает.
Козлов задумался.
– Полная апатия, – сказал наконец он. – Как-то все потеряло смысл.
– Вас что-то тревожило?
– Вот! – оживился Козлов. – Хорошее слово – «тревожило»! Тяжесть в душе.
– Страх был?
– Не страх. Какая-то неосознанная тревога.
– Будто что-то давило там, внутри, да?
– Да.
Большаков слушал этот разговор с нескрываемым интересом.
– И почти сразу вы начали видеть эти сны? – спросил Хургин.
– Нет, не сразу.
– Но прежде, до того, как вы почувствовали неясную тревогу, вы убийств во сне не видели?
– Не видел.
– Можете сказать, когда это произошло точно?
– Что именно?
– Изменения вашего душевного состояния.
– Точно не скажу. Месяца два назад или около того.
– Давайте вспомним, как это произошло. Вот вы проснулись утром – а вокруг все плохо, да? Накануне было хорошо, а сегодня сразу плохо. Так?
– Наверное.
– Почему вы говорите «наверное»?
– Потому что не помню точно. Просто однажды обнаружил, что у меня настроение ни к черту. Стал вспоминать, и выяснилось, что это уже продолжается какое-то время. Вот и все.
– А изменения в настроении были? Вот вам плохо, а потом вдруг в одночасье становится хорошо.
– Нет, – качнул головой Козлов. – Не было.
– Уверены в этом?
Козлов задумался.
– Один раз такое, пожалуй, было, – сказал он не очень уверенно. – Я ехал в поезде…
– Куда вы направлялись?
– В Челябинск.
– У вас там родственники?
– Нет.
– Значит, командировка?
– Нет.
Козлов не знал, как объяснить причину своей внезапно случившейся поездки.
– Мне было страшно, – осторожно произнес он.
– Почему?
– Я накануне увидел во сне, будто убил старуху.
– Чугунной сковородой? – быстро уточнил Большаков.
– Да, – ответил Козлов и сжался.
– Дальше, – попросил доктор.
– И когда я неожиданно увидел этот дом… Тот самый дом, в котором произошло убийство…
– А как вы его увидели?
– Ехал в автобусе, вдруг вижу – очень знакомый дом. Я узнал его, понимаете? Там, во сне, видел – и вот узнал.
– И что было дальше?
– Вышел из автобуса, иду к дому и все там узнаю. Тот же двор, тот же подъезд…
– Который видели накануне во сне? – уточнил Хургин.
– Да. Поднялся по лестнице, вижу дверь и знаю, что именно за этой дверью и произошло убийство. И тут выходит женщина…
– Из-за этой самой двери?
– Нет, из квартиры напротив. Она выходит и говорит, что старуха убита. Представляете? – Козлов даже вздрогнул, вспомнив, как все происходило. – Я едва с ума не сошел.
– А как в квартире все происходило? Вы видели это в своем сне?
– Да.
– И все выглядело так, будто это вы проделывали?
