Новенькая не для меня
Лицо папы темнеет, и до меня доходит, что зря я это припомнила.
— Вот, кстати, есть у меня подозрения, что днем все это провернул именно Бородин.
— Вот видишь, он не испугался твоего гнева, — торжественно вскрикиваю и с трудом сдерживаю улыбку, когда на лице папы отражается шок.
— О да, — ворчит папа, — тут определённо есть чем гордиться.
— Пап, я не хочу с тобой ссориться по этому поводу. Просто дай ему шанс.
Складываю руки на груди и изображаю из себя саму невинность.
Папа замолкает. Смотрит на меня задумчиво, потирая шею. Мне же ничего не остается, как только стоять вот так напротив и ждать его вердикта.
Глубокий вздох отца и сокрушенное покачивание головой пробуждают надежду.
— Хорошо, посмотрим, как он будет себя вести с тобой.
Улыбаюсь и могу выдохнуть.
— Все будет хорошо, — уверенно заявляю.
— Вот нет бы найти простого парня, так нет же, замахнулись на чету Бородиных.
— Он простой парень, да и папа у него не с пеленок губернатор.
— Зато мы с его отцом пересекаемся по вопросам школы, да и как родитель он может прийти. Вот как мне теперь себя вести?
— Как обычно, пап. Что ты впадаешь в панику?
Папа снова качает головой и падает на кровать.
— Поседеешь с тобой раньше времени.
Подхожу и глажу его по волосам, в которых нет и намека на седину.
— Да ну, мне кажется, я раньше тебя поседею, — усмехаюсь.
— Ну конечно, скажешь тоже. Кстати, у меня есть хорошая новость.
Возвращаюсь в кресло, слегка успокоившись, и подпираю голову.
— Какая?
— Меня сегодня обрадовали. Выделили служебную квартиру. Так что на неделе перееду.
— Правда? — радостно хлопаю в ладоши. — Это же хорошо?
— Думаю, хорошо, потому что тут находиться круглые сутки, будучи директором, — такое себе удовольствие.
— А квартира далеко?
Папа качает головой.
— Минут пять пешком. И тебе будет, где выходные проводить, а то тоже торчишь тут.
— Справишься без меня в будни? Это же придется готовить.
Папа усмехается.
— Да уж справлюсь.
— А почему дали только сейчас квартиру?
— Срок испытательный успешно прошел, — в голосе отца звучит гордость, и я моментально ею заряжаюсь.
— Круто! Я очень рада за тебя. Ну а тебе тут самому нравится? — с опаской уточняю.
Может, ситуация с Бородиным как-то поменяла папино отношение к этой школе.
— Вполне, несмотря на то, что с вами очень непросто. Все такие своевольные, куда деваться. И чуть что — начинают связями тыкать.
— Ещё один плюсик в копилку Яра, — брякаю и прикусываю язык.
— Какой это? — ехидно спрашивает папа.
— Он ни разу не ткнул никому тем, кто у него отец. А мог бы, согласись? Да я бы и не знала, если бы не рассказала одноклассница.
— О, да ему нужно памятник поставить.
— Да, пап, — хватаю с кресла подушку и кидаю в папу.
Папа хохочет и легко уворачивается от летящего снаряда.
— Хватит паясничать, я же серьезно, — надуваюсь.
Папа подходит и ерошит мне волосы. Одергиваю голову и показываю язык.
— Да понял я, понял, что ты серьезна как никогда.
Садится на корточки, и наши глаза оказываются на одном уровне. В папиных плещется беспокойство.
— Но я все же прошу тебя, будь осторожна. Не бросайся в омут с головой.
— Не буду, — шепчу непослушными губами.
А в голове стучит, что я уже туда бросилась, и пути обратно пока не вижу. Да и не думаю, что он мне понадобится. Путь этот.
